поднимались и опускались.
Джон уже настолько привык к чувству гнева, который испытывал по отношению к мужчине, что ощутил шок от того, что в данный момент ничего подобного не вспыхнуло внутри. Он чувствовал только… сокрушительную грусть.
Этим утром он проснулся рядом с Хекс.
А Тор никогда, никогда больше не испытает подобного. Он никогда не прикоснется к Вэлси и не погладит ее волосы. Он никогда не пойдет на кухню, чтобы принести ей поесть. Никогда не сможет ее обнять или поцеловать.
Более того – вместе с ней он потерял и ребенка.
Джон открыл дверь с мыслью, что Тор сразу же проснется, но этого не произошло. Мужчина был в отключке. Оно и понятно. Он усиленно занимался тем, что пытался вернуться в форму, питался и тренировался двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, и результат не заставлял себя ждать. Одежда больше не висела на нем, но ясно как день, сам процесс восстановления был крайне утомителен.
Где Лэсситер? – подумал Джон, проходя мимо стола к шкафу. Обычно ангел находился неподалеку от Брата.
Нырнув в потайную дверь за полками, он направился в дом через туннель. Пока он шел, ряды флуоресцентных ламп на потолке тянулись далеко, далеко впереди него, создавая впечатление предопределенного пути, учитывая то, как складывались обстоятельства, это было вполне неплохо. Он достиг небольшой лестницы, поднялся по ней, ввел код и прошел еще один пролет. В фойе он услышал, как работает телевизор в бильярдной, и сразу понял, где ангел.
Никто в доме не стал бы смотреть шоу Опры. Если только под дулом пистолета.
Кухня была пуста, без сомнения, доджены ели в своих покоях, прежде чем заняться приготовлением Первой Трапезы. И это хорошо. Ему не требовалась помощь.
Двигаясь быстро, он вытащил из кладовки корзину и заполнил ее до краев. Бублики. Термос с кофе. Кувшин с апельсиновым соком. Порезанные фрукты. Датская булочка. Еще одна. И еще. Кружка. Кружка. Стакан.
Он искал высококалорийную пищу и молился, чтобы ей нравилось сладкое.
На этой ноте, он на всякий случай приготовил еще и сэндвич с индейкой.
И совсем по другой причине, он сделал еще один – с ветчиной и с сыром.
Он переск столовую и направился обратно к двери под парадной лестницей…
– Многовато еды для двоих, – тихо сказал Лэсситер, свойственным ему тоном умника.
Джон обернулся. Ангел стоял в дверях бильярдной, прислонившись к витиевато украшенной арке. Ноги скрещены в лодыжках, а руки на груди. Его золотой пирсинг блестел, создавая впечатление, что у парня повсюду были глаза, которые ничего не упускали.
Лэсситер усмехнулся.
– Так, теперь ты смотришь на вещи под другим углом?
Еще совсем недавно, буквально ночь назад, Джон бы его послал, но теперь просто кивнул. Особенно вспоминая трещины на бетонных стенах коридора, которые возникли от боли, которую пережил Тор.
– Хорошо,– сказал Ласситер, – и чертовски вовремя. Да, сейчас я не с ним потому, что все нуждаются в одиночестве. К тому же, я должен досмотреть Опру.
Ангел отвернулся, светлые и темные пряди качнулись в воздухе.
– И молчи в тряпку. Опра божественна.
Покачав головой, Джон понял, что улыбается. Лэсситер, может, и был метросексуальной болью в заднице, но он вернул Тора Братству, а это многого стоит.
Через туннель. Сквозь заднюю стенку шкафа. В офис, где все еще спал Тор.
Когда Джон подошел к нему, Брат вздрогнул и проснулся, и поднял голову от поверхности стола. Часть лица была помята, как будто кто-то нанес на него слой клейстера и забыл размазать это дерьмо получше.
– Джон... – произнес он хрипло. – Привет. Тебе что-нибудь нужно?
Джон запустил руку в корзину и достал ветчину и сыр. Положив сэндвич на стол, он толкнул его в сторону мужчины.
Тор моргнул, как будто никогда раньше не видел два ломтика ржаного хлеба с мясом.
Джон кивнул на сэндвич. «
Тор протянул руку и взял бутерброд.
– Спасибо.
Джон кивнул, кончики его пальцев задержались на поверхности стола. Он попрощался быстрым стуком костяшек пальцев. Слишком много ему хотелось сказать, но времени было так мало, и он боялся, как бы Хекс не проснулась в одиночестве.
Когда он подошел к двери, Тор сказал:
– Я очень рад, что ты вернул ее. Чертовски сильно этому рад.
Как только слова достигли его ушей, взгляд Джона застыл на трещинах в стенах коридора. Он мог бы сделать то же самое, подумал он. Если бы Роф и Братья пришли к его порогу с плохими новостями о его женщине, он отреагировал бы точно также как Тор.
Трещины прошли тогда от самого пола, вверх и до потолка. А потом он исчез.
Джон оглянулся через плечо и посмотрел на бледное лицо мужчины, который был его спасителем, его наставником... почти что отцом. Тор набрал вес, но его лицо по-прежнему оставалось запавшим, но , может, это никогда не изменится, и не важно, как много он будет есть.
Когда их взгляды встретились, у Джона возникло ощущение, что они оба прошли через что-то гораздо большее, нежели просто года, что они знали друг друга.
Джон поставил корзину к ногам
– Правда?
Тор медленно сглотнул.
– Хочешь взять ключи от моего дома?
Джон застыл. Он всего лишь хотел рассказать парню о том, что происходит в его жизни, что-то вроде пробы воды пальцами ног – чтобы разбить лед, что возник между ними.
– Иди. Это хорошо, что ты там побываешь. Доджен появляется в доме лишь раз в месяц, может, два. – Тор выдвинул один из ящиков стола, достал связку ключей и откашлялся. – Держи.
Джон поймал ключи и сжал их в кулаке, стыд сковал его грудь. Он очень плохо вел себя с Тором в последнее время, и все же, даже сейчас Брат взял себя в руки и предложил Джону то, что, должно быть, убивало его.
– Я рад, что вы с Хекс нашли друг друга. Это имеет поистине космический смысл, серьезно.
Джон сунул ключи в карман, чтобы освободить руки. «
Улыбка, которая на мгновенье отразилась на лице парня, казалась древней.
– Нет, вы вместе. Вы двое созданы друг для друга.
Господи, подумал Джон, наверное, его связующий аромат так очевиден. Но все же, не было причин углубляться во все как-и-почему, что были связаны с их парой.
– Итак, ты собираешься к Деве Милосердной? – Когда Джон кивнул, Тор поднял с пола мешок. – Возьми это с собой. Деньги от продажи наркоты, были найдены в особняке Лэша. Блэй принес их сюда. Полагаю, они могут понадобиться.
Тор поднялся на ноги, положил мешок на стол, взял бутерброд и, развернув бумагу, откусил.
– Майонеза самое то, – пробормотал он. – Не много и не мало. Спасибо.
И пошел к шкафу.
Джон тихонько свистнул, Брат остановился, но не обернулся.
– Все нормально, Джон. Тебе не нужно ничего говорить. Просто береги себя, там, на улице, хорошо?
