Предполагалось, что пока этот корабль выйдет, наконец, в море, лейтенант на нем пообвыкнется.
В первичной беседе, в ходе назначения лейтенанта на столь ответственную должность, заместитель командира дивизиона задал ему только два вопроса.
Первый:
– Пьете?
– Нет, не пью.
Второй:
– Женаты?
– Нет, не женат.
После чего лейтенант был направлен на корабль.
Через неделю его навестил заместитель.
– Как обстановка?
– Нормально.
– Врастаете?
– Врастаю.
Потом беседующие переместились в каюту командира. В каюте имелась койка и маленький стол.
На столе стояла карточка актрисы Марики Рок, довольно хорошо сохранившаяся.
Эта карточка служила лейтенанту чем-то вроде талисмана. В детстве он просто влюбился в эту актрису и с тех пор всюду таскал ее с собой.
– Ваша жена?
Лейтенант Сафаров, Александр Сергеич, осторожненько глянули на заместителя. Насчет жены разговор, помнится, у них уже состоялся.
– Да-а… – сказал он, аккуратно, – моя жена.
– А зовут ее как? – у зама на лице было такое-то же выражение, как у марабу, нашедшего дохлую мышь.
Лейтенант окончательно успокоился.
– Ее зовут Марика.
– А по отчеству?
«А вот это нехорошо», – подумал лейтенант, но все же сказал:
– Роковна.
– Странное отчество, хотя. да и имя.
– Она из Прибалтики.
– А-а… тогда конечно.
Через две недели, в пятницу, когда на подведении итогов лейтенант Сафаров получил приглашение, в котором «Сафарова Марика Роковна приглашалась принять участие в отчетно-выборном собрании женсовета части», – он только усмехнулся и сунул бумажку в карман.
Утром на докладе заместитель обратился командиру дивизиона с речью:
– Досадно! Не все командиры понимают роль женсовета. Вот и жена лейтенанта Сафарова пренебрегает общественной работой. Но собрание, по моей рекомендации, единогласно избрало ее председателем женсовета на текущий год. Так что, лейтенант Сафаров, передайте ей, чтобы она позвонила мне в ближайшие дни.
Заместитель торжествовал.
Командир дивизиона уставился на Сафарова:
– Ну?
Тот пожал плечами, усмехнулся, а потом брякнул:
– Только что, на текущий год, председателем женсовета единогласно избрали не мою жену, поскольку я не женат, а немецкую актрису Марику Рок.
НАЧАЛЬНИК ШТАБА
Огромный, высокий сухопарый лыжник был у нас начальником штаба.
Мастер спорта, он бегал на службу каждый день. Как вихрь он врывался на КПП перед зоной режима радиационной безопасности и пугал стаю мелких узбеков, выставленных там в качестве первичного заслона от вероятного врага.
Узбеки все пытались у него хоть раз проверить пропуск, но им все время это не удавалось.
Они пропускали момент. Только они, подготовленные с вечера, в шесть утра вставали на его пути, и открывали рот, как он врывался и на их испуганное: «Тащ-щщ, ка!..» – говорил: «ЧТО?!! А?!! НУ!!!» – после чего он исчезал, и за ним вились снежные вихри.
А на совещании флагманских специалистов он любил повторять: «КРАТКО!!! БЫСТРО!!! ВРРРРРАЗУМИТЕЛЬНО!!!»
Его называли «Изумительный наш» и мечтали, чтоб его куда-нибудь на повышение забрали.
И его забрали.
В Академию Генерального штаба (мои поздравления этому учебному заведению).
Там он получал только отличные оценки.
Если он получал по какому-либо предмету тройку или даже двойку, не приведи Господь, то он являлся на кафедру ее пересдавать. При этом он заявлял кафедральному профессору:
– МНЕ НУЖНА ТОЛЬКО ПЯТЕРКА!!!
– Хорошо-хорошо, – говорил профессор, несколько пугливо, – отвечайте на вопрос о.
– ВЫ МЕНЯ НЕ ПОНЯЛИ! ПОВТОРЮСЬ: МНЕ НУЖНА ПЯТЕРКА!!!
– Конечно, – пытался профессор, – но… как же… ведь. надо же. задать.
– ВНОШУ ЯСНОСТЬ! МНЕ! НУЖНА! ПЯТЕРКА!..
И он ее получал. Немедленно.
Все лучше так, чем инфаркт для профессора.
АЛЬБАТРОС
Лодка в надводном положении. Наверху все тепло, то есть плотно одеты, потому как ветерок и легкая качка.
На вахту заступает рулевой-сигнальщик матрос Бодулаев Ильяс. Его и в автобусе укачивает. Он заранее зеленого цвета. Сигнальный прожектор у него под мышкой. Боцман смотрит на него критически.
– Имущество не урони! Уронишь – убью!
– Ага!
Боцман смотрит еще раз, с сомнением.
– Значит так! Ты лучше пристегнись к какой-нибудь херовине.
«Херовиной» оказалось выдвижное устройство «Альбатрос». Бодулаев Ильяс пристегнулся к нему с помощью монтажного пояса, после чего все немедленно об этом забыли.
– Метристы!
– Есть!
– Метристам открыть вахту!
– Есть, открыть вахту! Пош-шшел «Альбатрос»!
Вместе с «Альбатросом», молча, «пошел» вверх матрос Бодулаев Ильяс.
Когда он достиг самой критической точки и повис над морем, о нем забеспокоились вахтенный офицер и боцман. Под мышкой у Ильяса был зажат прожектор, сам Ильяс молчал, потому что боялся, заговорив, выронить имущество, за которое боцман обещал его убить.
– Центральный! – томно позвал в переговорное устройство вахтенный офицер.
– Есть, центральный!
– Прошу закрыть вахту метристов и опустить «Альбатрос»!
Центральный не понял.
– Почему?
– Потому что на «Альбатросе» у нас висит матрос Бодулаев Ильяс!!!
– А почему он там висит?!!
– Потому что к нему пристегнут!
– А почему он к нему пристегнут?!!
