стыдливостью, скромностью и прочими высокопарными выражениями? Впрочем, неважно. Сложно и глупо лицемерить в тридцать шесть лет, будучи давно разведенной матерью взрослой дочери. Элен дала ей карт-бланш, сама Рита четко понимает, чего хочет, так почему бы и нет? Остается только вопрос практического воплощения, а это сложно. От Мэтью действий в нужном ей направлении не дождешься, это очевидно, он просто не такой человек, а сделать первый шаг самой — на это надо решиться.
— Решиться… — прошептала Рита и откинула покрывало. — Все, попытка не пытка, не укусит же он меня?
Она тихо прокралась к двери комнаты Мэтью и замерла, пытаясь расслышать хоть что-то. Тишина. Спит наверное, хотя уснуть за полчаса — это как-то слишком быстро. Хотя он еще достаточно молод, чтобы засыпать сразу, для старческой бессонницы еще рановато, в тридцать один-то.
Крепко зажмурившись, Рита нажала на ручку и приоткрыла дверь, затем решилась открыть глаза — свет в комнате не горел. Судорожно вздохнув, она проскользнула в спальню. Шторы не были задернуты, в окно заглядывала полная луна, поэтому Рита различила в полумраке, что Мэтью мирно спит, укрывшись легким одеялом по самые уши. Что делать? Развернуться и уйти, пока он ее не заметил? Или…
Решив, что на вторую попытку смелости у нее точно не хватит, Рита на цыпочках прокралась к кровати и осторожно прилегла на самый краешек. Мэтью не проснулся, его дыхание оставалось ровным и глубоким. Она полежала немного в неловкой позе, потом решилась устроиться поудобнее, шевельнулась, перебралась поближе к хозяину постели, отвоевала себе кусок подушки и клочок одеяла. Надо же, какой крепкий сон у него! Чистая совесть, крепкие нервы…
Мэтью заворочался и решительно потянул на себя одеяло, Рита решила не сдаваться и вцепилась в свой кусок мертвой хваткой. Мэтью уступил, но подтянул незваную гостью к себе поближе. Она замерла, надеясь, что он все же не проснется. Надежды оправдались. Мэтью прижал ее к себе, повозился еще немного и продолжил рассматривать сны. Вот она и оказалась в его постели, но спать и видеть сны можно и в одиночестве. Черт, что делать после того, как она попадет в его объятия, Рита не думала. Казалось, что достаточно просто пробраться к нему — и дальше все получится само собой, так нет же, жизнь обязательно подсунет парочку сюрпризов.
Жизненный опыт никаких подсказок не давал, обычно и первый шаг делали мужчины, и время не поджимало, и к решительным действиям тоже всегда переходил сильный пол. А что мы имеем на данный момент? Вот она пробралась к спящему мужчине… К спящему обнаженному мужчине! Вот лежит в его объятиях, а он продолжает себе спокойно почивать. Ситуация!
Картина маслом: просыпается он утром, а тут такой сюрприз… Вряд ли под ярким солнышком у Риты останется хоть капля решительности, так что она вскочит и с криками убежит, позволив считать себя сумасшедшей. Нет уж!
Рита осторожно повернулась к Мэтью лицом, чуть помедлила и коснулась его щеки, щетина слегка кольнула кончики пальцев. Осмелев, она провела рукой по его груди, наслаждаясь ощущением теплой кожи, вдыхая едва уловимый запах чистого и молодого мужского тела.
— Рита…
Она вздрогнула и взглянула Мэтью в лицо, его глаза казались темными провалами.
— Да? Только не спрашивай всякие глупости, — скороговоркой прошептала она.
— А кроме глупостей, и спросить нечего, — растерянно вздохнул он и замолчал.
— Вот и не спрашивай ничего, — улыбнулась Рита.
Он снова чуть слышно вздохнул и притянул ее поближе к себе, коснулся волос, потом рука опустилась ниже, погладила шею, ловко спустила с плеча тоненькую бретельку сорочки. Секунда промедления — и за рукой последовали губы. Он ловко переменил позу, так что Рита оказалась лежащей на спине, поднялся на локте и решительно откинул одеяло. Она вздрогнула, прохладный ночной ветерок из приоткрытого окна коснулся разгоряченной кожи.
— Холодно?
