— Еще?
Ответный плевок лишь на дюйм-другой не достал сверкающую лаком туфлю-лодочку, бело-красным пятном размазавшись по янтарным прожилкам паркета.
Кемминг рассмеялся.
— Да, мистер эльф, бывают среди людей и такие! — заявил он. — Нас можно победить, избить, унизить, но сломать — не выйдет, нет. Эх, лейтенант, право, мне искренне жаль, что вы не с нашей стороны прицела.
Страж Леса отошел к окну и, щурясь, заглянул за тяжелую бархатную портьеру.
— Выйдет, — равнодушно бросил он. — Сломать, растоптать, слепить заново. Люди верят, что бог сотворил их из глины, а глина — отличный материал в умелых руках. Можно вылепить хоть толпу фанатиков, хоть кирпичики идеального общества, разговорами о котором вы, Кемминг, пытаетесь задрапировать тот факт, что ваши мотивы куда низменней моих. Вы жаждете развязать кровавую бойню даже не из мести, а из банального желания вырвать из туши мертвого зверя кусок мяса пожирней.
— Ложь! — командор хлопнул ладонью по подлокотнику. — Да, я всей душой ненавижу аранийцев за то, что было сделано с моей родиной! Но видит Единый — если бы имелся путь без крови, без насилия вырваться из лап чудовища, я избрал бы его, не колеблясь и крохотного мгновения. Все, чего я желаю: чтобы мой Кринан стал свободен, стал местом, где все будут равны — и счастливы.
— А возглавлять этих свободных и равных счастливцев, будут, конечно же, самые равные. — Отойдя от окна, эльф подтянул к себе второй из имевшихся в комнате стульев, но не стал садиться, а просто оперся на спинку. — Конкретно вы, герой и освободитель! Великий Лес, Кемминг, неужели вы лжете даже самому себе?! И вами все время движут лишь высокие идеалы, во имя которых вы собираетесь убить девчонку- королеву и еще несколько тысяч, десятков, сотен тысяч ваших сородичей, вся вина которых лишь в том, что их угораздило родиться по эту сторону пролива Итчет?
— А знаете что, мистер эльф, — после долгого молчания произнес командор, — наверное, мне вас немного жаль. Вас и всю вашу гордую, долгоживущую, маленькую и закостеневшую до гранитной твердости расу. Вы не в состоянии понять, что мир вокруг изменился, пока мир не шарахнет вас по голове молотом… паровым! Да-да, в мире давно уже наступил век пара и кейворита, век торжества науки, позволившей презираемым вами людишкам покорить небеса. Наука дает нам возможность строить дома в десятки этажей, железные дороги, могучих големов и воздушные корабли. Так почему наука не поможет нам построить новое, прогрессивное общество? Без королев, лордов и остальных кровососов, для которых все прочие — чернь, ничтожества, пыль под ногами. У вас есть ответ, премудрый мистер эльф?
Теперь уже рассмеялся Керуан — звонким искрящимся смехом.
— Оценили, вэнда? — обратился он ко мне. — Год за годом, век за веком люди возносили на свои алтари очередного идола. Главное — верить, думали они, а еще — принести побольше жертв нашему разлюбезному божеству! И тогда уж оно щедро вознаградит верных милостью своей. Сейчас они нашли себе очередного божка, слышите, с каким трепетом в голосе произносят его имя?
Я заглянула в его глаза. Цвет фиалок, немногие из Перворожденных могут похвалиться таким редким оттенком. И глазам куда сложнее лгать, чем словам или жестам.
Во взгляде арквена Керуана осколками Вечного Льда застыли боль, злость… и решимость. Прежде я еще могла на что-то надеяться, верить — но сейчас места для сомнений не осталось. Он выбрал путь и пройдет по нему до конца.
Именно это и хотел показать мне Кемминг, умело дергая за нити разговора. Ему нужен свидетель… надежный свидетель, которому поверят даже в Лесу.
