обещать, ни даже говорить об этом. Я в свое время надавал множество обещаний и теперь вижу, чем это может обернуться против меня.
Валери закусила губу. Отлично, просто отлично. Даже если он разойдется с Шеррил, вполне возможно, он не захочет кому-либо еще принадлежать. Теперь Макс может рассматривать брак как клетку, куда его пытается завлечь женщина. Если Валери захочет чего-то под названием «отношения», то может потерять Макса в одно мгновение. Блестяще.
И это если он разойдется с Шеррил — а он пока ни слова об этом не сказал.
Валери почувствовала, как устала от лавирования в лабиринте своих и чужих обид, страстей, комплексов и жажды счастья. Почему не бывает просто и легко? Почему все это так изматывает, тянется годами, и нет никаких шансов вырваться?
Губы Макса коснулись ее виска, и Валери вздрогнула.
— Все будет хорошо.
— Ты же сказал, что не даешь обещаний, — невесело усмехнулась она.
— А это не обещание — так, небольшое пророчество.
— О, ты в пророки записался? С каких пор?
— Надо же подрабатывать. Кручусь как могу.
Разговор свернул на привычную тропинку, и можно было подумать, что все действительно хорошо — как всегда.
На студии их встретил Сайфер — в модных драных джинсах, немыслимой рубашке и с неизменной улыбкой на губах. Режиссер слыл парнем не от мира сего и подавал большие надежды.
— Давно не виделись, — сказал он, пожимая руку Максу и старомодно целуя ладонь Валери. — Эвершед, тебя ждут гримеры. А тебя, Валери, ждет кофе.
— И Эвелин. — Валери помахала рукой знакомой девушке. — Мы поговорим, пока Макса гримируют, идет?
— О'кей, только не слишком долго.
— Привет! — Эвелин Хедж, исполнительница главной женской роли в фильме, не стала обниматься с Валери, чтобы не помять прическу и не испортить грим. — Рада видеть вас обоих.
— Взаимно. — Сайфер откопал Эвелин на каком-то кастинге и не пожалел — девушка оказалась очень талантлива, ее ждало большое будущее. Она умудрялась совмещать съемки в кино с учебой в Гарварде. — Как твои дела?
— Неплохо, если не считать того, что спать я стала еще меньше. Но ради удовольствия поцеловаться с Максом лишний дубль я и не на такие жертвы готова пойти.
Ночь в отеле на Мальдивских островах вспомнилась в один миг и до мелочей — Валери и не знала, что так бывает. Ее передернуло.
— Эй! — забеспокоилась Эвелин. — Что случилось? Я всего лишь пошутила!
— Прости. — Мисс Хедж действительно была ни в чем не виновата. — Я тоже мало сплю.
— Это из-за того, что у Макса неприятности в семье? — понизив голос, осведомилась Эвелин.
— С чего ты взяла, что у него неприятности?
— Да об этом все газеты пишут. Ну не все, так многие. А сегодня в «Кино» появился разгромный обзор последнего фильма, в котором снималась Шеррил. Думаю, им обоим это нелегко. С учетом того, что «Жизнь знаменитостей» прилипла к ним, как банный лист.
— Я и не знала, что ты так этим интересуешься, — неприятным голосом сказала Валери.
— Это не я. Это мама моего… моего парня. Она читает все бульварные издания и знает, что я снималась с Максом, и прожужжала мне о нем все уши. Поэтому извини, но я в курсе.
Эвелин сочувственно коснулась руки Валери и отошла — ее ждали на площадке. Ассистентка Эвершеда обессиленно опустилась на ближайший стул. Итак, о том, что у Макса нелады с Шеррил, теперь знает широкая общественность. Валери представила, какой скандал жена способна закатить Максу по этому поводу, и схватилась за щеку, будто зуб заболел. Вот почему Эвершед такой странный. Он все думает об Адриане — а что делает в это время Шеррил? И станет ли Макс окончательно разрывать с ней отношения?
