домой — только и всего.
Джетро взял в аэропорту такси и назвал адрес.
Машина летела по магистралям, впереди привычно мерцал огнями Нью-Йорк — город, в котором Джетро прожил полжизни и который искренне любил. Город неограниченных возможностей, взлетов и падений, приятных сюрпризов и невероятных историй. Фортману так хотелось бы, чтобы его история была невероятной. Ну пусть. Ну пожалуйста. Что тебе стоит, Нью-Йорк?
Джетро попросил таксиста притормозить на одной из улиц и купил в цветочном магазине роскошный букет бордовых роз в хрустящей целлофановой обертке. Цветы сильно пахли и с трудом влезли в салон, и водитель пробурчал что-то про сумасшедших влюбленных. Джетро предпочел не вступать с ним в дискуссии. Да, он сумасшедший влюбленный, и это здорово.
Машина остановилась у подъезда высокого, сверкающего огнями здания. Джетро вышел и задрал голову: не меньше тридцати этажей, а пожалуй что и все тридцать пять. В этом доме располагались дорогие квартиры, что уже говорило кое-что об Эвелин. Впрочем, она же учится в Гарварде. Какой спрос.
Суровый консьерж бдительно поинтересовался, к кому идет мужчина с цветами.
— К мисс Эвелин Хедж, сто пятьдесят два. Вы не знаете, она дома? — волнуясь, спросил Джетро.
— Дома, — хмыкнул охранник. Видимо, к Эвелин часто приходят поклонники, раз консьерж не удивлен. — Доложить?
— Может, не стоит? Я хотел бы сделать сюрприз.
— Ну сделайте, — кивнул страж порядка. — Не вы первый, не вы последний. Удачи. Пятнадцатый этаж.
Небрежно брошенная фраза охранника повергла Джетро в уныние. Он даже постоял минуту в раздумьях перед лифтом, потом рассердился и нажал на кнопку. Не первый, и ладно. А вдруг последний и единственный?
Лифт мягко вознес его на нужный этаж, выпустил, и прямо у выхода оказалась дверь со сверкающими латунными цифрами «152». Джетро глубоко вздохнул — будь что будет! — и нажал на кнопку звонка.
Через полминуты дверь распахнулась. На пороге стоял невысокий человек лет пятидесяти, в старых джинсах, футболке, заляпанной чем-то загадочным — кровью инопланетян, что ли? — и домашних шлепанцах. Человек внимательно оглядел Джетро и многозначительно хмыкнул.
— Здравствуйте, — твердо произнес Фортман. — Я к Эвелин.
— Вы уверены? — вопросил незнакомец, по-прежнему внимательно его разглядывая.
— Конечно, — немного удивленно сказал Джетро.
— Ну, если уверены, тогда заходите. — Человек отступил назад. — Я Саймон Хедж, отец Эвелин. А вы?..
— Джетро Фортман. — Он вошел в просторную прихожую и поудобнее перехватил букет, ужасно мешавший.
— Сейчас я ее позову. — Саймон прошлепал в ту сторону, откуда доносились веселые женские голоса, и крикнул: — Эвелин, это к тебе! Я в лаборатории. — Ушел в другую дверь и закрыл ее за собой.
— Кого это принесло на ночь глядя? — услышал Джетро знакомый, такой родной голос, и в следующее мгновение в прихожую вылетела Эвелин — такая милая, домашняя, в светлом спортивном костюме. Волосы топорщатся, за ухо засунут фломастер.
Эвелин затормозила в двух шагах от Джетро и так же, как отец, оглядела его с ног до головы.
— Ух ты, — резюмировала она. — Мужчина.
И с веником. Веник — это серьезно.
Джетро нахмурился: что-то было не так.
В Эвелин появилось что-то чужое, то, чего он не знал. Немного другие жесты, другие интонации, и интуиция подсказывала: происходит нечто, чему объяснения Фортман пока не видит.
— Ты ко мне? — уточнила Эвелин, глядя на Джетро снизу вверх, и улыбнулась знакомой улыбкой. Знакомой и немножко чужой.
— Я к тебе. — Он по-всякому представлял себе эту встречу, но, определенно, не так. Не думал, что Эвелин будет смотреть на него, как на незнакомца. Или это игра такая? Если игра, Джетро не знает правил. — Ты же по-прежнему Эвелин, значит, я к тебе.
