Однако, жизнь Сигмы-Эсмеральды в семье Дерюжкиных как-то не складывалась, приемные родители лепили один образ, а Господь Бог имел в виду совсем другой. В результате Сигма, когда получала паспорт, приняла прежнюю, детдомовскую фамилию, а из дома Дерюжкиных ушла.
Ко всеобщему облегчению.
Можно было, конечно, при получении паспорта вообще все поменять и назваться хоть Афродитой Брониславовной Цеханович-Найман, но Сигма от природы была девушкой концептуальной, потому и осталась просто Сигмой Моноблок, а недовольных этим посылала туда, куда только что отправилась эзотерическая редакторша Инга.
То есть в издательство.
Из которого вскоре, пока вы слушали эту историю, прибежал сам рабочий поэт Станислав Сергеевич и начал уговаривать Сигму, суля ей славу и гонорары.
Сигма его в зад не посылала, но продолжала нагло наигрывать «Маленький цветок» с интонациями, полными сарказма. Это был готовый цирковой номер. Станислав Савельевич, ужасно удрученный, ушел ни с чем, впрочем, пообещал разработать новые предложения.
— Си, а вправду, что ты со всем этим собираешься делать? — спросил я, когда мы остались одни.
— С чем? — Она отложила наконец саксофон и подошла ко мне.
— Со своими тараканами.
— Ха! Тараканами… Это глюки, пока только глюки. Доберемся до сути, тогда посмотрим. А сейчас рано. Души нельзя пугать, понимаешь? Это же тебе не хомячки. Посадил в клетку и наблюдаешь.
Сравнение моей души с хомячком мне понравилось, и Си предложила мне снова вечером попробовать сеанс. Без Костика. Я согласился. Мне было любопытно.
Вечером мы закрыли магазин и остались вдвоем. Эта ночная смена была моя. Я зашел в зал светомузыки и погасил там свет. Почему-то я волновался больше, чем в первый раз.
Как вдруг по стенам заиграли разноцветные неяркие сполохи, зазвучала музыка, и в зал вступила Си — абсолютно голая, как и тогда, даже подобия трусиков на ней не было. Она подошла ко мне совсем близко, и я опять увидел ее бездонные черные зрачки. Я непроизвольно протянул руки к ней и обнял за талию. Она подалась ко мне и мы поцеловались.
— Gene, what’s your girl’s name? — спросила она.
— Betty, — прошептал я.
— Does she looks like me?
— Yeah, she’s exactly like you.
— Sing me, Gene. Sing me our favourite.[3]
И я снова запел «Лулу-боп-лулу». И мы с Сигмой стали танцевать в этой полутемной, играющей огнями комнате. Очень медленно.
Си немного отодвинулась от меня и разглядывала мое лицо.
— Вижу рыцаря на коне. Он со свитой. Ты был богат, а вот и твой замок… Это Франция… Нет, Шотландия. Твоя душа жила в Шотландии, и звали тебя… — медленно и загадочно шептала она… — сэр Пол Маккартни! — внезапно громко закончила Сигма и расхохоталась. — Поверил, да? Поверил?
— Да ну тебя! — я был обижен.
— Ой, прости, я неодета, — кокетливо произнесла Си и удалилась, чтобы вернуться через минуту в своем нормально одеянии — свитере и джинсах.
Я по-прежнему дулся, сидел, отвернувшись.
— Ну, прости, — она подошла сзади и принялась ерошить мне волосы. — Видишь, как просто дурить народ? А я хочу по-настоящему.
— Так ведь пел я по-настоящему! Я Джин или не Джин?? — закричал я.
— Здесь без обмана. Чисто. Ты Джин Винсент, основатель рокабилли. А рыцаря я не видела, потому что видела тебя и мне тебя хотелось… Когда хочется, у меня не получается. Прости. Проехали.
— Ты предупреждай в следующий раз. А то я, понимаешь, готовлюсь увидеть себя в прошлом, а оказывается, нужно тебя трахать… — нарочито грубо сказал я.
— Ну, до трахать тебе еще далеко, — заметила она деловито и повторила: — Проехали. Прихоть королевы бензоколонки.
Во всяком случае, этот эпизод поднял ей настроение, чего не скажешь обо мне.
Чтобы больше не возвращаться к этой теме, сразу скажу, что некая иллюзия личной жизни у меня имелась. При работе сутки через сутки это может быть только иллюзией. В качестве иллюзий выступали две девушки: одну я любил больше, но она приходила ко мне домой реже. Вторую я любил меньше, но приходил сам к ней чаще. У нее была отдельная квартира, а у меня всего лишь комната в коммуналке, полученная в результате размена родительской квартиры. Ни с той, ни с другой я не строил матримониальных планов. Один кратковременный и ужасный опыт в этом роде я произвел в двадцать два года, и пока мне его вполне хватало.
Но этот поцелуй и танец сблизили нас, мы стали доверять друг другу.
Я понял, что Си имеет насчет себя планы, и большие, но не хочет размениваться на пустяки вроде эзотерических брошюрок и шарлатанских объявлений в бесплатных газетах.
Такие же планы имел Костик в виде Нобелевской премии. Он строил прибор, умеющий видеть души и их местоположение. Он его уже даже назвал: спироскоп. Правда, прибор пока ничего не видел.
Я заметил, что Си, работая с покупателями, обязательно показывает им зал светомузыки в действии, и догадался, что там она проверяет покупателей на происхождение души.
— Ну, никто интересный не попался? — как-то спросил я, когда она выводила оттуда очередную группу дискотечников.
— Догадливый… — улыбнулась она. — Кандидаты наук, подполковники, есть один волнистый попугайчик.
— Это который?
— Вон тот, — указала она глазами на удаляющегося молодого человека, одетого ярче остальных, с цветным шарфом в полоску.
А вот то, что Си употребляет перед этим марихуану, я догадался не сразу. Она курила ее в подсобке (собственно, странный запах, исходящий оттуда, и навел меня на эти мысли).
— А иначе ничего не получится, — сказала она, когда я спросил ее прямо, зачем она это делает.
Впрочем, интерес к опытам Сигмы постепенно нарастал и без наших усилий. Эзотерическое издательство продолжало обсуждать феномен, слухи распространялись между авторами и читателями, а поскольку процент неадекватных личностей среди этой публики достаточно велик, то неудивительно, что вскоре стали поступать заказы.
Шнеерзон устроил совещание. Он вызвал Сигму, Костика и меня и выложил перед нами несколько заявлений.
— Мне пишут! Вот! — он схватил листок. — «Пожалуйста, помогите определить, кем я был раньше. Моя мама считает, что каторжником. Вова Егоров». А? — он бросил взгляд на Сигму. — Доигрались! Все это я, старый дурак! Не пресек вовремя. Что будем делать?
— Интересно же людям… Чего такого? — спросил Костик.
— А вы подумали о лицензии на такого рода деятельность? О налогах? Да меня в бараний рог скрутят, если я при музыкальном магазине открою частную практику черной магии!! — кричал Шнеерзон. — И заработок упускать не хочется… — уже жалобно добавил он. — Это ведь могли бы быть такие деньги…
После короткого мозгового штурма постановили следующее:
1. Вывесить расписание индивидуальной демонстрации светомузыки и таксу. Сеанс — 5 минут, количество сеансов в день — не больше шести.
2. Стоимость сеанса — 1000 руб.
— Не много ли? — засомневался Костик.
— Котя, вот увидишь, что вскоре это будет стоить сто баксов, — ласково произнес Шнеерзон. — Я