Ничего, подумала Валери, ничего. Ждать — это мы умеем. Мы, кто так вот любит, еще и не такое умеем.
Мы можем до посинения ждать, пока о нас вспомнят. До позеленения — пока позовут. Мы можем мучиться, терзаться, обижаться… мы много что можем. Мы способные. Мы можем просто молчать (как и делаем обычно), а в груди — боль, как тупая иголка, которой кто-то ковыряет сердце.
Также мы можем утрировать, делать из мухи слона и помидоры из киви. Это хуже, но кто отберет у нас право?
Кузина Рейчел осуждала Валери. У нее были другие правила.
— Когда о тебе забыли однажды, Валери, — ты простишь и забудешь, — говорила Рейчел. — Когда о тебе забыли снова — ты простишь и заставишь себя забыть. Когда о тебе забыли опять — ты простишь и будешь помнить. И отношения станут… осторожнее. С оглядкой. Когда о тебе забыли в несчетный раз — ты простишь. И оставишь за собой право забывать. Когда о тебе вспомнили, ты улыбнешься и придешь. И забудешь. До тех пор, пока не натолкнешься на те же самые грабли. Но одной шишкой на лбу больше, одной меньше… Кого это волнует в данном мире, простите?! Ведь — самое страшное — ты не перестаешь от этого любить.
— Любовь не выбьешь граблями, — отвечала Валери. — Мою — нет.
И все это по-прежнему оставалось с ней.
Может, она и была неправа. Может, ей тоже следовало закатить Максу скандал, попробовать отбить его у Шеррил, короче говоря — активно вмешаться в процесс. Так поступают волевые, уверенные в себе женщины, готовые бороться за свою любовь. И — разрушают ее, потому что Валери знала совершенно точно, что разрушить их с Максом хрупкую связь легче легкого. Рейчел говорила, что она строит воздушные замки, но, кажется, кузина мало что понимала в архитектурных вкусах и дизайнерских устремлениях других людей.
Говорят, что строить воздушные замки — одно из самых бесполезных занятий на свете, вроде войны с ветряными мельницами. Это не так.
Если ты строишь замок, а тебе кажется, что он создан из ветра, — может оказаться, что он прочно врос в землю. Если ты строишь замок, и тебе кажется, что он из камня, — он может прикинуться облаком. Но это не умаляет ценности архитектурных решений.
Жалеть — не надо. Ни о секундах свысока, ни о коварных свойствах строительных материалов. Что было, то было, а кирпичей осталось еще много. Какая разница, если обрушилась или улетела с дождем одна башенка: все можно сделать заново, еще лучше и красивее.
Оттого, что мы строим замки, мы становимся лучше и добрее, полагала Валери. Созидание еще никому не вредило. А если кому-то не хватает раствора, можно и поделиться.
Максу как никогда нужны ее знания в том, как молча поддержать. Значит, так она и будет делать.
Загримированный Эвершед нашел взглядом Валери и махнул ей рукой; она немедленно замахала в ответ и улыбнулась.
Ничего. Она умеет ждать.
Неделя прошла в обычных хлопотах. Валери и Макс теперь работали, как раньше, только Эвершед по-прежнему ничего не говорил. Он не предпринимал попыток остаться с Валери наедине, не напрашивался к ней домой и вообще вел себя так, как раньше. Только иногда она ловила на себе его жадные, наполненные опасной тьмой, взгляды, и каждый раз ей казалось, что ее завернули в клок жаркой ночи. Ее и Макса, и в этой темноте больше никого нет, кроме них двоих. И там они наконец-то могут сделать друг с другом все, чего хотят…
Это было тяжелее, чем если бы Макс прикасался к ней, а ей этого так хотелось, что иногда приходилось стискивать зубы и до боли вцепляться в то, что держала в руках, чтобы не повести себя неправильно. Хотя Валери-то казалось, что подобное поведение будет единственно правильным, оно было неуместно сейчас.
