распахнутое окно. Шуршание и скрип стали громче, к ним добавилось мерное постукивание и — свист? Именно — последний кусочек мозаики лег на свое место и я «увидела», как под моими ногами виток за витком разматывается с барабана толстый канат.
Примерно в трехстах футах над водой Марк застопорил штурвал и вернулся к моему креслу, встав позади — как подсказала моя обострившаяся паранойя, вовсе не затем, чтобы оказывать даме мелкие услуги.
— Похоже, — с довольной усмешкой произнес Оук, — слух о моей игрушке пока не успел распространиться. Как видите, лейтенант, сплетни о моем консерватизме не совсем верны. Я не люблю прогресс ради одного лишь прогресса… погоню за модой, сиюминутными мыльными пузырями. Иное дело, когда новшество несет явную пользу… пусть даже и невидимую на первый взгляд, как этот летающий домик.
— Скорее, неслышимую, милорд…
— Совершенно верно, — кивнул Оук. — И в моем особняке стены имеют уши, а в зарослях парка слишком уж много укромных мест для любителей чтения по губам… только за прошлый год мои сторожа поймали троих. В небе же я могу говорить спокойно… по крайней мере, пока сородичи вашей прекрасной спутницы не подучили своих воронов. Итак, — лорд подался вперед, грозно сведя брови, — к делу, лейтенант!
— Милорд Оук, — прижав ладонь к груди, прочувствованно начал О'Шиннах, — мы прибыли по поручению полковника Карда, дабы выразить вам…
— Стоп! — резко перебил Оук. — Давайте условимся сразу, лейтенант, все церемонии остались там, внизу, на земле. Ваш Кард, а уж тем более вы двое не были даже знакомы с Артуром, и не стоит рассказывать мне лицемерные сказки о том, какой трагедией для вас стала его смерть. И у вас, и у меня время стоит слишком дорого, чтобы растрачивать зря.
— Как пожелаете, милорд.
К моему удивлению, О'Шиннах был ничуть не шокирован фразой старого лорда. Скорее он выглядел… повеселевшим?
— Я согласился принять вас лишь потому, что за вас просил мой старый друг, — продолжил Оук, — а также потому, что я верю в искренность вашего начальника. Хоть мы с ним и расходимся во мнениях по многим вопросам, у меня нет сомнений в его преданности Арании… как и у него — в моей, я надеюсь.
— Главный ваш камень преткновения, — мягко добавил Марк, — что именно считать Аранией.
— В смысле? — шепнула я.
— Полковник — верный пес Ее Величества, — ничуть не удивившись, прошептал в ответ юноша, — отец же полагает, что короли приходят и уходят, а Дома были и остаются основой Арании.
— А что полагаете вы сами?
— Они ошибаются. Оба.
Я с любопытством оглянулась на собеседника, но тот лишь подмигнул мне. А жаль… весьма интересно узнать, насколько далеко зашел потомок одного из домов. Либеральные идеи сейчас в моде у молодежи.
Задумавшись, я пропустила несколько реплик из диалога Оука и О'Шиннаха. Впрочем, пока это были пробные выпады — лорд и лейтенант, как два опытных фехтовальщика, медленно прохаживались вокруг темы разговора, изредка проверяя выпадом реакцию оппонента.
— Я не очень пристально следил за делами племянника, — старый лорд широко повел рукой. — К чему? Артур был вполне самостоятельным человеком… по мнению некоторых из нас — даже излишне самостоятельным. Поэтому единственное, что я могу сейчас заявить уверенно: ни в одном из текущих начинаний Дома Артур не играл ключевой роли.
— Однако занимаемый им пост все же давал Бентинкам некое преимущество, — вкрадчиво заметил О'Шиннах. — Сэр Фенланд, к примеру, оказался крайне расстроен новостью о высоком содержании гелиона в болотном газе… как раз после того, как он продал вам почти три тысячи акров своих бросовых земель.
— Думнонского Борова подвела собственная жадность, только и всего! — равнодушно бросил лорд. — С любым другим фокус бы не прошел… или, по крайней мере, мне пришлось бы дать
— Возможно, сэра Фенланда и подвела жадность…
Что-то странное послышалось мне в голосе лейтенанта. Еле заметное, почти на грани даже для эльфийских ушей, похожее на глухой подземный рокот. Показалось? Или под каменной маской где-то глубоко внизу и в самом деле клокочет яростная лава?
— …но, милорд, ваша информированность сыграла ничуть не меньшую роль.
Оук ответил не сразу. Тяжело поднявшись, он взял прислоненную к креслу трость и, налегая на нее, прошаркал к окну.
— Глупо не признавать, что
— По большому счету, — снова заговорил Марк, — наши действия, с какой стороны ни глянь, пошли на благо Арании. У сэра Фенланда совершенно точно не было свободных оборотных средств, которые он мог бы вложить в газовый завод. В лучшем случае, он сумел бы занять эти деньги… а зная его, несложно догадаться, как бы это сказалось в итоге на стоимости газа для казначейства Ее Величества. Дом Бентинк же может позволить себе не гнаться за выжиманием сиюминутных прибылей.
— Что возвращает нас к вопросу, — О'Шиннах, подойдя к шахматной доске, взял одну из снятых фигур и принялся нарочито внимательно рассматривать ее, — кому выгодно лишить Дом Бентинк вышеупомянутого… позиционного преимущества?
— Вам продиктовать список или просто подарить геральдический атлас? — саркастически осведомился Оук. — В Игре и самым преданным союзникам не стоит подставлять спину без кольчуги. Плохой вопрос, лейтенант, плохой.
— В таком случае, я переформулирую, — О'Шиннах как-то хитро крутанул запястьем, и фигурка в его руке вдруг пропала, словно растворившись в белизне перчатки. — Кто мог бы избрать столь нетрадиционный способ?
— Уже лучше, — хмуро кивнул старый лорд. — Наши основные соперники — Даремы или Сайки, к примеру, скорее бы предпочли сместить Артура и посадить в его кресло своего ставленника, показав тем самым нам — и всем прочим — свою силу. Более мелкие игроки могли бы попытаться… но я сомневаюсь, нет, не верю в подобную смелость.
— Почему? — не выдержала я, и тут же заработала полный немого укора взгляд лейтенанта.
— Для младшего Дома риск неоправданно велик, — пояснил Марк. — Убийство — не на дуэли, не кровная месть… и ради чего? Сейчас не времена Ковровых войн или Дженниса-самозванца, никто из старших Домов не станет прикармливать отщепенцев. Слишком уж много можно потерять, если правда выплывает наружу.
— Звучит разумно, — признала я. — Но люди не всегда действуют разумно.
Вопреки моим ожиданиям, за этой фразой не последовало криков ярости и возмущения. Люди… начали смеяться. Или хотя бы улыбаться, как О'Шиннах.
— Слова настоящей Перворожденной, — лорд Оук, тяжело дыша, оперся на раму. — Эльфы всегда славились деликатностью.
— То ли дело гномы, — подхватил Марк. — Будь здесь один из бородачей, он сказал бы м-м-м… что люди очень изредка действуют разумно.
— И был бы совершенно прав. К слову, Марк, если на следующем заседании малого тинвальда старик Ожье вновь попытается взять слово…
— Непременно попытается, отец. Последние шесть лет это столь ж обыденное явление, как приход рассвета после ночи.
