попортили, собак перебили, нескольких мужиков зарубили! И за помощью послать не можем, в деревне всегда четверо душегубов караулят. А уж теперича, после того как вы этих убили, придут люди Фалира и в отместку всю деревню перережут, спасите боги. Помогите нам, освободите от разбойников! Платить нам нечем, мироеды все добро у нас повытаскали, но зато мы знаем, где их логово. Там они хранят награбленное. Забирайте все себе, как, спаси боги, гадов перебьете.
Наступила тишина. Мара, будто выискивая кого-то, внимательно оглядела собравшуюся толпу. Люди прятали глаза, не желая встречаться с тяжелым взглядом орки. Зеленая обратилась к Тарвину:
— Я вижу, в деревне немало крепких мужчин. Почему вы не дали отпор? Почему даже не пытались сражаться за свои дома, своих женщин и свою свободу? Вместо этого вы просите двух путешественников, которых впервые видите, избавить вас от беды.
— Но госпожа, разбойников больше, они вооружены, а их главарь — чародей! Что мы, спасите боги, обычные люди, можем им сделать?
— Сражаться за свою гордость! Как вы вообще можете после этого называть себя мужчинами?
— Значит, вы не поможете нам? — спросил вконец поникший Тарвин.
— Поможем! — прорычала орка. — Но нам вдвоем не справиться со всей бандой. Я требую, чтобы все мужчины деревни сражались вместе с нами. После того, как мы убили пастухов, у овечек нет пути назад. Победа или смерть!
— Вы правы, — пробормотал староста. — Эй, мужики! Вы слышали, что сказала госпожа воительница?! Мы будем сражаться за свободу!
Тарвина поддержал нестройный и не очень уверенный гул мужских голосов. Тут же зашептали испуганные женщины, послышался плач ребенка.
— Мара, ты уверена, что нам следует во все это ввязываться? Все-таки там куча разбойников и чародей в придачу. Справиться с ними будет очень непросто, — прошептал я.
— Что-нибудь придумаем. Мы вроде как ответственны за жизнь этих крестьян. Ведь это же мы убили их охранников. Так что придется сразиться, тем более что на нашей стороне тоже есть чародей, — сказала орка, хлопнув меня по плечу. — Ты же не оставишь меня в такое время?
— Куда ж я от тебя денусь, — ухмыльнулся я. — Мы крепко повязаны. Да и старик что-то говорил про награбленное добро, которое бандиты прячут в своем логове. Нам как раз нужны деньги.
— Вы должны беспрекословно выполнять все, что прикажем я и чародей. Надеюсь, это понятно? — грозно нахмурившись, сказала Мара.
— Да, госпожа! Все будет так, как вы скажете! Спасите боги, — заверил старик.
— Тогда для начала слушай первые указания. Трупы убрать, но не забудьте снять оружие и доспех, все это еще пригодится. Вот этого, — сказала Мара, пнув одно из тел, — связать и кинуть в какой-нибудь сарай или подвал, он еще жив. Но не добивать, у меня к нему есть пара вопросов. И поставь одного человека следить за ним, чтобы не смог сбежать. Баб разогнать по домам. Коней куда-нибудь пристроить, напоить и накормить, но не трогать ничего из снаряжения. Все, действуй!
Тарвин тут же бросился выполнять приказы, точнее, отрядил на это мужиков.
— Ну, ты даешь, Мара! — восхищенно воскликнул я. — С твоим личиком и талантами впору армией командовать!
— А мы пока расположимся в доме старосты. Думаю, он не обидится, — сказала орка, как обычно, не обратив на мою шутку никакого внимания.
Ничего примечательного в доме старосты не было, простое крестьянское жилище. Печь у дальней стены, лавки, пучки каких-то трав, развешанные по стенам. Но что меня несказанно порадовало, так это обильно накрытый стол посреди комнаты.
— Ого, что тут у нас? — пробормотал я, рассматривая снедь.
На столе обнаружилась запеченная целиком жирная курица, плошка со сметаной, вареный картофель и еще много еды — без изысков, но вкусной и сытной. Посреди всего этого великолепия стоял большой кувшин.
