Немедленно.
Находясь внутри мерно покачивающегося экипажа, Артемизия слышала крики, но не понимала русских слов. Посол вертелся на своем сиденье и высовывал голову из окна, пытаясь понять, что потревожило его слуг.
– Что случилось? – спросила Артемизия.
– Ничего, – злобно рявкнул посол.
Над головой раздалось несколько громких ударов, словно кто-то находился на крыше экипажа. Прежде чем Артемизия успела понять, что это могло значить, экипаж резко вильнул, и ее отбросило на другую сторону прямо на бедного мистера Шипуоша, который и так уже сильно пострадал. А потом раздался еще один крик, и экипаж, накренившись, стал падать. Сначала передние, а потом и задние колеса ударились о какой-то большой ухаб на дороге. Артемизия знала, что состояние многих улиц в Лондоне довольно плачевное, но не настолько же.
Она со свистом выдохнула. Неужели кто-то упал под их карету? Если какой-то человек пытался помешать их поездке, это мог быть только Тревелин. Мысль о том, что он сейчас лежит бездыханный на каменной мостовой, заставила ее похолодеть от ужаса.
Экипаж продолжил, громыхая, двигаться в ночи, и вскоре Артемизия услышала низкий бархатистый звон колоколов Биг-Бена. Посол снова поудобнее устроился на сиденье, довольный тем, что его спутникам удалось справиться с проблемой. Если бы Тревелин умудрился им помешать, они бы сейчас не направлялись к Вестминстеру.
На ее глазах выступили слезы, но она не хотела доставлять послу удовольствие наблюдать, как она плачет.
– Мы уже рядом с мостом. – Харитонов опустил руку в карман сюртука и вытащил небольшой пистолет. – Не испытывайте мое терпение, ваша светлость.
Экипаж остановился у западной части моста.
– Выходите, – сказал посол мистеру Шипуошу, – и не бегите, иначе мне придется вас застрелить. А это причинит мне боль.
– Избавьте нас, небеса, от того, чтобы причинить вам боль, – язвительно промолвила Артемизия. Она выбралась из экипажа вслед за своим помощником, с облегчением увидев, что Шипуош может стоять без посторонней помощи. В блуждающем лунном свете на темном мосту стояла одинокая фигура. Верный Катберт уже был там, держа ключ в руке. На дальнем конце моста ждало ландо, на котором они все должны были уехать.
– Позовите сюда вашего помощника. – Харитонов извлек свое грузное тело из экипажа.
– Ему приказано оставаться на своем месте, что бы ни случилось. Единственное, что он может сейчас сделать, – это бросить ключ в Темзу по моей команде, – объяснила Артемизия. – Катберт дал мне слово чести, что не будет отвечать, если я отменю прежнее указание под давлением. Поверьте мне, у джентльмена железная воля. Если вам нужен ключ, вы должны нас освободить. Как только мы будем сидеть в ландо в полной безопасности, я прикажу Катберту оставить ключ на каменных перилах.
– Умно, ваша светлость, но я еще умнее. – Харитонов приподнял кустистую бровь. Он направил пистолет в ее направлении. – Идемте. Идемте к нему. – Не отводя от нее глаз, он отрывисто отдал приказ вознице: – Оранский, оставайся в карете, Любов, пошли со мной.
– Очень жаль вас разочаровывать, господин посол, но мистер Оранский вышел из кареты несколько кварталов назад, – раздался спокойный голос с места возницы, – впрочем, как и мистер Любов.
Артемизия подняла глаза и увидела лицо, которое хотела увидеть больше всего на свете. Трев сидел на козлах и ухмылялся им сверху, несмотря на то что один его глаз был подбит и опух. Пистолет Трев удобно держал на колене, он взвел курок и был готов в любой момент выстрелить в посла. Все ее существо наполнила радость от того, что с Тревелином ничего не случилось, не считая синяка, конечно. Не меньше ее обрадовало и то, что он вооружен.
– Вы, сэр, извольте отпустить леди и ее друга, чтобы они могли спокойно уйти отсюда невредимыми, – сказал Трев ровным голосом, который казался даже сердечным, однако, когда он взглянул на посла, в его глазах появился стальной отблеск.
– Нет. Шипуош может идти, но герцогиня останется. – Харитонов схватил Артемизию и спрятался за ней. Она почувствовала ледяное прикосновение дула пистолета к виску. Кровь пульсировала в ее жилах. – Не двигайтесь, ваша светлость. Спусковой крючок очень, как это сказать, чувствителен к прикосновениям. А умереть в результате простой случайности, на мой взгляд, не слишком приятно.
– Я уверена, никто из нас не хочет такого исхода. Пожалуйста, ваша светлость. Я недостаточно крупная, чтобы заслонить вас. Мы все разумные люди и, конечно, сможем прийти к устраивающему всех нас соглашению. Давайте договоримся и будем дальше жить спокойно, – быстро проговорила Артемизия. Она понимала, что, скорее всего ее болтовня не поможет, но ничего не могла с собой поделать.
