Линда была немного удивлена. Она рассчитывала, что преступница станет отпираться, требовать адвоката и отрицать свою вину. Но Джулия, видимо, не испытывала в том потребности.
— Ты знаешь за что, — сказал Тони. Сейчас он выглядел внешне спокойным, но от него исходило ощущение опасности. — Джул, неужели это ты?
— Это я, — спокойно кивнула она. — Смотря что ты имеешь в виду, конечно.
— Ты сливала наркоторговцам и оружейникам суммы с моего благотворительного счета. — Он стоял очень прямо, и Линда видела, что на трость он не опирается. — Подставляла меня. Зачем?
— О, я могла бы не отвечать. Адвокат, громкое дело. Но, судя по тому что ты и эти симпатичные господа пришли сюда, у вас достаточно доказательств. Жаль. Хотя, может, это и к лучшему. Ты какой-то неубиваемый, Тони, это скучно.
— Я так и думал, что это твоих рук дело.
— Не моих, а наемных специалистов. — Лицо Джулии чуть порозовело, она, казалось, испытывает болезненное удовольствие оттого, что ее раскрыли. — Они очень старались. Кто же знал, что твои телохранители такие самоотверженные. С машиной могло получиться лучше, но вот беда… Мой человек активировал устройство, когда твой автомобиль стоял у ресторана «Канада». Даже твоих секьюрити можно подкупить, Тони. Кто же мог предположить, что не ты окажешься за рулем в следующий раз, ты ведь так любишь свои машины и никому не доверяешь руль. Мальчика жалко, он ни в чем не виноват.
Линда видела, как побелело лицо Тони, и непроизвольно стиснула кулаки, борясь с желанием врезать Джулии от души. Прямо между насмешливых, тщательно подведенных глаз.
— Объяснись, — приказал Мэтьюс. — Я имею право на объяснение.
Он смотрел не отрываясь в глаза Джулии, словно гипнотизируя ее. Линда видела, как Тони делал так раньше и люди ему подчинялись. Джулия не стала исключением. А может быть, ей просто очень хотелось высказаться. Она скрестила руки на груди и кивнула.
— Да, чего-чего, а прав у тебя хватало с детства. Ты всегда был невыносимым мальчишкой. И за что Дэвид тебя так любил? Я этого не понимала. Твоя мать, кажется, не была способна любить вообще никого. Мы с Дэвидом стали любовниками, когда тебе исполнилось лет семь или около того, и оставались ими почти до самой его смерти. Он дал мне отставку за полгода до того, как умер. — Джулия скривилась. — Я думала, если уж он не женился на мне, как следовало бы, то хотя бы оставит мне контрольный пакет акций компании. Дэвид знал, как я умею работать, а ты, Тони, всегда был недостоин трона отца. Но у Дэвида были свои соображения на этот счет. Проклятый старик! Он так и заявил мне, когда мы поругались: «Тони очень одаренный молодой человек, и, если возложить на него ответственность, он возьмется за ум. Оливия поможет».
Оливия еле заметно дернулась. Линде хотелось подойти к Тони и взять его за руку, чтобы поддержать, но она не смела шевельнуться, чтобы не прервать цепочку признаний Джулии.
— Он все доверил проклятой Оливии, а не мне. Я бы тоже могла стать регентом. Я это заслужила. Столько лет терпеть этого желчного старика — и в итоге оказаться не у дел! О, Тони, сначала ты тут был ни при чем, я ненавидела Дэвида за его мерзкий поступок. Мне лишь было жаль трудов многих лет, они должны были пойти насмарку из-за твоей безалаберности. Кто ж знал, что ты алмаз под слоем никчемной породы. А когда я это обнаружила, было уже поздно. О если бы я не упустила время и завоевала твое доверие раньше! Мы бы вместе правили империей. Но… увы. — Джулии печально покачала головой. — Когда ты не развалил компанию, более того — стал приумножать наше благосостояние, я затаилась. Решила, мой час придет. С большой высоты больнее падать, Тони. К тому же мне было интересно, что произойдет дальше. Я ждала, где и когда ты ошибешься, чтобы насладиться триумфом, не прилагая усилий. Я надеялась, что в момент падения сумею скупить нужные мне акции и подхватить «Мэтьюс лимитед» у самого пола, чтобы потом поднять на недосягаемую высоту. Но ты, Тони, страшный человек. Ты так редко ошибаешься. Все твои промахи были незначительны и не стоили нам больших сумм. И год назад я поняла, что мне это надоело. Я оказывалась в проигрыше, жизнь идет, а я все еще не на самом верху. Тогда я решила, что тебе пора упасть.
