Глава двенадцатая
— Ой! — сказала Нюра, застыв на пороге комнаты. На обеденном столе на золотом подносе загадочно мерцал старинный сервиз: чашки, ложки, чайники, кофейники, молочники — всё из чистого золота и украшено рубинами и изумрудами…
— Клад… — прошептал Юра. — Барабашка нашёл! Настоящий! Ура!
Значит, всё-таки мечта их сбылась. И теперь они смогут купить и квартиру, и машину, и всё, что им вздумается, и повезти маму на Канарские острова или на Северный полюс, если ей захочется.
Поднос оказался тяжёлым. Юра с трудом поднял его. Килограммов десять, не меньше!
— Как ты думаешь, сколько он стоит? — спросил Юра сестры.
— Не знаю, — честно ответила Нюра, рассматривая своё отражение в кофейнике. — Но он очень красивый. Я думаю, ей понравится.
— Ты что говоришь? — закричал Юра. — Какой маме? Ты что, вздумала ей клад показывать? Да если она узнает…
Юра представил себе, как им придётся объяснять маме, откуда в доме возникли эти сокровища. А значит, надо будет рассказывать и про Барабашку, и про дедушку… А ведь они честное слово дали. Вот Барабашка — он своё слово сдержал…
— А кстати, где он? — вспомнила Нюра.
— Да, странно, — согласился Юра. — Клад принёс, а сам куда-то делся. Может, на чердак пошёл?
Дети стремглав бросились наверх, забыв запереть дверь; в свою комнату.
Барабашка на чердаке не появлялся. Выслушав радостный рассказ детей, Барабан Барабаныч нахмурился. Потом долго чесал за ухом и, наконец, спросил:
— Значит, шесть чашек, говорите? И кофейник золотой?
— Да…
— А на кофейнике-то небось три камушка изумрудных имеются?
— Да-а, — растерянно произнесла Нюра. — А вы откуда знаете?
— Эх, мне ли не знать! — Барабан Барабаныч принялся охать, ахать и хлопать себя по коленкам. — Вот шельмец! Ишь чего выкинул! В нашем музее это ведь, почитай, самый дорогой экспонат был.
— И что же, — глаза у Нюры округлились, — Барабашка его украл?
— Хуже, — вздохнул дед. — Он в него превратился. И как это ему удалось? Чтоб сразу в восемнадцать предметов превратиться — я такому лет сто обучался. Способный парень! — добавил он с гордостью.
Ну, вот и всё — мечты рухнули окончательно. Но Юре отчаянно не хотелось в это верить.
— А вы ничего не путаете? — с последней надеждой спросил он.
— Да чего уж тут путать! — участливо вздохнул Барабан Барабаныч. — Переверни поднос — там бирка наклеена: «Кимрский музей».
— И что же теперь делать? — Нюра совсем растерялась. Любимый друг Барабашка превратился в сокровище. А они ещё думали, сколько всё это стоит…
— Что делать? — Барабан Барабаныч внимательно посмотрел на детей. — Я своего сорванца хорошо знаю. Весь в меня. Если он чего решил — не отступится.
— Гак делать-то что? — Юра начал сердиться.
А дед словно его поддразнивал:
— Ну, это уж вы как хотите. Можно его уговорить попробовать или дома оставить и чай из него пить с кофием. А можно продать. Вы же всё равно клад продавать собирались?
— Клад, а не Барабашку! — закричал Юра. — Вы что думаете, мы… из-за денег… Да вы!..
И тут Юра выдал Барабан Барабанычу такое, что мама Таня могла бы гордиться своим сыном. Несмотря на резкость некоторых выражений…
— Всё! Убедили! Пошутил! Виноват! Сдаюсь! — Барабан Барабаныч поднял вверх руки и превратился в белый флаг.
— Ну, и шуточки у вас! — укоризненно сказала Нюра. — И вам не стыдно?
— Стыдно, — сказал белый флаг и покраснел.
Через минуту Юра и Нюра с красным флажком спускались по лестнице в твёрдой уверенности, что втроём они быстро уговорят Барабашку. Они ему скажут, что никакой клад им не нужен, и что они его очень любят, и дед его тоже любит, и наказывать больше не будет, а они возьмут его с собой в деревню к бабушке, если Барабан Барабаныч согласится, и Марианну Васильевну тоже возьмут с собой…
Вбежав в свою комнату, дети остолбенели… Клад исчез.
А из коридора доносилось громкое мяуканье. Марианна Васильевна скреблась под дверью соседа Скупидонова.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Глава первая
Бум-бум-бум, тук-тук-тук, бац!..
Юра спал неспокойно. Каждый раз, услышав знакомые звуки, он вскакивал с постели в надежде, что это стучит Барабашка. Но это стучал — кто бы мог подумать! — сосед Скупидонов. Опасаясь нового вторжения, неожиданно разбогатевший Сидор Маркович намертво заделывал дыру в стене.
Впрочем, шум, поднятый соседом, не потревожил ни уставшую на работе маму Таню, ни Нюру, которая всегда спала так крепко, что разбудить её мог бы, пожалуй, только Скворцов, если бы въехал в квартиру на танке и выстрелил у неё над ухом.
Не дремал один Барабан Барабаныч, лежавший в прихожей на тумбочке. Под видом тёмных очков он внимательно наблюдал за дверью Скупидонова…
Но Скупидонов обманул всех. Он закурил и на облачке табачного дыма вылетел в открытую форточку, а потом возник в Юриной комнате, держа Барабашку в своих костлявых руках. «Почему ты такой маленький?! — кричал Скупидонов. — Ты должен быть большим! Очень большим!» И Барабашка стал расти, увеличиваться в размерах, и оказалось вдруг, что он из чистого золота и сверкает в темноте, как электрическая лампочка. Он становился всё больше и больше…
«Не надо! Хватит! — закричал Юра. — Он же сейчас лопнет!» Но было поздно. Раздался хлопок, и Барабашка разлетелся на миллион ослепительных осколков…
Юра открыл глаза и снова зажмурился: в окно ярко светило солнце.
— Вставай, мама ушла, — рядом с кроватью в чёрных очках стояла Нюра. — Скупидонов ещё не выходил. Мы за ним следим!
Нюра взглянула на себя в зеркало, поправила очки и выскользнула в коридор.
Скупидонов действительно никуда не выходил. Из-за двери раздавались его шаркающие шаги, покашливание и невнятное бормотание. Давно прошло время овсяной каши, давно пора было идти на обход окрестных помоек, но Сидор Маркович сегодня явно решил изменить всем своим привычкам.
Юра не выдержал.
— Сидор Маркович! — решительно постучал он.
— Пошли вон, бандиты! — Скупидонов заорал так, что Юра от неожиданности отскочил к противоположной стене коридора. — Опять за своё? Смерти моей домогаетесь? Ограбить меня хотите? Ничего у вас не выйдет!
От такого нахальства Юра разозлился не на шутку.
