ни на минуту не хотел выпускать их из-под наблюдения. Пока ехали, старший Фон смотрел в пол, а Ман-По лил слезы. В штаб-квартире братьев разделили и отвели в камеры в противоположных частях здания.
Громкие плач и стенания Ман-По эхом разносились по нижнему этажу штаб-квартиры. Он хотел видеть отца и брата и требовал, чтобы ему вернули фотографии. Но ничего не получил.
Мэнн приказал доставить Макса в комнату для допросов на цокольном этаже.
Это была темная комната, вызывавшая чувство клаустрофобии. Кондиционер и естественное освещение в ней отсутствовали. Впрочем, никто и не стремился сделать ее удобной.
Из мебели там находились лишь стол и два стула, стоявшие в центре.
Таксист сидел за столом. Энджи и Ли стояли в противоположных концах комнаты и в ожидании Мэнна гипнотизировали задержанного взглядом. Макс выглядел как самый обычный пожилой человек, чрезвычайно обеспокоенный тем, что его задержали и привели в это место. Он нервно потирал руки и то и дело обводил глазами помещение.
Детектив не спешил, так как чувствовал, что ему нужно основательно подготовиться к допросу. Требовалось успокоиться, мыслить четко и рационально и, самое главное, полностью сосредоточиться на деле. Уайт предложил ему перепоручить допрос кому-нибудь другому, но никто не верил, что Мэнн пойдет на это.
Остановившись у дверей комнаты, он на несколько секунд прикрыл глаза, сделал глубокий вдох и лишь после этого открыл дверь. Когда инспектор вошел, Энджи и Ли устремили на него глаза. Сержант вопросительно выгнул бровь. Мэнн кивнул. Это означало примерно следующее: «Я в порядке, Конфуций. И чувствую себя лучше, нежели тот дьявол, что сидит перед нами…»
Макс повернул голову на звук открывающейся двери. Когда он увидел входившего инспектора, его взгляд заметался по комнате, как если бы он искал в стене некую щель, сквозь которую можно выбраться наружу. Не обнаружив таковой, арестованный съежился и прикрыл лицо руками.
Мэнн опустился на стул напротив. Фон прилагал максимум усилий, чтобы не встретиться с ним глазами. Но полицейский с каменным выражением лица смотрел на него до тех пор, пока тот не поднял глаза и не ответил взглядом исподлобья. Они в полном молчании обменивались взглядами несколько минут, после чего Макс потянулся за сигаретой. Детектив ребром ладони сбил пачку со стола, и она, описав в воздухе дугу, приземлилась у ног инспектора Ли.
Когда Макс бросил взгляд на следователя, у последнего вновь проступил в памяти образ водителя такси, укладывавшего чемодан Хелен на заднее сиденье. Мэнн вспомнил, что после этого таксист повернулся, и они в первый раз посмотрели друг на друга.
— Ты готов давать показания, Макс?
Тот не ответил.
— Можешь рассказать что-нибудь о вещах, найденных нами у тебя на квартире?
Арестованный опустил голову и стал рассматривать колени.
— Ты хочешь сообщить следствию о том, как оказались в твоей квартире фотографии мертвых женщин? Хочешь поговорить о банках с человеческими органами и частями тел? Или об обнаруженном у тебя скальпе? Или лоскутах человеческой рожи?
Макс пожал плечами, отвернулся и покачал головой.
— Не хочешь, значит? Хорошо, я сам расскажу об этом. Полагаю, мы имеем дело с хорошо отлаженной системой. Ты похищал женщин, а твой брат избавлялся от тел. Может, расскажешь нам о том, что происходило в промежутке? — Мэнн откинулся на спинку стула, перевел его в состояние неустойчивого равновесия и стал раскачиваться на его задних ножках. — Или, быть может, мне следует сосредоточить усилия на твоем брате? У нас много чего есть, чтобы привязать его к этим убийствам. В частности, обнаруженная на женщинах свиная щетина и кровь. Есть, кроме того, описание зубчатого лезвия ножа, использовавшегося для расчленения трупов в течение последних двадцати лет. Мне почему-то кажется, что аналогичные зубцы имеются на лезвии ножа Ман-По. — Макс неопределенно пожал плечами. — У него не все в порядке с головой, и он легко выходит из себя, не так ли? И помимо всего прочего, еще и кусается… — Мэнн схватил Макса за руку и задрал рукав его рубашки. — Это он тебя укусил, да? — На коже все еще виднелся след от зубов. Тот самый укус, который инспектор заметил, когда выходил из паба «Альберт». — Знаешь, как я узнал, что он любит кусаться? — Полицейский вынул из кармана фотографию с аутопсии жертвы номер два, где на бедре виднелись следы укуса, и положил ее на стол перед Фоном. — А это мы сделали с раны. — Он выложил на стол гипсовую отливку. — Можно пригласить дантиста, чтобы он сделал отливку с зубов Ман-По, и сравнить их. Но я, будь на то моя воля, отливку делать не стал бы и для сравнения лично вырвал бы ему все зубы.
