Слышали вы о реке по имени Пожва? Нет? А о реке Сапожва? Тоже нет? Так имейте в виду, что Сапожва это приток Пожвы и на ее берегу в старину образовалось поселение, которое стало именоваться также Сапожва. С течением времени жители переиначили название и реки и поселения на Сапожвок, А еще позднее Сапожвок превратился в Сапожок.
Кому первому пришла в голову такая мысль, неизвестно, да это, собственно, и не столь важно. Важнее то, что нам удалось проследить эволюцию названия Сапожок и установить корни его происхождения. А это главное.
У СЕМИ ПАЛАТ
Бывают случаи, когда названия объясняются совсем просто и не содержат в себе какого-то скрытого смысла.
На берегу Иртыша, несущего свои быстрые воды в могучую полноводную Обь, раскинулся город Семипалатинск — один из областных центров Казахстана, город с большим будущим, как и многие другие города бурно развивающейся республики казахского народа.
Но одновременно с этим Семипалатинск город и с большим прошлым, ибо его основание восходит к началу XVIII века. Как видите, возраст его исчисляется уже двумя с половиной столетиями.
Отыскивая корни происхождения названия Семипалатинск, я, как всегда, обратился к источникам, которые не раз помогли мне в этом нелегком деле, — к историческим книгам.
Вопреки моим ожиданиям ответа не пришлось долго искать. Никаких неожиданностей, как было, например, с Сапожком, Холмогорами или Охотским морем. В данном случае элементарное расчленение названия города на два слова — семь палат — давало исчерпывающее объяснение.
Итак, от семи палат и возникло название Семипалатинск. Но что это за семь палат? Откуда они взялись? Наконец, при каких обстоятельствах произошло крещение города? Эти вопросы мне не хотелось оставлять без ответа, и я предпринял дополнительные поиски.
Все объяснялось совсем просто. В 1718 году здесь, на берегу Иртыша, была поставлена русскими крепость, в которой разместился воинский гарнизон. Эта крепость и явилась ядром будущего города. В последующие годы она не один раз переносилась на новое место, постепенно отдаляясь от берега реки из- за частых наводнений.
При первоначальном возведении крепости неподалеку от нее строителями были обнаружены остатки семи каменных строений, носившие следы древнего происхождения. По этим-то семи строениям — палатам, как их называли в те времена русские, и было дано наименование сооруженной крепости — Семипалатная. А разросшийся впоследствии вокруг крепости город стал именоваться Семипалатинском.
МРАК И СВЕТ
Древнегреческий миф о дочери сидонского царя красавице Европе, похищенной царем богов Зевсом, гласит следующее…Богат и могуществен владыка финикийского города Сидона Агенор. Всего у царя вдосталь: плодородны и обильны поля, тучны стада, в гавани покачиваются на волнах многочисленные корабли, сокровищницы полны золота и серебра.
Всем щедро одарили боги Агенор а. Но превыше всех богатств лелеял царь свою юную дочь, прекрасную Европу, которая сияла красотой, подобно богине любви Афродите. Прелестная девушка беззаботно росла, весело резвясь с подругами на берегу моря, собирая цветы.
Царь Агенор не мог наглядеться на свое бесценное детище, утешение приближающейся старости. Не раз молил он бессмертных богов отвратить от его нежно любимой дочери все беды и несчастья, не разлучать его с нею.
Но иная судьба предназначалась красавице Европе. Суждено ей было стать женой эгидодержавного[2] Зевса, который однажды увидел девушку и пленился ее божественной красотой.
Как-то раз, вернувшись с берега моря, где она беспечно веселилась в кругу своих подруг, Европа, усталая и довольная, прилегла отдохнуть. Сон смежил ее очи.
Спит красавица Европа и видит дивный сон…
Две прекрасные женщины, олицетворяющие одна Азию, а другая — материк, отделенный от Азии Средиземным морем, борются между собой. Каждая напрягает силы, каждая стремится одержать верх над другой. Ведь той, кто победит, будет принадлежать Европа. Борются женщины, ни одна из них не хочет уступить право на девушку другой. Долго длится борьба. Но вот начинает клониться Азия, будучи не в силах противостоять своей сопернице. Все ниже и ниже склоняется она к земле, скорбными глазами смотрит на испуганную трепещущую девушку. Обидно ей, взлелеявшей Европу, отдавать свое детище другой.
В смятении проснулась юная красавица и побежала к отцу рассказать о странном видении, посетившем ее во время сна.
— О отец мой, — воскликнула она, дрожа всем телом и обнимая колени царя, — неспокойно у меня на душе, чует мое сердце, что суждено нам скоро расстаться! Не оставляй меня без защиты! А я буду ежечасно молить богов о помощи.
Смутился Агенор, выслушав сбивчивый рассказ своей дочери, но не подал виду.
— Не печалься, возлюбленная дочь моя, — отвечал он, — твои страхи напрасны. Нет причин у богов гневаться на меня и на мою невинную дочь. — Он нежно обнял Европу и, поцеловав ее в лоб, продолжал: — Забудь свои опасения и иди к морю, тебя, наверно, уже заждались подруги. Веселись и не думай ни о чем дурном.
Успокоенная Европа поцеловала отца и, нарядившись, поспешила на берег, покрытый изумрудной травой и яркими цветами. Там ее встретили ликованием и песнями юные сидонянки. В играх и забавах незаметно текли дни.
Однажды, когда по обыкновению дочь Агенор а со своими подругами бродила по прибрежному лугу, собирая ароматные цветы и складывая их в свою золотую корзинку, день был особенно тих и прекрасен. Солнечные лучи ласкали лица резвых сидонянок, воздух был напоен ароматом свежих цветов и трав. Море нежно плескалось о берег, умеряя полуденный зной. Радостно было на душе у девушек, смех и песни не переставали звучать, уносясь далеко в поднебесье.
В разгаре веселья одна из девушек заметила приближающегося к ним быка и, испуганно вскрикнув, указала на него остальным подругам. В страхе все было бросились бежать, но, увидев, что бык не преследует их, остановились, а затем до того расхрабрились, что подошли к животному и стали с любопытством его разглядывать.
Никогда еще не приходилось им видеть столь дивного быка. Шерсть его лоснилась и переливалась золотистыми бликами, а голову украшали два золотых рога.
От минутного страха не осталось и следа. Девушки тесной толпой окружили чудесное животное, гладили его золотистую шерсть. Не отставала от других и Европа. Она заглядывала в кроткие глаза быка и нежно целовала его морду. Бык отвечал лаской на ласку, лизал руки юной красавицы, терся носом о ее свежие румяные щеки. Излив свои чувства, бык улегся у ног Европы. Дочь сидонского царя шаловливо уселась на его спину, приглашая подруг последовать ее примеру.
Хотели было девушки усесться рядом со своей госпожой — им нравилась игра с необыкновенным быком, — но не успели этого сделать. Едва бык почувствовал на своей спине Европу, он вскочил на ноги и, как вихрь, помчался к берегу моря.
Напрасно Европа молила своих подруг о помощи, напрасны были вопли и крики перепуганных насмерть сидонянок. В мгновение ока домчался бык со своей драгоценной ношей до моря и погрузился в
