— Что случилось с твоими банками, Гарри? Средств недостаточно.
— Недостаточно. Ты же читаешь газеты. Денег не хватает по всей стране.
— Но почему мы должны чувствовать это раньше других? — Глаза Сола слегка расширились, взгляд стал умоляющим. — Разве такая большая стройка не должна поддерживаться с финансовой точки зрения?
— Ты рассуждаешь как ребенок, Сол. Кто финансирует весь проект одним займом?
— Но нас должны профинансировать хотя бы для того, чтобы мы дошли до верха.
Гарри успокаивающе похлопал его по руке.
— До верха ты дойдешь. Это я тебе обещаю.
Сол слегка успокоился. Гарри всегда выручал.
— Когда мы дойдем до верха…
— Оставь, Сол. Разве я когда-нибудь подводил тебя?
— Чернорабочий Луис Ортега! Чернорабочий Луис Ортега!
— Сварщик Герман Стац! Сварщик Герман Стац!
Сол улыбнулся Гарри.
— Равно, как и я тебя, сынок.
Гарри улыбнулся и поднялся.
— Хочу посмотреть на центральную трубу на пятнадцатом этаже, где должен быть пульт управления коммуникаций. Мне нужно кое-что обсудить с архитектором, Сол. Ты когда-нибудь слышал, чтобы в подвале не устанавливали пульты?
Выходя из трейлера, они оба взяли желтые пластмассовые каски и направились в сторону открытой платформы подъемника. Невдалеке стоял грузовик фирмы «Херц», помощники электриков помогали разгружать трубы. При виде грузовика Гарри нахмурился.
— Эти болваны дают мне шестимесячный кредит? Всего шесть паршивых месяцев?
— Вопрос не стоит о кредите, — пояснил Сол, покашливая. — Нам нужно платить за аренду каждый месяц. Так же, как тебе платят твои арендаторы. У тебя пять месяцев задолженности.
— Не беспокойся, приятель, — заверил его Гарри, лихо надевая каску. — Через неделю или две у нас будет достаточно денег, чтобы расплатиться со всеми.
— Ты перестаешь финансировать работы на Брукхэвене?
— Нет.
— Ты останавливаешь земляные работы в Армонке?
— Ты что, шутишь? Каким образом это может принести нам деньги?
— Тогда что же? — спрашивал Сол.
— Плотник Муррей Крочмел! Плотник Муррей Крочмел!
— Чернорабочий Рокко Карфано! Чернорабочий Рокко Карфано!
— Не думай об этом, — ответил Гарри, стараясь, чтобы его ответ прозвучал уверенно.
Они встали на открытую площадку лифта и начали подъем. Гарри закрыл глаза, его подташнивало. Ему было плохо. Он уже однажды просил Сола сделать скорость подъема лифтов на всех его стройках поменьше. Но Сол достал свою логарифмическую линейку и рассчитал ежедневные потери человеко-часов. И лифты продолжали летать на тошнотворной скорости.
— Все в порядке, не обращай внимания, — спокойно сказал Сол, наблюдая за работой на открытых этажах здания, мимо которых они пролетали. — Но я ведь не простой рабочий, Гарри. Я спрашиваю не из любопытства. Я тридцать пять лет своей жизни отдал этой компании.
Гарри ничего не ответил, но не потому, что ему нечего было сказать, а просто потому, что пытался удержать в желудке завтрак, пока они не достигли пятнадцатого этажа.
— Какой-нибудь банк собирается дать заем, так? — еще раз спросил Сол.
Гарри сглотнул. Они вышли из лифта и с минуту стояли неподвижно на цементном полу.
— Чернорабочий Инносенсио Диаз! Чернорабочий Инносенсио Диаз!
— Я покончил с банками, — ответил наконец Гарри, оглядываясь вокруг. — Я направляюсь прямо к источнику, Сол, дружок, прямо к монетному двору.
— Что? — Сол шел к тому месту, где прокладывали кабель. — Форт Нокс, может быть?
— Еще лучше. Это крупная компания по закладным и долговым обязательствам, которой руководит Гаэтано Фискетти.
Сол нахмурился. Загорелая кожа на его лице собралась в глубокие складки.
— Почему ты думаешь, что тебе удастся выудить у него деньги, Гарри? Это же частные деньги. — Он подчеркнул это слово.
— Не беспокойся. У меня есть способ.
— Чернорабочий Мануэль Флорес! Чернорабочий Мануэль Флорес!
— Они тебе уже пообещали? — спросил Сол. Его глаза опять стали большими, но не молящими, в них было какое-то другое выражение, которого Гарри не мог понять.
— Что пообещали? — спросил Гарри. — Выложить деньги под дулом пистолета?
— Гарри!
— Успокойся. Расслабься.
— Гарри… — Лицо Сола застыло, — скажи мне, что ты просто пошутил.
— Как это пошутил?
— Гарри, ты шутишь? — настаивал Сол.
— Чернорабочий Ксавьер Лопес! Чернорабочий Ксавьер Лопес!
Сол Герачи, казалось, примерз к полу, на котором он стоял. Он был неспособен сдвинуться с места, как будто наблюдал за катастрофой таких огромных масштабов, что одно крошечное человеческое существо Просто было бессильно что-либо предпринять.
— Гарри.
— Перестань повторять мое имя.
— Ты… — У Сола просто не было слов. Он опять стал кашлять. Его правая рука начала медленно, не сгибаясь, двигаться наверх.
— Чернорабочий Франческо Манос! Чернорабочий Франческо Манос!
Сол перекрестился.
Глава двадцать шестая
Палмер пригласил к себе двух человек; он хотел, чтобы они взяли на себя управление Народным банком.
Билл Элстон всегда предпочитал оставаться на вторых ролях, думал Палмер, потому что не мог подняться в своих рассуждениях выше уровня ограниченного сплетника. Даже если бы Элстон был гением, размышлял Палмер, ожидая, когда эти двое войдут в его кабинет, он стал бы всего лишь помощником секретаря. Возможности Народного банка были таковы, что он мог только следом за ЮБТК поглощать более мелкие учреждения. Нужно назначить на должность кого-то, кто соображал бы чуть лучше помощника секретаря и наблюдал бы за этим процессом поглощения.
Палмер считал, что для этой работы подходит Донни Элдер. Донелли Элдер был старшим сыном Гарри Элдера, сыном вице-президента ЮБТК, который отошел от дел несколько лет назад. Именно уход Гарри Элдера привел Палмера из Чикаго в ЮБТК и сделал человеком номер два в банке. Стать человеком номер один было собственной идеей Палмера, пришедшей ему в голову через год после того, как он присоединился к ЮБТК. Он ничем не был обязан Гарри Элдеру. Никто не помогал, но и не препятствовал Палмеру в деле его восхождения на вершину. Но Гарри оставил в ЮБТК сына, который, по мнению Палмера, не был безмозглым ничтожеством, которого банк получил в наследство от Гарри Элдера. У Донни Элдера все-таки чьи-то мозги были, возможно, мозги его матери. Во всяком случае, он обладал ценными качествами и работал помощником вице-президента.
Донни пришел в кабинет Палмера первым, кивнул, улыбнулся и сел. Он раскрыл на коленях кожаную