Арестованный бросил взгляд на дверь и приподнялся со стула. Мэнн вскочил на ноги и, толкнув его в грудь, вернул на место.
— Но первоначальный контакт устанавливал ты. Потому что эти женщины тебе доверяли. Ведь ты возил их в своей машине, притворялся их другом. — Как таксист ни извивался, инспектор придавил его к стулу и навис над ним как утес. — И дожидался, когда представится шанс завладеть ими. Стоило девушкам только выпить лишку, или почувствовать себя не в своей тарелке, или обратиться к тебе за помощью, тогда… БАХ! — Мэнн с размаху ударил кулаком по поверхности стола. Макс подпрыгнул. — Тогда ты похищал их, насиловал, подвергал мучениям и убивал. Похоже на правду, не так ли? — Он наклонился так близко к Фону, что последний никак не мог избегнуть его взгляда. — Странно все это, как ни крути. — Детектив оставил арестованного в покое и с минуту ходил по комнате. — По мне, на психа ты не похож.
Он подошел к Максу и остановился рядом с его стулом. Таксист еще больше съежился.
— Однако все эти фотографии… Солидная коллекция, ничего не скажешь. Я, знаешь ли, обнаружил там знакомые лица. Некоторых женщин, которых знал лично.
Арестованный напрягся. Мэнн извлек из кармана пачку фотографий и стал выкладывать по одной на поверхность стола. Арестант отвернулся. Ему не хотелось смотреть на снимки.
— Нет, ты смотри, смотри… Вот Зося. Помнишь ее? — Инспектор выбрал из пачки фотографию, сделанную братом девушки в иные, лучшие времена, и ткнул ею Максу прямо в лицо. Тот попытался увернуться, но у него не получилось. — Видишь? Она сидит в парке на солнце и улыбается. Красивая девушка, не правда ли? А это тоже она… — Детектив продемонстрировал снимок изуродованного торса. — Но уже не такая красивая… Да, Макс?
Таксист крутился на стуле, как уж на сковородке, а потом начал всхлипывать. Мэнн опустился на свой стул и вновь стал гипнотизировать подозреваемого взглядом.
— Эй, Ли! Выдай-ка ему сигаретку.
Ли швырнул пачку на стол. Инспектор достал сигарету, прикурил и протянул Максу. Тот принял ее с благодарностью.
— Ну что — лучше стало?
Фон, затянувшись, изобразил жалкое подобие улыбки.
— Нет ничего лучше сигареты, когда надо успокоить нервы, — сказал Мэнн.
Арестованный молча посмотрел на него. Детектив передвинул к нему по поверхности стола снимок с торсом Зоей.
— На ней ожоги от зажженной сигареты. Целых шестьдесят восемь штук.
Водитель снова бросил взгляд на Мэнна, и последнему показалось, что сейчас он что-то скажет. Но таксист промолчал. Откинувшись на спинку стула, он остановившимися глазами созерцал цветные снимки, которые продолжал выкладывать перед ним инспектор.
— Все эти женщины провинились лишь в том, что знали тебя, Макс. Действительно, они допустили большую ошибку, что доверились тебе и пользовались твоими услугами.
Задержанный покачал головой и уперся взглядом в крышку стола.
— Мне нечего сказать.
Мэнн поднялся и стал кругами расхаживать по комнате, находясь вне поля зрения Фона.
— Скажи мне одну вещь, Макс… На этих фотографиях не все девушки, верно?
Детектив посмотрел на наблюдавшего за ним Энджи. Тот лучше, чем кто-либо, знал, что Мэнн сейчас чувствует. Своим взглядом он, казалось, хотел дать коллеге понять, чтобы тот не выходил из себя и держал чувства под контролем.
