и подала мне руку. Как должен действовать телохранитель, орка знала отлично — видно, неплохо училась в так называемой «школе мордобоя», о которой она с такой любовью рассказывала. Ступив на землю, я медленно поплелся к входу в здание, стараясь при этом двигаться грациозно и непринужденно. Ходить в женской обуви было ужасно неудобно, да еще и подол платья норовил запутать ноги.
Мара распахнула передо мной двери, и мы вошли в просторный зал, освещенный магическими светильниками — трактир при постоялом дворе. Здесь было чисто и красиво: пол был выложен мраморными плитами, блестящими и надраенными до идеальной чистоты, стены задрапированы красивой тканью и украшены картинами, на окнах стояли вазы со свежими цветами. Слева от входа за стойкой дежурил слуга.
— Госпоже что-то угодно? — спросил он, кланяясь.
— Снять комнату.
— Сию же секунду, позову управляющего, — сказал слуга и быстро удалился, скрывшись за боковой дверцей.
Ждать пришлось недолго, буквально через несколько мгновений перед нами предстал пожилой мужчина в опрятном дорогом костюме.
— Самую лучшую комнату, и чтобы для моего телохранителя было место, — высокомерно произнес я, не дожидаясь, пока он что-нибудь скажет.
— Цена…
— Не имеет значения, — холодно перебил я.
— Как вам будет угодно, госпожа, — залебезил управляющий. — Что-нибудь еще изволите? Все, что бы вы ни пожелали, мы постараемся устроить со всей возможной быстротой.
— Позаботьтесь о лошадях и багаже. Завтрак подадите в комнату через пять часов.
— Желаете что-то особенное? — спросил управляющий.
Я неопределенно махнул рукой — мол, сами постарайтесь удивить меня.
— Будет исполнено! Позвольте проводить вас, госпожа…
Человек отвел нас на третий этаж, показал нашу комнату, открыл дверь, подал ключи и раскланялся.
Хоромы оказались поистине огромными и великолепными. Пол был устлан дорогими, мягкими коврами, стены обиты шелком, окна задрапированы красивыми шторами из бархата. У стены стояло огромное ложе с балдахином. Еще в комнате был большой стол с приставленными к нему мягкими креслами, ширма для переодевания. У окна располагался высокий трельяж с большими зеркалами, на которые мы с оркой сразу бросили полные ненависти взгляды. На зеркалах не было занавесок — видно, здесь не верили в старинные легенды. Слева в дальней стене я заметил дверь, которая должна была вести в небольшую комнатку для слуги.
— И на кой морт все эти вычурности? — пробормотала орка.
— Не беспокойся, зеленая, тебе не светит воспользоваться всеми удобствами этой комнаты.
Мара фыркнула, показывая, что не больно ей это и надо.
Через несколько минут слуги внесли в комнату наш багаж и, пробормотав что-то вроде «приятного отдыха», неслышно ретировались. Орка тотчас же сдернула с кровати шелковое покрывало и набросила его на зеркала.
Закрыв дверь на ключ, я сразу свалился в ближайшее кресло и снял обувь, все это время нещадно натиравшую мне ноги. Мара уселась напротив и понимающе ухмыльнулась.
— Надеюсь, ты осознаешь, что нам надо где-то достать кучу денег?
— Да, — нахмурилась орка.
— И ты помнишь, что я предлагал?
— Забудь, никаких ограблений! — отрезала Мара.
— Не волнуйся, насчет банка я передумал. Как раз увидел один такой по дороге в пансионат. Это не здание, а настоящая крепость. Нам не под силу будет его взять, как бы мы ни старались.
— Вот и славно, — заключила зеленая.
— Мара, ты знаешь, кто такие подпольные ростовщики?
— Я же сказала… — грозно зарычала орка.
— Не торопись, — перебил я. — Сначала выслушай. Подпольные ростовщики — бесчестные люди. Они занимаются скупкой и перепродажей краденого, и не только. Вещи, снятые разбойниками и грабителями с трупов, украшения из разоренных мародерами склепов — все несут им. А еще эти подлецы дают деньги в рост, но если кто-то хоть ненадолго просрочит платеж, громилы, нанятые негодяями, расправляются с должником и силой выбивают из него деньги. К ростовщикам, как к последней надежде, обращаются обедневшие люди. Но если им не удается вернуть долг, в дело снова вступают громилы. И им плевать, немощный ли перед ними старик или многодетная вдова — они без всякого зазрения совести выбросят несчастных на улицу, забрав дом и последнее имущество. В этом городе должен быть хотя бы один крупный ростовщик. Поверь, никто не станет горевать, если он вдруг лишится своего состояния, а если с ним что- нибудь приключится, многие даже вздохнут с облегчением. Это не человек — гнойник на теле города. Слово «ограбление» тут неприменимо, скорее это будет кара за грехи.
Договорив, я перевел дух и взглянул на орку. Удалось ли убедить? По большому счету, в моих словах не было лжи, но все же пришлось немного сгустить краски.
— А как же местные власти, они ничего не замечают?
— Мара, разве ты еще не поняла, что за хорошее вознаграждение власти могут на все закрыть глаза?
— Мне надо подумать, — ответила орка, нахмурившись.
— Вот и отлично, у тебя есть время до того, как принесут завтрак, а теперь давай отдыхать, — сказал я и прямо в одежде плюхнулся на гигантское ложе.
А Мара, погруженная в размышления, поплелась в приготовленную для нее каморку.
Глава 6
В крошечной комнатке без окон не было никакой мебели, кроме широкого топчана возле стены. На нем лежали жесткий тюфяк, плоская от старости подушка и одеяло из грубой шерсти. Может, человеку такая обстановка показалась бы убогой, но мне было вполне достаточно. Я распустила стягивающую грудь повязку, улеглась, с наслаждением вытянулась и тут же уснула. Подумать над словами Лэя так и не получилось.
Казалось, я едва успела сомкнуть веки, как меня тут же разбудил стук. Вспомнив, что изображаю телохранителя, я вскочила, кое-как затянула повязку, вышла из каморки и приоткрыла входную дверь. В коридоре стояла молодая хорошенькая служанка. Девушка держала большой поднос, уставленный тарелками, которые источали аппетитные запахи.
— Завтрак для леди эльфийки, — робко сказала она.
Слегка посторонившись, я пропустила служанку в комнату. Девушка двинулась к столу. Лэй еще спал, укутавшись с головой. Учуяв аромат кофе, он заворочался, сел в кровати и откинул одеяло. При виде того, что вылезло из постели, девчонка истерически взвизгнула, зажмурилась и выпустила из рук поднос. Чтобы подхватить его, мне пришлось совершить головокружительный прыжок через полкомнаты и плюхнуться на пол. Успешно поймав наш завтрак, я поднялась, обернулась полюбопытствовать, что именно напугало служанку, и теперь сама едва не выронила поднос.
Лэй выглядел поистине жутко: краска на лице растеклась, образовав черные круги вокруг глаз, красные, словно кровь — вокруг рта и на подбородке, волосы почему-то превратились в серые сосульки, и уныло свисали вдоль щек. В общем, существо, что предстало нашим взглядам, ничем не походило на прелестную эльфийку, а скорее напоминало нежить, недавно перекусившую человечиной. «Наверное, краску надо было на ночь смыть… — запоздало догадалась я, а взглянув на измятое платье Лэя, закончила мысль: — …И снять одежду перед сном». Вслух же произнесла:
