раньше упорно не признавалась. Теперь можно. И можно свободно мечтать о Валентине, только проку от этого…
Вздохнув, Сильвия встала и начала собираться домой.
В метро, как всегда в это время, оказалось полно народу, но Сильвию это мало волновало — она привыкла. Выйдя на своей станции, она выбралась на улицу и медленно направилась к дому, раздумывая, не заглянуть ли в супермаркет и не порадовать ли себя чем-нибудь. С одной стороны, вечер надо спасать, с другой — стрелка на весах и так показывает гораздо больше, чем нужно. Решив в пользу здорового образа жизни, Сильвия дошла до дому и как раз нашаривала в сумочке ключи от подъезда, когда на плечо легла чья-то рука.
Сильвия шарахнулась в сторону, выронив ключи, сиротливо звякнувшие на ступеньках.
— Прости, что напугал, — раздался над ухом хорошо знакомый голос.
— Валентин, я ведь инфаркт могла получить! — возмутилась Сильвия. Она была настолько испугана тем, что он вот так подкрался, что даже не обрадовалась его появлению. — Я думала, это хулиганы, убийцы и насильники, и уже распрощалась с жизнью.
— Вряд ли все упомянутые тобой несимпатичные личности ходят вместе, чтобы напасть на тебя, — глубокомысленно заметил Валентин. — Держи, это тебе. — И он сунул в руки Сильвии охапку слегка припорошенных снежком роз.
Сильвия наконец решилась взглянуть на Валентина, и сердце немедленно пустилось в пляс. Он засунул руки в карманы пальто и стоял очень близко, так, что она чувствовала запах его одеколона, ставший уже привычным. Почти привычным. Зеленый шарф, замотанный вокруг горла, делал Валентина похожим на рождественского эльфа.
— Извини, что нагрянул так внезапно, — покаялся он, — но не смог устоять. Хотя ты и дала понять, что больше не хочешь меня видеть.
— Тогда почему же ты пришел? — Сильвия уже улыбалась.
— Говорю же — не смог устоять.
— Твой оркестр в Нью-Йорке?
— Оркестр в Барселоне. А я здесь. У меня тут дела, — туманно объяснил Валентин и поежился. — Может быть, ты все-таки меня впустишь? Я ждал тебя… некоторое время. И немного замерз.
— Ну хорошо, — согласилась Сильвия. — Ненадолго. Я собиралась… — И она замолчала, не зная, какой предлог выдумать. Она ведь ничего особенного не собиралась делать. Смотреть телевизор — это не тот предлог, под которым можно выставить друга?
Она подняла ключи и открыла дверь. Розы мешали и пахли просто одуряюще. Валентин молча последовал за ней в прохладу подъезда, затем — на третий этаж, и Сильвия впустила его в квартиру.
— Ого, — сказал он, разматывая шарф и оглядываясь, — тут, кажется, жил великий путешественник!
— Моя бабушка. Я тебе рассказывала о ней.
— Да, помню.
— А как ты выяснил, где я теперь живу? — внезапно сообразила поинтересоваться Сильвия.
Валентин только загадочно усмехнулся.
— У меня свои источники!
— Марта, Клэр или мистер Тейлор. Больше некому, — безжалостно произнесла Сильвия.
Валентин развел руками и улыбнулся.
— От тебя ничего не скроешь.
— Проходи. Я только поставлю розы… — И Сильвия скрылась в кухне.
Наливая воду в вазу, она попыталась привести мысли в порядок. Валентин пришел — зачем? Неужели тот поцелуй в парке что-то для него значил и все общение что-то значит? Нет, не стоит себя обманывать. Он ведь вполне ясно выразился. Ей не стоит ни на что рассчитывать, она и не будет.
Но… может быть, просто стоит воспользоваться шансом и быть с ним? Один раз?
От таких мыслей Сильвия похолодела и едва не уронила вазу.
В гостиной Валентин с любопытством рассматривал фотографии, которые Сильвия вновь развесила по стенам.
— Твоя бабушка, похоже, была выдающейся женщиной.
— Да. Я хотела бы стать похожей на нее. — Сильвия поставила вазу в центре стола. — Бабушка — недостижимый идеал.
— Вполне достижимый. У тебя вся жизнь впереди.
— Конечно, — согласилась Сильвия без особого энтузиазма.
— Ты слишком низко себя ценишь.
— А ты слишком много говоришь, Валентин.
Он повернулся к ней от фотографий — лицо удивленное, глаза непонятные.
— Ты считаешь, что мне надо говорить поменьше?
— Что касается меня и моей жизни — да.
— Ты действительно не хотела больше со мной видеться?
— Да. Нет. В смысле, я хотела бы. Только…
— Что — только? — Он подошел и снова встал совсем близко, и у Сильвии закружилась голова. — Ты сама-то понимаешь, чего хочешь?
— Н-нет, — выдавила она с запинкой, не сводя взгляда с его губ.
— А мне кажется, что ты лукавишь.
Не дав ей больше произнести ни слова, Валентин нежно взял Сильвию за подбородок и приник к ее губам.
Это оказалось гораздо лучше, чем в первый раз. Гораздо увереннее. Проникновеннее. Сильвия сама не поняла, как ее руки оказались на шее Валентина и почему звучит музыка, но потом сообразила, что музыка играет в ней самой. Удивительное ощущение, почти на грани невозможного.
Оказывается, когда он прикасается к ней, звучит музыка.
И невозможного нет.
Сильвия полностью отдалась на волю ощущений — невероятных, необычных, испытываемых в первый раз. Образ Арнольда окончательно померк в сознании: никакого сравнения с Валентином! Это было просто совсем другое. Из иного мира, иной реальности.
Он прикасался к ней так, будто она была хрупкой драгоценностью, которую никак нельзя уронить. Кончики его пальцев пробегали по ее коже, и Сильвии казалось, что за ними должны оставаться светящиеся дорожки. Мир вокруг стремительно вращался, и Сильвия понимала, что теперь он навсегда переменится. Всего лишь поцелуй, — всего один! — меняющий все.
И вдруг Валентин поцеловал Сильвию еще настойчивее, так, что во всем теле вспыхнуло неконтролируемое желание. Его руки словно обрели силу, стало жарко и очень хорошо. Сильвия глубоко вздохнула, пытаясь справиться с наваждением, и попробовала отстраниться.
— Валентин…!
— Что?
— Нам нельзя…
— Почему?
— Но…
— Возражения не принимаются.
И Сильвия поняла, что не хочет больше ему возражать.
Потом она пожалеет. Сейчас же сказка очутилась рядом, и мама, говорившая, что волшебства в жизни не бывает, оказалась не права.
Прикосновения Валентина говорили о том, что ему нужна сейчас только она, Сильвия. И, наконец поверив в это, она подалась вперед, отвечая на поцелуи с настойчивостью и наслаждением. Это было сильнее всего, что она испытывала ранее, нечто невероятное. Сильвия и не подозревала, что так может быть с мужчиной. Всего лишь поцелуй, но какой поцелуй! Кожа горела, глаза оставались плотно закрытыми, и все равно Сильвии казалось, что сейчас она обретает целый мир, и даже больше.
Валентин дарил ей всю вселенную.
