На полигоне их ждал майор Квашин. Под шашлыки закончилась вторая бутылка. Учения шли сами собой, их проводил начальник штаба полка. Егоров поставил перед ним одну задачу, чтобы не было ЧП. Была стрельба, мишени не падали, но до этого не было никому дела. Вечером была баня на всю ночь. К утру охмелевшего, полусонного Проходимцева привезли в общежитие.
Утром Егоров зашел в медпункт. Бурцев лежал в отдельной палате полкового медпункта и молчал. Егоров попросил врача выйти и начал разговор:
— Вася, как тебя угораздило с этого крыльца упасть?
Бурцев молчал.
— Твоя рота вчера на учениях стреляла. Получила отличную оценку. Полк тоже благодаря твоей роте, «пятерку» получил. Я принял решение, вот тебе бумага и ручка, пиши раппорт — поедешь в академию учиться, на капитана досрочно пошлем. Поступишь в академию, а там сам как захочешь, — простить её или нет.
Бурцев написал раппорт и отдал Егорову. Тот его подписал.
— Завтра отнесешь в строевую часть, пусть оформляют документы. Сейчас усиленно надо зубрить, летом экзамены сдавать. Потом добавил.
— В полку об этом никто не знает. Всем говори, что ты упал с крыльца.
— А доктор? — вдруг заговорил Бурцев.
— Доктору сказали, что тебя жена завела в квартиру. День сегодня полежи, обдумай всё, а завтра заходи ко мне, поговорим.
С утра Проходимцев работал над составлением акта. Щеглов проявил всю свою сноровку. Четыре машинистки бесперебойно стучали на клавишах, и к обеду акт был готов.
Егоров увидел в акте оценку «отлично». Подписав с Проходимцевым акт, оба вздохнули с облегчением и несколько минут сидели молча.
Затем Егоров достал бутылку, пригласил Щеглова обмыть отличную оценку.
— Егор Иванович, я сейчас позвоню комдиву, — сказал Проходимцев, — меня начнут искать, ты отбивайся, говори что угодно, пока я не уеду, и к телефону меня не зови.
— Мы сейчас уйдем на подведение итогов, а сюда посадим Константина Петровича, а он у меня мастер по запутанным делам, — пошутил Егоров.
Комдива соединили быстро.
— Полковник Проходимцев говорит, здравствуйте. Проверку закончил, акт подписан, вашему полку оценка «отлично».
От неожиданности комдив молчал.
— Вы меня слышите?
— Слышу, слышу, — вдруг опомнился комдив.
— Можете докладывать командующему, полк отличный. Через час готов выехать.
— Я пришлю за вами машину.
Проходимцев и Егоров вышли. Через минуту в кабинет снова забежал Егоров. Щеглов стоял в ожидании указаний. Егоров обнял Щеглова и громко произнес:
— Дай я тебя в твой умный лобик поцелую.
Он потянул Щеглова за уши и поцеловал его в лоб. Потом вдруг склонился к его плечу и сказал:
— Костя, как это всё надоело. Вся эта система, в которой от нас с тобой ничего не зависит. Ни от нашего ума, ни от нашей работоспособности, энергии, ни от наших с тобой знаний, а зависит от звонков, мохнатых рук и господина случая.
Он ушёл догонять Проходимцева.
Итоги подвели быстро. Егоров возвратился в кабинет.
— Телефон от звонков покраснел, — сказал Щеглов, — придумывал, что мог. В основном его ищут. Видно оценка не вписывается в их планы. Его надо покормить и быстро отправить, пока они не передумали.
— Это дудки, один экземпляр акта у меня в сейфе.
— Его наверху еще будут утверждать, — заявил Щеглов.
— Пусть утверждают, «двойки» уже не будет.
Через час Егоров возле штаба провожал Проходимцева, за ним из штаба дивизии приехал лично сам комдив. В багажник положили ящик с подарками. Когда полковник уже сидел в машине, комдив взял Егорова под руку и отвел в сторону.
— Ну, Жора, не ожидал я от тебя такой прыти. Вокруг все воспаряли духом. Понимаешь, управлению дивизии — «хорошо», полку — «отлично». Я лично доложил командующему округом. Доволен как слон, сказал, выдвигать тебя будем, так что готовься.
Глава 10
Весть об успешной сдаче проверки дивизией генерала Самохина долетела до Москвы со скоростью молнии. В высших кругах говорили, что дивизия якобы получила отличную оценку. Силы, отстаивающие командующего округом, тут же поспешили доложить Министру обороны и представили проект приказа на подпись о назначении командующего округом на вышестоящую должность. В штабе округа, в кабинете проверяющего зазвонил телефон «ВЧ» правительственной связи. Генерал Лопухов поднял трубку:
— С вами будет говорить Министр, ждите, соединяю, — сказала телефонистка.
Некоторое время в трубке была тишина. Потом Лопухов услышал голос телефонистки — «говорите».
— Товарищ Министр, генерал Лопухов.
— Здравствуйте, генерал.
— Здравия желаю, товарищ Министр.
— Скажите, генерал, это правда, что дивизия Самохина получила отличную оценку?
— Управление дивизии — «хорошо», а мотострелковый полк — «отлично», — Лопухов замолчал, ждал реакции Министра.
— Вот видите, — спокойно сказал Министр, — я всегда говорил, что этот округ один из лучших. А как другая дивизия?
Лопухов много проработал в верхних эшелонах и понимал, что мнение, высказанное начальником, есть закон, и ставить под сомнение или переубеждать вещь далеко нецелесообразная. Он тут же сориентировался:
— Немного похуже, но тоже неплохо.
О том, что Мерзлов поставил «двойку» и дивизия была на полном разгроме, он умолчал.
— Вы посмотрите, может люди растерялись, что-то перепроверить надо. Не может же быть так, чтобы в одном округе одна дивизия — «отлично», а другая — слабая. Все же в одинаковых условиях. А командующему передайте, что я им доволен. Приказ о его назначении я сегодня подписал. До свидания.
В трубке щелкнуло. Лопухов понял, что чаша весов качнулась в другую сторону. Он тут же связался с Мерзловым.
— Акт готов? — спросил он.
— Готов, полный неуд.
— Срочно переделывайте на «хорошо». Переписывайте акт, к вечеру мне доложите. Проверка задерживается на сутки, если надо, а то и на неделю. Я только что с Министром говорил, он разрешил перепроверить.
Затем он обзвонил проверяющих в других частях. Один из них уже поставил «двойку» и убыл из части. Лопухов приказал его перехватить и возвратить в часть. Через час ретивого исполнителя вернули. Наконец, отдав все распоряжения своим подчиненным изменить курс проверки, Лопухов заспешил в кабинет командующего округом.
— Владимир Александрович, — начал он ласковым голосом, — проверка закончилась. Одна дивизия
