лгал. Мне казалось, что ты это уже поняла. Вопрос в том, смерти скольких еще людей ты готова стать свидетельницей, Аннета? Моей, например?
— Я никогда не хотела никого убивать!
— Тогда, — урезонивающе сказал он, — нам необходимо убрать эту комету прежде, чем она ударит о землю, так ведь? У нас есть еще время произвести несколько крупных взрывов, которые собьют ее с орбиты…
— Нет!
— Да, — поправил ее Деккер. — У тебя нет выбора, Аннета, потому что единственное, что тебе остается, чтобы помешать мне — это застрелить меня. Ты собираешься это сделать?
Этот вопрос занимал и его самого, но тем не менее его позабавило выражение, появившееся у нее на лице. Деккер добавил:
— Эта комета, знаешь ли, не пройдет мимо Земли. Если только мы не поможем ей в этом.
— Какой смысл говорить об этом? — потерянно спросила она. — Даже если ты и прав, это все равно не сработает. Как только мы начнем корректировочные взрывы, об этом узнают в центре коммуникаций и появятся здесь, чтобы остановить нас.
Деккер попытался говорить добрее, поскольку Аннета сказала «мы».
— Нет, они не смогут сделать этого, Аннета. Они вообще никуда не пойдут, я об этом позабочусь. Но у меня больше нет времени на споры. Так вот, ты можешь сделать одно из двух: ты можешь застрелить меня, если это то, чего ты хочешь, или ты можешь просто положить эту дурацкую пушку и начать одевать скафандр.
Сделает ли Аннета, как ей было сказано, или нет, Деккер не знал. Он отвернулся, не дожидаясь ее ответа. Поворачиваясь к люку шлюза, он почувствовал, как между лопаток у него бегут мурашки, но не обернулся, начав забираться в свой собственный скафандр. Он прикинул, что вероятность того, что она и в самом деле его застрелит, очень невелика, но не ему принимать решение.
К тому времени, когда шлем плотно был закреплен на его скафандре, выстрела еще не прозвучало, а приглушенное постукивание металла о пластик позволяло предположить, что Аннета тоже что-то делает со своим скафандром. Пока все в порядке, поздравил он самого себя, теперь пора за дело.
Деккер подобрал аварийный ключ там, где оставил его плавать в воздухе, и от ближайшей стены оттолкнулся, чтобы поплыть в сторону консоли управления шлюзами. На тело Танабе он старался не смотреть. В этом не было смысла, Танабе ничем уже нельзя было помочь, а для Земли еще оставалась надежда. Набирать комбинации неразработанными руками, на которых теперь еще были перчатки, было очень неудобно, но в конце концов, там в академии на холме он столько раз практиковался именно в этом во время учебных тревог.
Точно так же как на тренировке, как только он открыл вентиляционные каналы, через которые в случае задымления из помещений откачивался воздух, по всей станции оглушительно запели сирены тревоги.
Их предупреждающий вой должен длиться в течение десяти секунд. Деккер понадеялся, что Аннета успела загерметизировать скафандр. Ему не хотелось отнимать у кого-то жизнь — даже у нее, хотя, она принимала участие в этом преступном плане. В особенности у нее, поправился он и сам удивился, почему.
Десять секунд истекли.
И тут все случилось одновременно. Деккер услышал грохот, резкий хлопок, скрежет — это разом закрылись все двери на станции. Мгновение спустя всю станцию потряс огромный толчок, когда распахнулся каждый шлюз, чтобы выпустить весь имеющийся на ней воздух в вакуум космоса. До него донесся резкий вой извергающихся в космос потоков, но шум быстро стих. Через пару секунд на станции не осталось воздуха, чтобы мог доноситься какой бы то ни было звук, и вокруг него лежал тихий и мертвый Co-Марс Два.
Каждый, кто оказался за пределами загерметезированного отсека, теперь мертв, подумал Деккер и понадеялся, что никто не оказался столь глуп. И все, кто сейчас находится в безопасности внутри отсеков, не выйдут оттуда, пока он, Деккер, не решит вновь впустить на станцию воздух.
42
Когда Деккер впустил сам себя на контрольный пункт, внутренний его воздух потоком хлынул наружу. Порыв его отбросил бы Деккера к стене, не ухватись он за поручень, чтобы переждать, пока воздух выйдет весь.
Аннета ждала внутри. Она была в скафандре, сквозь лицевое стекло которого глядело на Деккера ее побледневшее лицо. Он сделал ничего не значащий успокаивающий жест в ее сторону, но не прикоснулся своим шлемом к ее, чтобы что-либо сказать. Сказать ему было совершенно нечего, а дел еще предстояло немало.
Деккер сел перед пультом, еще раз мысленно прорепетировал то, что было запланировано сделать, а потом вызвал на экран элементы орбиты кометы.
Когда он набрал с клавиатуры вероятный конус кометы, ничего не изменилось. Наиболее яркий участок — угол конуса — золотого свечения все еще покрывал собой всю планету Земля.
Вот это ему и предстояло изменить. Сложно было набирать программу в перчатках, но ему удалось запустить расчет интегралов для коррекции курса и ввести команды. Как только он проверил решение компьютера и решил, что оно его вполне удовлетворяет, он послал команду на первый взрыв. А комета подходила все ближе к Земле.
Потом он вспомнил кое-что и обернулся посмотреть на Аннету. Она молча наблюдала за ним от открытой двери, и через лицевой щиток ему было видно, что она плачет.
Это его не удивило. Самая пора: немало для этого причин кругом. Он задумался на мгновение, что станется с Аннетой Бэнкрофт. Что-нибудь да случится, в этом он был уверен. Мстительные земляне не позволят ей избежать наказания за то, что она принимала участие в этой авантюре. Но это и в сравнение не могло идти с тем, что случилось бы с миллионами людей, если бы комете позволили упасть.
Он вернулся к своей важной работе. Золотой конус проекции начал медленно скользить по экрану по мере того, как модель отражала результаты производимого взрыва. Деккер внимательно наблюдал за происходящим на дисплее. Точка, изображающая Землю, все еще лежала в пределах допустимой ошибки траектории кометы, но уже не в центре ее.
Деккер нахмурился: слишком медленно. Отдав команду произвести еще один взрыв, он снова попытался скорректировать курс кометы. Компьютер подтвердил его решение, и Деккер протянул уже руку, которой очень мешала перчатка, чтобы активировать…
И замер на месте.
Он почувствовал, как вновь содрогнулась конструкция станции. Толчок был кратким и недолгим. Но со всей определенностью он мог бы сказать, что что-то произошло, что-то, что глухим звуком отдалось по всей станции.
Он до отказа выдвинул рычаг активации. Не имеет значения. Кому-то, очевидно, удалось открыть воздушный шлюз, и наружу вырвались газы. Но теперь никто не сможет передвигаться по коридорам станции без скафандра.
Тут ему пришло в голову, что, хотя вероятность того, что у кого-нибудь из заговорщиков под рукой есть скафандры, очень невелика, исключать такую возможность все равно не следует. Он повернулся к двери.
Аннета исчезла. Впрочем, и это не имело особого значения. Ей совершенно некуда было идти, а кроме того, он, как ему казалось, знал, что это был за толчок.
Деккер притворил дверь, закрыл ее с помощью аварийного ключа и вернулся к пульту.
Серия взрывов еще не окончилась. Острие вероятной траектории не накрывало более Землю и с каждой секундой отходило все дальше от нее.
