— Не хочу.
— С МЭМ? — испугался Хирам. В его сознании, как мотылек у огня, бился отчаянный призыв тиганы:
Хирам хотел возразить, но глаза демиурга затопило тяжелой туманной дымкой. Он уже не слышал. Он, правда, попытался прорваться сквозь эту тяжелую дымку, но сил не хватило. И слова, которые Хирам разобрал, показались ему бессмысленными:
Звон цикад.
Тень под бумажным деревом.
Запах смерти, сгустившийся над телом демиурга.
Несколькими движениями Хирам снял убивающую демиурга боль. Теперь он уснет. Не менее двадцати часов спокойного, ничем не нарушаемого сна. Но пробуждение, если вовремя не придет помощь, может оказаться последним.
ПОИСК ВО ВСЕХ СЕКТОРАХ..
НА ОРБИТУ ВЫВЕДЕНЫ РЕЗЕРВНЫЕ ЗОНДЫ…
ПОЯС ТРЕБУЕТ ПОЛНОЙ ЗАМЕНЫ МАЯКОВ СТАУТА…
ПОЯС И МЭМ УТОЧНЯЮТ ПРОГРАММУ…
— А у демиургов бывают дети?
— Он смотрит совсем как человек.
— А если речь идет о Приближении?
— Уходите. Я догоню.
ПОЯС МЕНЯЕТ ПРОГРАММУ…
АССОЦИАЦИЯ МЭМ ВЫШЛА НА ТОЛКОВАТЕЛЕЙ…
Хирам внимательно вслушивался.
Он никак не мог понять, что больше его тревожило: страх перед Городом, невозможность связаться с Матерью или умирающий демиург? Сбои в Большой игре естественны, они происходили и всегда будут происходить. Без связи с Матерью люди Уитни жили иногда неделями, но умирающий демиург…
ЧЕЛОВЕК ОТВЕТСТВЕН
Наверное, в Городе шумно и опасно, подумал Хирам.
Над Городом висят хмурые тучи. Они низкие, они пахнут смертью, как обломки разбившейся железной машины. Но при всем этом демиурги летают к звездам. У них нет будущего, они все из прошлого, они — отставшие, они — рабы грязных машин, но каким-то образом летают к звездам. И у них есть МЭМ. Ходят слухи, что Мать умеет связываться с нею. Это тоже странно: связываться с машиной. Ведь МЭМ — машина. Даже Большая игра не предполагает такого. Тигана Ри права: я должен довести Игру до конца, вывести Ри и Иллу к Большому биосинту, тогда Мать ответит на все наши вопросы. У меня накопилось много вопросов. Я доверху набит вопросами. Говорят, что МЭМ знает все.
Как это — все?
Ты сидишь ночью у костра и думаешь о Ри и об Илле.
Ты сидишь у костра и думаешь о том, как выиграть Большую игру. Ты думаешь о темном Городе и демиурге, тебе тяжело, ты утратил связь с Матерью, ты боишься потерять возможность стать отцом, но ты все равно пытаешься представить будущее. Тебе тяжело. Ты слышишь полет ночной птицы, ее смутный крик. Ты отчетливо слышишь слабый хруст ветки под ногой зверя. Но как это — знать все? Даже самые сильные Толкователи говорят, что знают только окружающие миры.
Наклонившись над демиургом, Хирам прислушался к сбивчивому дыханию.
Демиург отравлен и обожжен. Он отталкивает всем своим видом. Он отвратительно бледен, как глубоководная медуза, как трава, выросшая в пещере. Почему свободе необъятной Сухой степи и солнечным лесам демиурги предпочитают тесные каменные пещеры? Разлив рек, нежные ветры с юга, красный куст, над которым дрожат ядовитые испарения, безмерный ход рыб, поступь зверя, шуршание бумажного дерева — почему они не видят красоты мира?
ЧЕЛОВЕК СВОБОДЕН.
Он вдруг увидел Летнее поле мира Уитни.
Бревенчатая стена отделяла толпу от Большого биосинта, но люди чувствовали его и радовались его присутствию. Много людей, и все Уитни. Они собрались задавать вопросы Матери. Кто-то спросил:
— Что такое Город?
— Кто живет в Городе?
— Если Город — Отставание, а демиурги отстают, почему мы не ждем их?
— А почему нам не идти вместе?
— А небо? Зачем демиургам небо?
ЧЕЛОВЕК ДОБР.
ЧЕЛОВЕК ОТВЕТСТВЕН.
ЧЕЛОВЕК СВОБОДЕН.
Как Мать ведет Большую игру?
Как она связывается с каждой тиганой, с каждым путешествующим?
Если мы выиграем, подумал Хирам, я спрошу, почему отстающие не хотят бросить нечистый Город? Почему они не хотят перейти в мир Уитни, или в мир Шарнинга, или в любой из Южных миров? Почему МЭМ, которая знает все, не укажет демиургам правильный путь?
Демиург вызывал в нем страх и брезгливость и в то же время притягивал.