— И начала торговать наркотиками.
— Нет, это ты начал торговать наркотиками, сам того не подозревая. Я осторожно подкинула федералам немножко доказательств и понадеялась, что они раскрутят цепочку. А ты улетел на Карибы и пропал. Неинтересно было играть без тебя, и я решила немного подождать. Ты вернулся, но тебя по- прежнему не спешили сажать за решетку. Мое терпение лопнуло, и я решила просто тебя убрать, свалив это на обиженных наркоторговцев.
— Джулия, — обманчиво мягко произнес Тони, — неужели ты не понимала, что все равно не выиграешь? В случае моей смерти контрольный пакет отходит Редду, а если и с ним что-то случится, — Оливии. Ты не стала бы управляющей «Мэтьюс лимитед». Никогда.
— Но ты бы умер, — просто сказала Джулия и тем же ровным голосом добавила: — Если бы ты знал, как сильно я тебя ненавижу.
Огласки, разумеется, избежать не удалось. Джулия позаботилась о том, чтобы ее адвокаты устроили шумиху. Она призналась во всем, но сидеть в тюрьме долго не собиралась. Поэтому новости, особенно местные, были забиты репортажами о деле «Мэтьюс лимитед». Тони давал показания в суде, и его лицо украшало первые полосы газет — рядом с фотографией насмешливо улыбающейся Джулии.
Линде так и не удалось поговорить с ним в тот вечер. После того как Джулия выговорилась, ей начали зачитывать права, а Тони, Оливия и Редд сразу же уехали. Линда подозревала, насколько неприятной оказалась для него эта история. Но благодаря его показаниям и расследованию, для которого он открыл базы данных корпорации, секретная служба смогла вычислить тех, кто стоял за продажами оружия и наркотиков. Прокатилась волна арестов. Кое-кому удалось удрать, однако далеко не всем.
Линда не знала, что ей делать дальше. С работой все было понятно: Алекс перевел ее на неоперативную службу и заставил анализировать бумаги Мэтьюса. Участие Линды во всей этой истории не афишировалось вовсе. Никого не интересовала ее скомканная жизнь.
С одной стороны, поселившееся в груди неприятное чувство мешало, с другой — Линда ощущала себя обновленной. Тони вдохнул в нее новую жизнь, сам того не подозревая. Меняться было страшно, однако результат того стоил. Линда изменила распорядок дня, стала больше работать, интенсивнее отдыхать. Она теперь бегала рано утром в Центральном парке, нацепив наушники и слушая классическую музыку.
Она стала больше улыбаться, больше двигаться. В офисе «Майкрософта» ей все говорили, что она ожила. Прилетевшая с Багам Шейла, загорелая и веселая, также отметила изменения во внешнем облике Линды.
— С тебя словно пыль стряхнули, — заявила подруга, когда они с Линдой встретились. — И напоили тремя чашками кофе подряд. Глаза светятся.
Линда смотрела на «брата по разуму», улыбалась, и ей было немного страшно и так радостно по- новому смотреть на мир.
Она могла прожить без Тони. Она скучала по нему каждый день, любила его так же, как и прежде, смотрела интервью, которые он давал — и это часто вызывало у нее слезы, — но могла без него жить. Хуже было другое: за то время, когда Тони с ней встречался, Линда подсела на его образ жизни, как на иглу. Теперь ей еще острее недоставало информационного переизбытка, окружавшего его жизнь. Что там постоянно работающий телевизор! Линда просматривала сайты нью-йоркских университетов, серьезно задумавшись о том, не получить ли второе образование. Она написала в несколько благотворительных фондов, интересуясь, нельзя ли в свободное от работы время трудиться у них волонтером. Конечно, жертвовать огромные суммы Линда не могла, но работа в благотворительности не ограничивается только переводом денег.
Тони, не зная того, изменил ее. И за одно это Линда была ему благодарна, хотя понимала, что они вряд ли когда-нибудь увидятся снова.
Адвокаты у Джулии Бланд были хорошими, поэтому посадили ее не на пятнадцать и не на двадцать лет, а всего на семь, но для нее и это было фатальным. Линда понимала, что после такого Джулия не оклемается. Хотя через семь лет, когда ее срок заключения истечет, Тони снова следует поостеречься. Мало ли что взбредет в голову сумасшедшей старухе.
Команда Мэтьюса сработала отлично: ничего из той информации, что держалась в секрете, не просочилось в прессу. Общественность так и не узнала, чего стоили Тони те три месяца, которые он якобы