— Нет, что ты! — выдохнула она, выгибаясь навстречу руке, гладившей ее грудь.
Небольшая заминка вышла, когда они совместными усилиями избавляли ее от сорочки, но потом все пошло просто как по маслу, будто бы они не первый раз оказались вместе в постели, а практиковались долгие годы. Каждая его ласка все туже закручивала спираль ее возбуждения, каждый ее поцелуй распалял его все больше и больше. Мэтью скользил руками по ней, как будто обрисовывая ее всю, давая понять, что она принадлежит ему безраздельно, почувствовать, что она вся — его, и Рита гладила его в ответ, покрывая торопливыми поцелуями его плечи, руки, грудь — все, до чего успевала дотянуться. Его прикосновения опаляли, разжигали в ней огонь. Мэтью застонал, когда она коснулась губами его соска и обвела его языком.
Да, ошибки быть не могло. Рита не зря пришла, теперь понятно, что он тоже ждал ее, тоже хотел этого, это было неизбежно и правильно, возбуждающе, волшебно. У нее немного кружилась голова — от восторга и наслаждения. Так с нею еще не бывало ни разу. Да, она испытывала оргазм и с мужем, и с другими мужчинами, но с Мэтью почему-то было чуть по-иному, глубже, сильнее? Или она просто научилась наконец-то чувствовать?
Рита едва слышно застонала, когда он вошел в нее, но потом с каждым движением ему навстречу она вскрикивала все громче, не в силах сдерживаться. Да и зачем? Возбуждение и напряжение закручивались в тугую спираль, мир сжимался как пружина, пока не сузился так, что осталось место только для их дыхания, для тихих вскриков и стонов, для жара их тел.
Когда все кончилось, Рита едва смогла вздохнуть, голова слегка кружилась, а руки дрожали. Мэтью же только тяжело дышал.
— Ох! — выдохнула она. — Я сейчас просто растекусь лужицей — и все.
— Это комплимент?
— Ах это мужское самолюбие! — фыркнула Рита. — Это увесистый комплимент. — Кажется, в такие моменты полагается говорить какие-то красивые фразы для завершения впечатления, но Рита не могла, романтика из нее выветрилась еще в юности — только фильмы про любовь иногда заставляли уронить слезинку, — а вот здоровый подход к жизни остался. Секс с Мэтью — это чудесно. Это волшебно. И это обязательно надо повторить.
— А я не умею…
— Комплименты говорить?
— Да.
— Ну, а насколько увесистый комплимент ты хочешь высказать?
— Самый солидный из возможных! — горячо заверил ее Мэтью.
— Мило, — улыбнулась Рита и устроилась поудобнее в его объятиях. — Надеюсь, мы не будем засыпать прямо сейчас?
— Как пожелаешь, — галантно ответил он. Заснули они только под утро: ведь завтра еще один день отпуска и никто не помешает им проспать до обеда.
Однако утро и солнце были другого мнения: яркие лучи дневного светила пробрались в спальню, поползли по стенам бликами и добрались до спящей парочки. Рита попыталась спрятаться под подушкой, но и Мэтью пришла в голову такая же мысль, так что если солнцу и не удалось их разбудить, то уж борьба за постельные принадлежности точно прогнала последние остатки сна.
— О-о! — простонала Рита. — Кто же оставляет открытыми шторы?
— Мм… — проблеял что-то нечленораздельное Мэтью. — Забыл!
— Вставай! — ткнула его в бок Рита. — Все равно уже не поспать.
— Ну почему же? — протянул Мэтью, переворачиваясь на спину. — Можно задернуть шторы и счастливо отбыть в царство Морфея.
— Мужчины! — засмеялась Рита. — Дайте им точку опоры — и они уснут на ней. Нет уж, раз проснулись, так давай вставать! На пляж сходим, пока Сесиль завтраком занимается.
— Может, еще поспим? Я «сова», знаешь ли.
— «Сова», «жаворонок» — это все предрассудки. Ты просто не любишь принимать решения, всегда приятней поваляться в постели, пока что-либо не вынудит встать — будильник, например.
— Философия и мораль мне с утра недоступны, но верю тебе на слово. Встаю.
Рита завернулась в покрывало, нашла свою сорочку, оказавшуюся почему-то под кроватью, и