– Вот мои условия, которые устроят нас всех: если вы хотите, чтобы герцогиня жила спокойно, – с угрозой сказал Харитонов Тревелину, – то положите пистолет, а я не отправлю пулю ей в висок.
– Если вы причините вред герцогине, то не покинете этот мост живым. – Тревелин оставался невозмутимым.
– В игре случая выигрывает тот, кто меньше заинтересован. Хотелось бы знать, кто же больше заинтересован в том, чтобы эта очаровательная молодая женщина дожила до завтра? – сказал посол. – Я считаю до трех. Один… Два…
– Остановитесь. – Трев поднял руку. – Я согласен на ваши условия. Теперь я буду двигаться очень медленно и положу оружие под сиденье.
– Вот так-то оно лучше.
Не отводя глаз от Харитонова, Тревелин положил пистолет в нишу под сиденьем. Потом его взгляд обратился к Артемизии.
За долю секунды ей удалось прочитать в его глазах разочарование, страх и любовь к ней. Она также заметила, что каждый мускул его тела напряжен, словно часовая пружина.
– Так-то лучше, – сказан посол.
Артемизия почувствовала, как дуло пистолета слегка отодвинулось от ее кожи, оно по- прежнему находилось в опасной близости, однако уже не прикасалось к ней.
– И что теперь? – спросил Тревелин.
– А теперь, мистер Вор, – посол направил пистолет на Тревелина, и серое дуло блеснуло в лунном свете, – пришел ваш черед умереть.
– Только если я не найду, что на это сказать. – Артемизия приложила к губам руки, словно рупор, и крикнула: – Катберт! Бросай ключ!
Пока время растягивалось и сужалось вокруг Артемизии, она четко видела все, что происходит вокруг нее. Она повернулась и увидела, как дворецкий кинул небольшой, но увесистый сверток в грязную воду, словно игрок в крикет.
– Нет! – яростно закричал Харитонов.
Трев прыгнул на него, и они начали кататься по земле. Кулаки так и летали в воздухе. Затем последовал выстрел из пистолета, за ним протяжный стон. А потом из темноты, с дальней стороны моста, появилась вспышка света, в воздухе запахло серой и показался дым.
Еще одна вспышка совсем рядом с ними. Затем другая. Из-за яркого света Артемизия несколько секунд ничего не видела. Вестминстерский мост ожил от вспышек, сопровождаемых восклицаниями об обожженных пальцах. Артемизия отчетливо услышала, как кто-то спросил: «Вам удалось сделать снимок?»
Это был мистер Уиглсуорт и его собратья по перу, которые наконец-то вышли из укрытия, чтобы заснять развернувшиеся события. Артемизия надеялась, что журналисты явятся в достаточном количестве, чтобы напугать Харитонова и нарушить его планы, но они слишком долго прятались в темноте и пропустили нужный момент.
Артемизия отмахнулась от удушающего дыма. Тревелин и посол, сцепившись, лежали на земле. Ни один из них даже не шевельнулся. Когда Артемизия подбежала к ним, то обнаружила, что огромная туша посла накрыла Тревелина.
– Трев, ты ранен?
Ответа не последовало.
Артемизия попыталась спихнуть посла, но ей никак не удавалось сдвинуть его с места. Рука ее наткнулась на что-то мокрое, теплое и липкое. Кров.
И она не могла сказать, кому она принадлежала.
Глава 33
Негромкий стук в дверь гостевой комнаты разбудил Артемизию, которой, наконец, удалось слегка задремать. Она потерла глаза и поднялась со стула, стоявшего рядом с кроватью.
– Зайдите, – сказала она негромко, потирая шею обеими руками.
В двери показалась голова Катберта.
– Мистер Деверидж еще не проснулся?
Артемизия оглянулась на Тревелина, лежавшего неподвижно под льняным бельем, и покачала головой. Она жестом пригласила Катберта войти в комнату. Дворецкий нес серебряный поднос, на котором громоздились печенье и чайник с только что приготовленным горячим шоколадом. Он поставил поднос на стол у занавешенного окна, а затем раздвинул шторы, и дневной свет залил темную комнату.
– Доктор говорил, что, по его мнению, мистер Деверидж должен проснуться сам, верно? – сказал Катберт оживленным голосом, будто бы пытался делать хорошую мину при плохой игре.
– Да, но он не говорил когда. – Артемизия взяла протянутую ей чашку шоколада и сделала небольшой глоток.
Прошлой ночью (неужели это было только прошлой ночью?) она стояла на коленях, пытаясь стащить Харитонова с недвижимого тела Тревелина, когда их окружило с полдюжины вооруженных людей, которых привел не кто иной, как Нареш.
– Друзья мистера Доверспайка, – объяснил индиец.
Подкрепление Трева из «Слепой собаки» появилось как раз вовремя, чтобы приподнять тело посла. К ее большому облегчению, оказалось, что кровь на каменном мосту принадлежала именно ему, а не Тревелину. Харитонова срочно отвезли в госпиталь, но никто не ожидал, что он, оправится после выстрела из собственного пистолета.
К сожалению, нельзя было утверждать, что Тревелин в безопасности. Во время драки с русским гигантом он ударился головой о камни
