А это значит, что в нужный момент она смогла дотянуться, схватить его за яйца, и вывернуть их так жестко, если бы не штаны, то она бы просто вырвала их с корнем.
Лэш прохрипел проклятье и застыл неподвижно, доказывая, что он, возможно, и был темным полубогом, но все же чертовски смертным, когда дело касалось некоторых драгоценных частей его тела.
Теперь Хекс контролировала ситуацию – она перевернула Лэша на спину и села сверху.
– Попался, – рявкнула она.
Она держала его, и ею все больше овладевал гнев, но вместо того, чтобы просто прикончить его, она схватила его за шею и выжала воздух из его горла.
– Не смей прикасаться к тому, что принадлежит мне, – прорычала она.
Уродливая физиономия Лэша приняла яростное выражение, и каким-то образом его голос зазвучал из крепко зажатой ею гортани. – Его уже до меня потрогали. Или он не рассказывал тебе о том человеке, который его…
Хекс схватила сукиного сына так крепко, что следующая фраза далась ей с трудом. – Не смей говорить об этом…
– Я говорю обо всем, о чем хочу, любовь моя.
И тут он исчез, превратился в ничто, но это длилось недолго. Мгновение спустя он схватил ее сзади и жестко притянул к себе. На долю секунды в поле ее зрения попали люди, что стонали на асфальте, а затем ее развернули и использовали в качестве щита между Лэшем и Братьями.
Она не стала тратить время на проверку позиций парней, что скрывались за Мерседесом, или проверять, сколько оружия направлено на них с Лэшем.
Для нее имел значение только Джон.
И слава Богу, Деве-Летописеце... да любому, кто дарует милости... он сидел и пытался стряхнуть с себя тот световой кошмар, что только что сбил его с ног.
По крайней мере, он был жив.
Она, вероятно, все равно не выживет, но Джон... он должен жить. При условии, если они с Лэшем уберутся отсюда.
– Возьми меня, – шипела она. – Возьмите меня, и оставь их в покое.
Послышался скрежет металла о металл, а затем перед ее лицом появился нож, лезвие сверкало у нее перед глазами так близко, что она могла разглядеть на нем названия производителя.
– Тебе нравится разбираться со всем лично, – голос Лэша был совершенно неестественным, казалось, что искаженные слова пульсировали у нее в ухе. – Я помню это еще с тех пор, как ты расправилась с тем дураком Грейди. Ты чертовски плотно накормила его напоследок – интересно, он любил сосиски при жизни так же сильно, как и при смерти?
Оружия исчезло из ее поля зрения... а затем она почувствовала, как кончик ножа скользнул по скуле и медленно направился вниз.
Ветер был прохладным. Кровь была горячая.
Она закрыла глаза и, все что смогла сделать, это снова повторить: – Возьми меня.
– О, я так и сделаю. Не переживай. – Что-то мокрое коснулось раны – это он своим языком слизнул выступившую кровь. Затем прокричал: – Она на вкус все так же хороша – и всем оставаться на месте. Кто- нибудь сделает хоть шаг, и я буду отрезать от нее по куску за каждый последующий.
Лезвие коснулось горла, и Лэш начал отступать назад, волоча ее за собой. Инстинктивно, она попыталась проникнуть в его разум, на случай если ее симпатская сторона может на него повлиять, но ее блокировали – она словно пыталась просочиться сквозь каменную стену. Не удивительно.
Внезапно для себя, Хекс задумалась, а почему, собственно, Лэш не замаскирует их обоих.
Он хромал. Видимо, подцепил пулю, и теперь, сосредоточившись должным образом, она почувствовала запах его крови и видела блестящие следы на тротуаре.
Лэш продолжил пятиться, жалкие людишки снова оказались на виду, похожие на трупы, бледные и неподвижные, и поражало то, что они вообще могли производить какие-то звуки. Их машина, подумала она. Лэш собирался попытаться забрать то, на чем эти парни прибыли сюда. И хотя он был ранен, его контроль над ней не ослабевал, а нож был устойчив и готов к действию.
Хекс посмотрела на Джона и поняла, что запомнит прекрасный вид своего мстящего воина навсегда.
Она нахмурилась, когда почувствовала его эмоции. Как... странно. Та тень, которую она всегда ощущала где-то глубоко внутри его эмоциональной сетки, больше не была на втором плане – она стала явной, почти материальной, как и все то, что всегда составляло основу конструкции его психики.
На самом деле, пока он смотрел в переулок, две его половины... стали одним целым.
***
После того как в Джона попала энергетическая бомба, он был ошеломлен и дезориентирован, но заставил себя поднять голову, вернуться в игру и каким-то образом встать с земли. Он местами не чувствовал тело, и те части, что еще хоть что-то ощущали, кричали от боли, но это не имело значения. Намерение убить вдохнуло в него жизнь, теперь оно вместо ударов сердца двигало его физической оболочкой.
Он не сводил глаз со сцены, что раскинулась перед ним, руки подрагивали, а плечи были напряжены. Лэш использовал Хекс в качестве живого щита, все его уязвимые места прикрыты ее телом, и он вместе с ней пятился назад.
А лезвие ножа замерло прямо у ее вены. Вжималось в кожу...
В мгновенье ока, реальность вдруг исказилась, зрение поплыло, а потом снова стало четким, только вот он опять потерял контроль над происходящим в переулке, в котором они сейчас все находились. Проморгавшись, он проклял все трюки, на которые был способен Лэш…
Но проблема не в том, что в Джона ударила его энергия. Это было что-то внутри него самого – видение. Видение бурлило где-то глубоко внутри его сознания, словно подменяя то, что он видел на самом деле...
Поле. Сарай. Темная ночь.
Он покачал головой и почувствовал облегчение, когда перед глазами снова появился переулок Колдвэлла.
Поле. Сарай. Темная ночь... женщина, важная для него в объятьях зла, нож у ее горла.
А потом он внезапно вернулся в настоящее, сюда, в складской район... где очень важная для него женщина находилась в объятьях зла, а к ее горлу был приставлен нож.
О, Боже... У него возникло чувство, что это уже когда-то происходило с ним.
Черт возьми... с ним это уже происходило.
Его накрыл эпилептический припадок, как это было всегда, встряхивая его нейроны, заставляя биться внутри собственной кожи.
Обычно он сразу оказывался на спине, но связанный мужчина в нем удерживал его в вертикальном положении, давая некую силу, что исходила из души, а не тела: его женщина была в руках убийцы, и каждая клеточка стремилась исправить ситуацию в как можно более жестокой и быстрой манере.
А может быть, еще более кровавой и еще более быстрой.
Он сунул руку под куртку в поисках пистолета... но черт возьми, куда он будет стрелять? Лэш не рисковал своими жизненно важными органами и его гротескная голова была так близко к ее, что права на ошибку не было.
Внутри него кричала ярость…
Боковым зрением он увидел дуло пистолета.
Моргнул.
Поле. Сарай. Темная ночь. Женщина, важная для него в объятьях зла, нож приставлен к ее горлу. Пистолет…
Моргнул.
Снова в Колдвэлле, и любовь всей его жизни в руках врага.