…если что-то в их плане все-таки пойдет не так. В противном случае я буду лишним — и опасным — свидетелем.
— Нет, — прошептала я, — мне — не смешно.
За моей спиной раздались торопливые шаги, громко хлопнула дверь.
— Ваш виски, сэр! — молодой паренек в черных матросских штанах и пыльной коричневой куртке выставил на столик пузатую бутылку и граненый стакан с белым крошевом. — Простите, что так долго… эти, из отряда Рыжего Барни, опустошили весь бар, пришлось в погреб лезть.
— Рановато начали праздновать! — хмурясь, произнес командор. — Дел еще — начать и кончить. Передай старшим отрядов, что я спущусь к ним через… — Кемминг покосился на башню напольных часов справа от окна, — двадцать минут. И вот еще что — пусть Одноглазый со своим братцем поднимутся сюда. У нас тут, — командор усмехнулся, — новые постояльцы, надо бы расселить их по номерам.
Глава 22
Шаги были слышны уже давно, но лишь в очередной раз вынырнув из обморочного забытья, я осознала их реальность. Кто-то шел по коридору, шаркая и бормоча что-то себе под нос. Вот он остановился напротив моей двери, зазвенел ключами на связке. Замок провернулся с противным тянущим скрежетом, тюремщик выругался, пинком распахнул дверь и шагнул через порог — темный расплывающийся силуэт на ослепительно-ярком пятне. Вонь гнилой соломы и рыбно-бобовой похлебки с перцем сработала ничуть не хуже нюхательной соли, я вскинула голову…
…а вошедший рухнул на колени, широко раскрыв рот и отчаянно скребя пальцами по горлу. Но тонкая удавка уже глубоко ушла в складки кожи, судорожные попытки зацепить ее лишь добавляли на шее кровавые полоски. Еще несколько секунд и тюремщик обмяк, свесив голову набок.
— Вы в порядке?
— Относительно, — я попыталась улыбнуться. — Не думала, что когда-нибудь скажу такое аранийскому егерю… но я безумно рада видеть вас, капитан Винкль.
— А уж я как рад, мисс.
Осторожно уложив тюремщика на пол, егерь подошел ко мне, выдернул из-за пояса кинжал. Широкое лезвие тускло сверкнуло и отблеск заставил мое сердце дрогнуть. Что, если он — очередной предатель?!
Я не успела толком испугаться. Егерь взмахнул клинком… и подхватил, деликатно и очень вовремя — без поддержки я бы упала, как срубленное деревце. Стоять ноги еще кое-как соглашались, а вот идти…
— Мисс, идти сами сможете?
— Да! — соврала я и тут же закусила губу, чтобы не застонать на весь особняк. Кисти рук вновь обретали способность чувствовать… боль! Словно мне на ладони натянули ежовые перчатки, вывернув их иглами внутрь.
Кажется, Винкль не поверил мне. По крайней мере, до лестницы он довел меня сам — и там передал с рук на руки другому егерю, сопроводив полудохлое тельце приказом: «Отвести в холл, отвечаешь головой!»
— Мисс Грин!
Если бы у гномов имелся хвост, Том Тайлер бы наверняка сейчас принялся вилять им. Увы, ему пришлось выражать свои чувства всего лишь мельтешением и попытками заглянуть в глаза.
— Мисс Грин, ну наконец-то! Тут у нас все завертелось, закрутилось… сэр Невилл и тот катается, будто ему к креслу паровой котел навесили! А телеграф в конторе вообще с ума сошел, полкоридора уже лентой завалено! И, как назло… мисс Грин, да вы же вся изранены!
К счастью, кроме полугнома, в холле имелось еще и кресло, затаившееся в углу и недружелюбно скалящееся оттуда резными пастями подлокотников. Впрочем, сейчас меня бы не испугали даже настоящие гадюки — со змеями я могла бы попробовать договориться, а вот мои собственные ноги отсчитывали последние секунды ультиматума.
