В гостиной она снова повернулась к нему.
– Ну, теперь-то скажешь?
Шон горько и шумно вздохнул.
– Боюсь, Джейн, новости не слишком приятные. На заседании учебной части проголосовали за твое увольнение.
– Так я и знала, – уныло произнесла Джейн, присаживаясь на краешек кресла и обхватывая себя руками. Она чувствовала себя одинокой маленькой девочкой, потерявшейся в темном лесу, полном злых волков. – Никто меня не любит. Никому я не нужна. Даже из университета увольняют.
– Ты говорила, что у тебя хорошая работа в издательстве, – осторожно заметил Шон.
– Да, но только в том случае, если этот подлец Хуан Карлос все-таки решит заключить с нами контракт. А если нет, многодневные труды коту под хвост, – горестно объяснила Джейн.
– Не думаю, что Фиш обрадуется твоим многодневным трудам, – сделал Шон попытку пошутить.
– Очень остроумно, – огрызнулась Джейн. Она шмыгнула носом, думая о том, что реветь при Шоне, пожалуй, все-таки не стоит. Или стоит? Он начнет ее утешать, она поплачет на его мужественном плече, а потом, может, пара поцелуев скрасят вечер. Или же утешение наконец будет более интимным. Надо спасать вечер, пока не поздно. – Ладно, хотя бы расскажи, как это было.
– Мы собрались на заседание. – Лицо Шона стало непроницаемым. – Некоторое время ждали опаздывающих. Я надеялся, что ты будешь среди них, но ты так и не пришла. А потом начали голосовать по списку. Ну и…
– Надеюсь, меня хоть кто-то поддержал? – вздохнула Джейн.
– Два человека.
– Спасибо, – прошептала Джейн. – Хоть ты меня в беде не оставил.
– Меня среди них не было, – после секундной паузы сообщил он.
Она подумала, что ослышалась.
– Ты голосовал за мое увольнение?
– Воздержался. Впрочем, и так все было ясно. Популярностью ты не пользуешься.
Джейн ушам своим не могла поверить. Она-то думала, у нее есть хоть один лазутчик в стане врага! Стил просто обязан был проголосовать за то, чтобы ее оставить, даже если это уже ничего не решало! После всего, что между ними было… Ну, по правде говоря, ничего конкретного еще не было, но ведь Джейн уже все нарисовала в своем воображении, и все шло к тому, что эта связь окажется продолжительной и крепкой.
Шон с каждым днем все больше нравился ей. Как выяснилось, зря.
– А чего ты ожидала? – удивленно спросил Шон. Похоже, он искренне не понимал, почему она в таком шоке. – Подумай, как это выглядело со стороны, Джейн! Ты даже на заседание не соизволила прийти!
– Не по своей вине! – огрызнулась она.
– Как обычно, конечно.
– Ты можешь язвить сколько угодно! – В Джейн вскипела долго сдерживаемая ярость. Обида на судьбу, которая так несправедливо с ней обходится. – Но это предательство!
– Что? – Теперь у Шона был такой вид, будто он ослышался.
– Предательство с твоей стороны! Ты просто обязан был хотя бы сделать вид, что меня поддерживаешь! – Она с трудом сдерживала жгучие слезы.
– Джейн… – Он явно не знал что сказать. Потом нашелся: – Я выполнял свой долг. Только и всего. И я обязан быть справедливым.
– Никакой ты не справедливый! – Джейн уже несло. Она вскочила и встала напротив Шона, уперев руки в боки. – Думаешь, ты самый правильный человек на свете? Думаешь, жизнь подчиняется сухим правилам? Да нет же! Жизнь совсем не похожа на физику или математику и часто не укладывается в формулы, которые вы, заумные профессора, так любите подставлять везде! Я понимаю, что мое поведение не укладывается в формулу, однако можно было бы подумать не головой, а сердцем и сделать хотя бы вид. Вид, что тебе не все равно, вышибут меня из университета или нет!
– Мне не все равно, – тихо сказал Шон.
– Да, я заметила. Только тебя интересуют правила, а не живые люди. Ты как жил в мире теорий, так и остался там жить, несмотря на наше знакомство. – Джейн было так жалко себя, что хотелось то ли расплакаться на плече Шона, то ли ударить его побольнее.
– Теперь я вообще ничего не понимаю, – вздохнул Шон.
– Это называется женская логика, – ядовито проинформировала его Джейн. – Даже оксфордским профессорам она не под силу, зато каждая женщина владеет ею с рождения. И успешно пользуется. И сейчас эта логика подсказывает мне, что тебе пора домой.
– Но, Джейн… – растерялся он.
– Давай-давай… – Она подтолкнула его к двери гостиной. – Спасибо за новости, однако в ближайшее время я тебя видеть не хочу.
Шон сунул ноги в ботинки, подхватил плащ и портфель и был таков. Раздраженно хлопнула соседняя дверь. Обиделся. Не понял. Джейн вернулась в гостиную, сгребла дремавшую в кресле Алису и вознамерилась обильно полить породистую шкурку слезами. Не тут-то было. От злости все слезы высохли, и сил у Джейн осталось лишь на то, чтобы раздраженно шипеть сквозь зубы.
Как он мог? Нет, как он мог?! После того, как я отдала тебе лучшие годы… Ну, годы отдать Шону Джейн еще не успела, но была вполне готова к этому ответственному шагу. Поняв это, она обескураженно отпустила недовольную кошку и подперла кулаками подбородок, приняв позу мыслителя. Как могло случиться, что она рассчитывала уже не на интрижку с Шоном Стилом, а на… любовь? О господи.
Все эти долгосрочные планы и вещи, которые можно так здорово делать вместе, неподаренные оранжевые футболки и коктейли под полосатыми зонтиками… Все это из другой сказки – про долгую и счастливую жизнь, дом с огромной пушистой елкой, любимого человека рядом. Его и ее детей. Короче, про ту самую жизнь, к которой по идее стремится каждая уважающая себя женщина, если это попадает в разряд ее интересов. Наряду с обязательным шопингом и теннисным клубом по выходным.
Шон и был из этой сказки. Зануда, ботаник, чертов принципиальный профессор, он каким-то непостижимым образом идеально вписывался в картину будущего мира. Подсознание давно намекало Джейн, что она встретила человека, с которым готова связать судьбу, а она намеренно игнорировала подсказки, полагая, что это обычные мечты о парнях. Об одном парне. О Шоне Стиле, чьи ноги она разглядывала во время заседания методической комиссии…
Не ноги она разглядывала, а человека.
И этот человек снова оказался не таким, как она предполагала.
Пребывая в скверном настроении оттого, что все складывается столь печальным образом, Джейн встала, решительно направилась наверх, переоделась и вышла прогуляться. Было уже совсем темно, однако не поздно. В парке пусто, ее никто не потревожит, а на ходу объективно лучше думается.
Навстречу попалась только молодая мать с коляской, в которой пускал пузыри щекастый младенец, и нервная старушка с двумя болонками на коротком поводке. Болонки тоже были нервные и облаяли Джейн издалека. Ну и пусть. День такой.
Джейн медленно пошла по дорожке, ненадолго останавливаясь под каждым фонарем и глядя, как кружатся в его свете мелкие снежинки. Было не очень холодно, но как-то промозгло.
