морочить головы грязевикам, но, тем не менее, очевидно жульничество.
Когда Деккера отделяло от партии рабочих около километра холмистых песков, он остановился. Было светло, как только может быть светло днем на Марсе, и Солнце было горячим. Деккер повернул рычаги охлаждения на скафандре, и посмотрел на небо.
Комета над ним раскинулась во всем своем величии.
Она была невероятно огромной. Хвост ее теперь разделился на два потока молочного света, едва- едва притушенного светом солнца. Он простирался от горизонта на востоке, полуденного солнца и черных черточек кабелей Небесного Крюка почти до горных вершин На востоке. Деккер едва-едва смог охватить его взглядом за один раз. Маска скафандра не предусматривала возможности пялиться в небо. И хотя она давала обзор почти на 360 градусов по горизонтали, она просто не была предназначена для того, чтобы смотреть вверх.
И потому, оказавшись вдали от во все вмешивающихся взрослых, Деккер сделал единственное, что он мог в данной ситуации, чтобы посмотреть весь спектакль. Он лег на ржавую каменистую марсианскую землю. Мальчик прислонился спиной к небольшому валуну, на склоне которого поселилась горстка рыжеватой пыли, и взглянул вверх. Выпростав руку из рукава скафандра, он поискал в поясной сумки печенье и двумя пальцами просунул его в щель под воротником шлема, и задумчиво жуя печенье, стал восхищаться кометой.
Деккер чувствовал себя совершенно счастливым. Дело в том, что не только комету хотелось отыскать мальчику на голой равнине мертвой планеты. Здесь было для него и кое-что еще, и называлось оно «уединение».
Деккер не тратил много времени на размышления о том, нравится ему или нет жить в подземном городе, где все на виду друг у друга. Ему было не с чем сравнивать. С самого своего рождения он жил в деме Сагдаев. Каким бы оглушительно большим не казался ему Санпойнт, это был лишь большой Сагдаев. Для одиночества, в котором нуждается каждый мальчишка, на Марсе не было решительно никаких условий. Так что, как только он достаточно подрос, чтобы его отпускали бродить одного, Деккер большую часть своего свободного времени тратил на прогулки по дюнам, подальше от взрослых. Там на равнине он увидел комету в тот момент, как только ее можно было увидеть невооруженным глазом. Это было более года назад, когда этот гигантский шар, не более чем на минуту, светлой точкой показывался на ночном небе. Он следовал за ней взглядом вплоть до ее рандеву с Солнцем, пока она не потерялась в его свечении, и вновь Нашел ее, когда она повернула обратно к орбите Марса. Теперь это было настоящее зрелище. Нет, конечно, это не были зеленые поля, потоки дождя, или облачные закаты, но это было то, что принесет все эти красоты, хотя Деккер, естественно, знал, что эта комета была лишь первой и не самой крупной в долгой цепи усилий оживить Марс.
А там, в скоплении Оорт, где родилась и провела миллиард скучных лет своей жизни эта комета, пока один взрыватель не сорвал ее с орбиты, установил на ней датчики и не отправил падать на Солнце, — там, в Оорте, в эту самую минуту какой-нибудь другой взрыватель подбирает для урожая новые кометы.
Точно так же, как когда-то отец Деккера Де Во, Деккер заставил себя не думать на эту тему. Ему вообще не хотелось думать об отце. Он и без того провел слишком много часов, размышляя об этом человеке, — да, иногда плакал из-за него, когда был совсем маленьким, — в течение всех этих долгих марсианских лет, с тех пор, как Болдон Де Во подкинул его вверх, и, поймав, поцеловал на прощанье и подарил набитую плюшевую игрушку, чтобы было чему напоминать мальчику об отце, и отправился в Оорт… чтобы никогда больше не вернуться.
О, этот человек был без сомнения еще жив где-то на Земле — это рассказала мать в те немногие часы, когда она вообще говорила о своем бывшем муже. Но Болдон Де Во никогда больше не возвращался повидаться с сыном.
Деккеру хотелось найти лучшее употребление этим драгоценным часам одиночества, поэтому он вновь порылся в поясной сумке и выудил оттуда книгу о Геккельбери Финне. Он пролистал до главы о распре между Грэнджерфордами и Шепердсонами и вновь перечел ее. Какой позор! Ужасно. Люди причиняют друг другу смерть не в отчаянном порыве страсти, а намеренно, по причине какой-то дурацкой гордости… да, а остальные аплодируют им за это, как будто такое звериное поведение самое естественное и даже самое правильное из всего, что они могли бы сделать!