— А ты… — Она прищурилась, вгляделась в его лицо и вдруг просияла. — Фортман! Ну точно.
— Эвелин, — он начал сердиться — на нее, потому что она говорит загадками, и на себя, потому что не знает ответов, — я хочу с тобой поговорить. Там, в Лос-Анджелесе, мы…
— Стоп! — Она подняла руки, и Джетро запнулся и замолчал. Эвелин как-то уж очень дотошно его разглядывала. — Ты приехал с серьезными намерениями?
— Серьезнее некуда. — Он окончательно разозлился. — Да что, черт побери…
— Айн момент, — сказала она по-немецки и крикнула: — Кэрри! Немедленно иди сюда.
Джетро не успел ничего ни спросить, ни возразить. Снова послышались шаги, и в прихожей появилась… вторая Эвелин.
Она растерянно остановилась на пороге, поправляя смешную заколку в волосах, и чуть приоткрыла рот, увидев Джетро. А он, не удержавшись, сделал шаг по направлению к ней, потому что это была его Эвелин, настоящая, со знакомым взглядом, с запомнившимися ему крохотными сережками в ушах. Его Эвелин.
— Кэрри, — сказала первая Эвелин, — к тебе приехал Джетро Фортман. С веником и серьезными намерениями.
Глаза ее смеялись.
— Кэрри? — одними губами спросил Джетро.
Девушка кивнула и шагнула к нему. Фортман заметил, что у нее трясутся руки.
— Девочки, что тут у вас происходит? — послышался другой голос, и в прихожую вышло следующее действующее лицо. И это лицо было Джетро знакомо. Оливия Хедж, ассистентка Тони Мэтьюса, удивленно переводила взгляд с одной Эвелин на другую и с другой на Джетро.
— Так, — сказал Фортман, аккуратно положил букет на стоявший неподалеку столик, поставил на пол сумку и скрестил руки на груди. — Вот теперь это все совершенно точно требует объяснений.
— А-а, — протянула Оливия, которой, видимо, все сразу же стало ясно. Джетро ей даже позавидовал. — Опять перепутали поклонников, девочки?
— Ничего не перепутали, — возмущенно сказала первая Эвелин. — Я этого человека в первый раз в жизни вижу. Это мужчина Кэрри.
— Мужчина Кэрри, — повторила Оливия. — Потрясающе.
— Я пока ничей, — процедил Джетро и приготовился задавать вопросы, когда раздалась пронзительная трель звонка.
— Просто званый вечер, — пробормотала миссис Хедж и направилась к двери. — Надеюсь, это не очередной поклонник, и нам удастся избежать драки в прихожей.
Кэрри — а похоже, его Эвелин звали именно так, — смотрела на Джетро и кусала губу. Фортман и сам не смог бы объяснить, откуда ему известно, что она не знает, плакать или смеяться. Он и сам не знал. Сестер двое, это понятно, но все остальное по-прежнему требовало объяснений.
— Добрый вечер, Ви, — произнес бархатный мужской голос, слегка растягивая гласные, и Эвелин закатила глаза, а Кэрри глубоко вздохнула, — я знаю, что у тебя сидит моя невеста, а я без нее и пары часов не могу прожить, поэтому попрошу выдать в лучшем виде.
— Тони! — осуждающе заметила Оливия, впуская в прихожую мистера Мэтьюса и двух телохранителей, один из которых держал внушительную коробку с тортом. Сразу сделалось тесновато. — Ты же должен быть на встрече с Филом.
— А я там был. И купил у него сеть бутиков. И теперь мы будем продвигать новый бренд, ну там рубашки, духи, подгузники, все такое. — Мэтьюс небрежно махнул рукой и огляделся. — О, как приятно, что вы всей семьей меня встречаете. А где Линда?
— Я здесь. — В прихожую выглянула умопомрачительно красивая женщина; у нее, как и у Эвелин, за ухом торчал фломастер. — Привет, дорогой. Мы тут надписываем карточки. Оливия решила, что трудотерапия полезна.
— А я привез вам маленький тортик к чаю. — Мэтьюс подошел к невесте и запечатлел на ее губах