— Оказывается, мы тех четверых от трапезы оторвали, — сказал я орке, сметая со стола объедки и наливая выпивку в кружку, которую нашел тут же на столе.
Хлебнув из посудины, я почувствовал, как по пищеводу потекло обжигающее пойло, и тепло от него разошлось по всему телу. Я не ожидал, что напиток окажется таким крепким, и зашелся судорожным кашлем.
— Что с тобой, Лэй, подавился? — спросила Мара и, не ожидая ответа, с размаху хлопнула меня по спине.
— Осторожней, орясина! Так и позвоночник сломать можно! — воскликнул я. Отдышавшись, добавил: — Этим пойлом только раны обеззараживать. Не понимаю тех, кто любит хлебать жидкий огонь.
Вырвав кружку у меня из рук, Мара понюхала содержимое и вынесла вердикт:
— Так его и называют нордийцы. Это ржавка.
— Знаю, что ржавка! Морт с нею, давай есть, — сказал я, садясь за стол.
Тут вошел староста, отрапортовал Маре, что все указания выполнены, и присоединился к трапезе.
— Теперь пора задать парочку вопросов нашему пленному, — сказала орка, когда еды на столе значительно поубавилось. — Тарвин, прикажи привести его сюда.
Староста выскочил из дома и через несколько минут вернулся. За ним шли два мужика, тащившие связанного разбойника. Бандит до сих пор был без сознания. Охранники усадили его на лавку.
— Принесите воды, — приказала орка.
Ей подали полный ковш. Мара выплеснула воду в лицо пленника. Человек застонал, постепенно приходя в себя. Первое, что увидел разбойник, открыв глаза — самый жуткий и многообещающий из оскалов орки. Не ожидавший такого парень вскрикнул, попытался вскочить с лавки и упал на пол. Я понимал беднягу: увидев такое спросонья, сам бы перетрусил. Человека тут же подхватили мужики и усадили его обратно.
— Я задам тебе всего один вопрос, — произнесла Мара, приставив к груди пленного острие пятипалого. — Советую ответить на него быстро и честно.
Человек закивал, расширенными от страха глазами уставившись на лезвие кинжала.
— Сколько вас?
— Тридцать человек, включая нас четверых, — выпалил разбойник.
— Точнее, исключая, — сказала Мара и вогнала ему в грудь лезвие пятипалого почти по самую рукоять.
Парень дернулся и обмяк. Смерть наступила почти мгновенно, но в открытых глазах разбойника так и застыло выражение ужаса.
— Избавьтесь от тела, — приказала орка.
— Подожди, у меня есть идея получше, — сказал я. — Нам ведь придется выманить всю банду. Можно изобразить, что крестьяне якобы взбунтовались и вышли из-под контроля. Отрубим покойнику голову и отправим в подарок атаману. Обычно люди, которые сколачивают вокруг себя подобные шайки, очень подозрительны, горды и властолюбивы. Фалир сразу двинет всю банду в деревню, чтобы приструнить зарвавшихся крестьян. Ну что, согласна?
— Да, это разумно, — недолго думая, ответила Мара.
— Даже предположить не мог, что ты так быстро согласишься на эту выходку, — удивился я. — Приготовился тебя уговаривать. И потом, ты убила пленного. Разве это не расходится с твоими понятиями о чести воина или чем ты там руководствуешься?
— Разбойники — не воины. Воин никогда не станет нападать на мирных жителей, грабить путешественников и торговцев, насиловать женщин и убивать безоружных. Разбойники — такое же отребье, как и ятуны. Их надо уничтожать. Любыми способами.
— Ладно, я тебя понял. Что делаем дальше?
— А дальше мы подготовим план сражения, — ответила орка. — Эй, Тарвин, пусть трупу отрубят голову и сунут в мешок. Остальное закопайте. И пришли мне того, кто лучше всех знает местность.
— Госпожа, — отозвался староста. — Здешние земли лучше всех знаю я, еще в молодости, спасите боги, обошел все вдоль и поперек.