Он не понимал этого. Через какое-то время он впрочем оставил такие попытки и стал читать дальше. Он вернулся к Геку и сбежавшему рабу Джиму, пребывавшим в безопасности на плоту, когда что-то заставило его прервать чтение. Он захлопнул книгу и поморгал, оглядывая скафандр. А потом понял, что воспринимает легкие, скребущие вибрации почвы под ним. Деккер вскочил на ноги, чтобы оглядеться.
К нему двигался вездеход, направляясь в сторону Санпойнт-Сити.
Естественно, слышать его приближение он не мог. В скудной атмосфере Марса вообще мало что слышно, но ползущий вверх по склону вездеход был отчетливо виден на фоне розоватого неба. Очевидно, водитель тоже заметил мальчика. Машина помедлила, потом резко повернула. Ржавый гравий дождем летел из-под тяжелых гусениц, потом все диски колес были заблокированы, и вездеход подкатил прямо к Деккеру. Остановился он так, что ближайшее колесо едва не коснулось мальчика, а из герметически закрытой кабины водителя сверху вниз на него взглянула девочка.
Деккер вдруг понял, что уже видел ее раньше. Она была одной из землян, на которых указала ему мать, и он даже слышал ее имя. Анна? Аннета? Что-то вроде этого. Во всяком случае, не было сомнения в том, что она с Земли. Чтобы понять это, Деккеру не нужно было даже узнавать ее в лицо, поскольку ни одному из марсианских детей не дали бы вездеход, просто для того, чтобы покататься по окрестностям.
Земная девочка жестом указала ему взобраться наверх, чтобы присоединиться к ней в кабине.
Деккер нахмурился. Не затем он выбрался на равнину, чтобы разговаривать с какой-то испорченной девчонкой с Земли! Но она и так уже нарушила его одиночество, и, во всяком случае, ему было проще сделать так, как она хотела, чем пытаться поспорить на языке жестов. Сдавшись, он встал между огромных колес, каждое из которых было вдвое больше его самого, и по железной лесенке вскарабкался к люку вездехода.
Когда зашипел воздух и раздался щелчок открывающейся внутренней двери, Деккер открыл ее и снял шлем, чтобы лучше видеть.
— Ты потерялся? — спросила девочка. — Тебе не следовало уходить так далеко одному. Что бы случилось, если бы ты упал или что-нибудь еще? И твой отец устроит тебе такой нагоняй!
— Я не потерялся, — сказал ей Деккер.
Он не стал утруждать себя объяснениями во скольких пунктах она была не права. Если бы он упал! Он подумал, что она имела в виду сломанную ногу или что-то подобное — только представьте себе — сломать ногу здесь! Здесь не было ничего достаточно высокого, чтобы можно было упасть, а полет могла ускорить только мягкая марсианская гравитация. Даже если бы ему как-нибудь удалось удариться и потерять сознание, то радио скафандра тут же бы передало сигнал тревоги, и через несколько минут кто-нибудь уже спешил бы ему на помощь.
И еще кое в чем она ошибалась. Отца-то его, уж конечно, не было нигде поблизости, чтобы тот мог наказать его, но Деккер не был готов говорить об этом с маленькой грязевкой с Земли.
— Думаю, тебе просто хотелось посмотреть на комету, как и мне, — сказала она, изучая его лицо. — Меня зовут Аннета Каши.
Он пожал ей руку, в основном для того, чтобы показать, что знает земные обычаи.
— Я Деккер Де Во, — и чтобы показать, что узнал ее, добавил: — Ты дочь мистера Каши.
Она грациозно кивнула, как будто бы он сделал ей комплимент.
— Разве эта комета некрасивая? — сказала она, пытаясь завязать вежливую беседу.
— Пожалуй, да.
Она вновь кивнула, удовлетворенная его согласием, а потом сказала:
— Она должна тебе нравиться. Миллиард долларов стоило привести ее сюда, и мой папа — один из тех, кто за это платит. Он подписчик Боннов.
Хотя Деккер на какое-то мгновение попытался понять, что значит «подписчик», на эти слова он не ответил. Он уже слышал все, что хотел слышать о том, за что платят земляне, и что они хотят взамен. Во всяком случае, она, казалось, не ожидала ответа. Она указывала в окно на кабели Небесного Крюка, по которым к посадочному полю на противоположной стороне Санпойнт-Сити легко скользила капсула.
