ЗАМ
Заму нашему каждый день циркуляр спускают. Уже были: «гласность», «перестройка», «ускорение», «социализм с человеческим лицом» и «демократия». Теперь до нас докатилась борьба с пьянством. Зам после бумаги с «борьбой» будто заново ожил, получил в жилы кровь, а теперь он лозунг приклеивает. Прямо на дверь каюты. Ласково так. Не соображает, дубина, что если дверь открыть, то лозунг вместе с ней в стену каюты уедет. То есть лозунг «Не пей!» можно на время задвинуть. Я лично вижу в этом глубокий аллегорический смысл.
На лозунге «Не пей!», как мы его называем, снизу доверху огромными красными буквами написано:
НИЧТО!
НИ ЗА ЧТО!
НИКОГДА!
Не является оправданием пьянства!
Вот такой текст, а зам его взором гладит. Подошел старпом. Ну, нельзя сказать, что старпом у нас крупный трезвенник и прочее. Посмотрел он на лозунг равнодушно, как лось на колючую проволоку, но потом вчитался и глаза его повеселели.
– Сергеич! – сказал он заму. – А ты чего так радуешься?
– Вам, Андрей Антоныч, видимо, этого не понять.
– Конечно! А ты разъясни. Ты же ради этого здесь пищу жрешь.
– Страна, Андрей Антоныч, начинает новую жизнь. А вы хотите жить по-старому. Не получится.
– А у тебя получится?
– А у меня получится. И собрание сегодня надо устроить. Разъяснить.
– А чего ты будешь мне разъяснять, как виноградники бульдозером портить?
– Я, Андрей Антоныч, не собираюсь с вами препираться. Ваши методы я хорошо знаю.
Тут старпом увидел, что я слушаю, и выслал меня из кают-компании. И дверь прикрыл. А из-за двери вдруг как грянет.
– Вы совершенно оморденели! Молекулы совести! Кудри чести! Потеряли ум! Да вы его и не имели! Соплями обходились! Что это за позорище? Что ты здесь на дверь вешаешь? На посмешище меня выставляешь? Хочешь, чтоб я на твоем вонючем собрании в грудь себя бил? А работать кто будет? Кто? Ты что ли будешь работать? Да тебе некогда! Языком бы заборы чесать! Как где говно какое-то, так сразу его на лодку тянете! Здесь корабль! Боевой! А не театр с куклами! Зарубите! Себе! Да! Одни лозунги в голове! Да и те не помещаются! Вылезают! С обоих сторон! И концы на уши! На уши свешиваются!!!
…………
В общем, собрания не было.
А лозунг зам себе в каюту перевесил.
ТИФОН
Капитан третьего ранга Забалуйко Александр Тихонович, уходя в запас с подводной лодки, не смог сразу порвать все нити и потому свистнул «Тифон». А вы знаете что такое «Тифон»? Это невозможная на лодке зараза, на которую, кроме электричества, поступает ещё и воздух среднего давления, и в надводном положении, при входе в базу, да и в тумане, можно такие звуки организовать – просто все обосрутся.
Голос у «Тифона» низкий, но глубокий со скорбью и неожиданно сильный.
Александр Тихонович приспособил его в прихожей, сразу вправо от двери. Электричество подвел, а для того, чтоб воздух на него можно было играючи подавать, баллон приготовил, который сжатым воздухом предварительно набил.
Зачем он это все сделал, станет ясно несколькими строчками ниже, но, заметим в примечании, что если между двумя дверьми при входе в помещение такой незначительный тумблерок не повернуть, то при открытии второй двери в прихожую тебя поприветствует это чудовище – штаны точно стирать придется.
Александр Тихонович всегда тумблерок поворачивал. Отрепетован был: отрыл первую дверь, вошел, рука вправо – тумблер погасил, открыл другую дверь, вошел, повернулся, закрыл все двери.
Дело в том, что часто Александр Тихонович и надолго жилище свое покидал. Жены у него не было давно, собаки тоже, зато теперь у него имелось страшилище.
И залез к нему вор. Открыл без особой суеты первую дверь, потом вторую и… и приключился «Тифон».
Вор не только обосрался и обоссался, у него ещё сперва случился инсульт, а потом инфаркт.
Александр Тихонович его после в больнице посещал. Курагой выхаживал.
ПАЙКОВЫЕ
Старпом меня вызвал.
– Саня! Я ж тебя помощником назначил.
– Назначили, Андрей Антоныч.
– Так чего же ты стоишь? Сходи в тыл к финансистам и все разузнай. Я от этого охламона начпрода ничего добиться не могу. Что-то мямлит и переминается, как в штаны наклал. Пойди и разберись.
И я пошел.
