— Семнадцатое, но кто ж их считает?
— Да, конечно, это не имеет никакого значения. Вам все равно платят, вне зависимости от того, что происходит с фирмой.
— И вам тоже, — Мюррей решил обороняться. — Не нужно забывать и о другой стороне дела. Вы с этого тоже кое-что имеете.
Шон вздохнул.
— Конечно, вы правы. Действительно, черт возьми, с чего это я расшумелся.
— Давайте кончим эти разговоры.
— Разговоры… — Шон остановился, подумал, потом сказал скороговоркой: — Конечно, для вас все выглядит иначе. Вы у себя дома. И успех не так уж нужен вам. Нью-Йорк — ваш родной город, а не какая-то знаменитая сокровищница за тремя морями. Мы в Англии мечтаем добраться сюда, потому что мечтаем добиться успеха в Нью-Йорке, городе, в котором стоит рваться к успеху! Если вы родились и выросли здесь, город представляется вам по-другому. Его не нужно завоевывать. Это простое, обычное место. Даже очень обычное.
Мюррей вначале пытался избежать этого откровения, но потом его прорвало.
— Вы зря нас недооцениваете.
— Я хотел сказать… — Шон сделал слабый жест рукой, как бы пытаясь объяснить нереальность своей мечты.
Мюррей заговорил обиженным голосом:
— Хоть я и бухгалтер, а не дизайнер, у меня тоже есть душа. Я понимаю подобные мечты. Вы когда- нибудь слышали пословицу: «Покажите мне дантиста, и я покажу вам человека, исключенного из мединститута»? — Мюррей резко покачал головой. — Покажите мне бухгалтера, и я покажу вам человека, не закончившего юридический институт. Следите за моей мыслью?
— Да я уверен, что вы…
— Да, я тоже мечтал о многом. Знаешь, не имеет никакого значения — здесь мой дом или нет. Не забывай об этом.
— Я не хотел вас…
— Чтобы чего-то добиться в этом мире, позвольте мне досказать свою мысль, — и мне, и вам в одинаковой мере надо корпеть с карандашом в руке. Я ясно выразился?
— Конечно, но я просто…
Мюррей прервал его резким движением руки.
— Не нужно мне ничего рассказывать. Я знаю эту книгу наизусть. Все, что касается бизнеса. — Мюррей изобразил что-то среднее между смешком и фырканьем. — Бизнес. Успех в бизнесе. Как это все происходит? Нет уж, позвольте мне, приятель. Я прихожу сюда раз в неделю, правильно?
— Да.
— Ты никогда не думал о том, где я бываю остальные четыре рабочих дня?
Мюррей потер лицо своей волосатой рукой.
— Я работаю и в других местах. Одно место расположено прямо в этом здании, там торгуют женским платьем. В Куинсе я обслуживаю цепь супермаркетов и три ресторана. Занимаюсь операциями по обналичиванию чеков в Бруклине, оптовыми продажами мяса. На Чемберс-стрит есть электрокомпания. По субботам я разбираюсь с налогами частных клиентов. На седьмой день я отдыхаю.
— И все это компании мистера Фискетти?
— Нет. Только эта и супермаркеты. Еще рестораны. Но дело не в этом. — Мюррей с грохотом захлопнул книгу. Он встал и взял свой потрепанный бежевый дождевик. — Просто я знаю, как можно добиться успеха в бизнесе. Вы говорите не с новичком, только что кончившим престижный колледж. А с человеком, которому пришлось заниматься делами многих учреждений. Может, даже слишком многих. Вы меня понимаете?
— Да, конечно, — ответил ему Шон. — Так как же можно добиться успеха?
— Помяните мои слова. Успех лично вам не грозит.
Последовала тишина. Мюррей туго застегнул пояс дождевика вокруг своей широкой талии.
— Извините, приятель, но вы же не хотите, чтобы я вам лгал? Уж слишком поздно.
— Так как добиться успеха? — спросил его Шон.
— Для этого требуется несколько вещей.
Мюррей убрал в боковой карман пиджака два карандаша с жестким грифелем и две шариковые ручки.
— Нужно иметь связи. Это у тебя есть. Немного мозгов, но не так много, как ты считаешь. И это тоже у тебя есть.
— Спасибо.
— Немного удачи, но не слишком много. — Мюррей прищурился. — И потом нужно, как бы это сказать… — Он сжал руку, пытаясь схватить нужное слово. — Что-то вроде инстинкта, инстинкта убийцы. Я хочу сказать…
Он снова помолчал. Мюррей даже побледнел, так он старался поточнее выразить свои мысли.
— Вам нужно переменить отношение к самому себе, — наконец вымолвил он, — вы должны очень серьезно воспринимать себя. Вы можете пошутить по какому-то поводу, но все равно такое отношение к самому себе должно стать для вас самой важной вещью в мире. По отношению к себе у вас не должно оставаться даже тени юмора. Иначе это вас убьет. Вам придется носить что-то вроде шор. Нужно обращать внимание на то, кто вы такой и что делаете, и все время воспринимать все только серьезно. Это самое главное. Жизнь серьезнее, чем женщины или еда, веселье или даже сама жизнь. Самое главное — цель. Выше нее нет ничего. Шон, приятель, у вас ее нет. И у меня тоже.
— У мистера Фискетти есть? — закинул удочку Шон.
— Нет, у него тоже нет.
— У Бена?
Мюррей снова зафыркал.
— У него и подавно.
— А у кого?
— У кого? — Мюррей загадочно повторил этот вопрос, ухнув, как сова в ночи. — У кого?
— У Винни Бига? — продолжал гадать Шон.
Мюррей с отвращением посмотрел на него.
— Что выдумываете, приятель? Вы все время попадаете пальцем в небо. Я же сказал, что у вас отсутствует этот инстинкт, прекратите давить.
— Я не хотел.
— И отлично. Мы, мелочь, живем — не тужим.
— А потому что с юмором ко всему относимся, — добавил Шон.
— Ох, с вами поговоришь, совсем рехнешься.
— А если бы относились ко всему серьезно, добились бы большего, а не только бы от шишек голову спасли?
— Если слишком серьезно подходить к бизнесу, — прервал его Мюррей, — совсем без головы останетесь.
— Вот как?
Мюррей пошел к выходу из офиса.
— Приятель, в мире не так уж много места для серьезного бизнеса, и оно уже занято весьма серьезными людьми. Не пытайтесь вмешиваться в их дела. Пусть они грызутся друг с другом. Ясно?
— Дошло!
— Увидимся в следующий вторник.
Глава двадцать девятая
