Колонка дежурного по номеру
Недавние мысли Бориса Стругацкого по поводу работ Юрия Афанасьева по новейшей истории России («Новая газета» от 5 декабря 2008 года), показались мне хорошим ответом на панические настроения части общества или тех граждан, которые ждут не дождутся, когда раскачанная лодка перевернется.
Но гораздо более меня задели размышления по поводу понятия «народ», о которых я часто думаю. Странное понятие, обозначающее всё и ничего одновременно. Табуированность отрицательных черт народа ввиду возникающего тут же призрака ксенофобии отнюдь не мешает эти черты иметь. В то же время распространение каких-то определенных качеств на огромную массу людей, называемых «народом», по меньшей мере смешно и сходно со средней температурой по больнице. Так что же мы понимаем, когда говорим «народ»?
Арифметическое большинство населения? Но оно не имеет свойств, как мы только что выяснили. Наиболее косную и неграмотную его часть, типа «бабки в очереди» или «мужика из пивной»? Но с какой стати отдавать им народное мнение и наши народные традиционные качества: удаль, упорство, терпение, смекалку, талант, наконец?
Мы берем эти качества народа (в данном случае для простоты я буду говорить о русском народе или, если хотите, народе России, чтобы избежать чисто этнического понятия) из мифов и сказок, а также наблюдая жизнь и деятельность великих представителей этого народа. Вот и получается, что таланту русского народа находится иллюстрация в лице Пушкина и Чайковского, смелости — Гагарина или Жеглова (миф, входящий в ряды живых людей) и т. п.
То есть, народ наш мал да удал. И к нему претензий нет. Он всем покажет так называемую «кузькину мать».
Но что делать с миллионами остальных, которые в статье названы «человеческим шлаком», к созданию которого якобы приложил руку Сталин, пытаясь создать «советский народ», а создал всего лишь «совок»? Или это лишь миллионнорукая машина для голосования, которая к тому же всегда вбрасывает бюллетени куда нужно?
Как-то обидно, господа…
Хотя в иных случаях эта машина заболевает бешенством и начинает молотить без разбору тот самый элитный народ, который вышел из ее недр.
Трудно жить с народом, господа. Но другого народа у меня для вас нет.
Истории, образы, фантазии
Сергей Синякин
Младенцы Медника
Повесть
Краткое содержание начала повести
Клиника в Израиле. Родильное отделение. Двое неизвестных под угрозой применения оружия заставляют дежурную медсестру показать им ребенка, рожденного Эллен Гриц, недавно переселившейся из России. Их намерения несомненны — убить младенца. Однако в последний момент один из убийц перерезает горло своему напарнику. А потом — и себе… Чуть позже выписавшаяся из клиники мама вновь подвергается нападению. И вновь неудачному — машина, попытавшаяся задавить Эллен и ребенка, врезается в стену роддома.
За расследование берется полиция. Дело поручено инспекторам Маркишу и Григоровичу, которые также приехали в Израиль из России. Выясняется, что врагов у молодой мамы нет. Никого из нападавших она не знает. Тем не менее неудачные покушения на Эллен и ее ребенка продолжаются. Полицейские выясняют, что преступники принадлежат к религиозной организации Земное Братство. Одним из пророков Братства является бывший бизнесмен Гонтарь, внезапно оставивший дела и с головой окунувшийся в религиозную политику. Кроме того, двое нападавших подозреваются в убийстве русского врача Ильи Медника, проживающего в городе Царицын. Становится ясно, что преступления эти связаны.
А в России идет расследование убийства Медника. Занимаются им сотрудники местного убойного отдела. Убийство смахивает на бытовуху, но появляются и другие версии. Оказывается, погибший работал в Институте физиологии человека, а потом из-за конфликта с директором перебрался в гинекологическое отделение больницы.
Милицейское и прокурорское начальство берут расследование под личный контроль. Начинаются допросы сотрудников института. Выясняется, что доктор Медник занимался вопросами генетической модификации человеческого организма. И продолжал эту работу в больнице, разрабатывая новые способы лечения бесплодия. Личных врагов у него вроде бы не имелось. Так, обычные недоброжелатели…
Между тем в больнице происходит кража — похитили личные карточки пациентов Медника.
И становится ясно, что причину убийства доктора надо искать в его научной и медицинской деятельности.
Часть третья. Мистерии сфер
Нечаев уже смирился, что не пошел в отпуск.
Утро среды началось с того, что приехали проверяющие из области.
Управление опять взялось проверять режим секретности, а вызвано это было совсем уже анекдотическими обстоятельствами. В управлении делали ремонт, и начали его с уголовного розыска. Наметили пару кабинетов, вытащили оттуда мебель, которая подлежала безусловной замене. Вместе с мебелью вынесли и два сейфа, прямо со всей секретной документацией. Сейфы были неподъемные, поэтому опера ограничились тем, что опечатали их. Вечером лейтенант из хозяйственного отдела привел суточников, те сноровисто спустили старую мебель, а с ней и оба сейфа, которые были ободранными и имели жалкий вид. Лейтенант посчитал, что и они подлежат утилизации, поэтому отправил сейфы на металлургический комбинат, где их в тот же вечер загрузили в домну. Сгорело все: секретные указания, два не менее секретных приказа, контрольно-наблюдательные дела, а главное — личные и рабочие дела агентов. Скандал случился такой, что решался вопрос не о лейтенанте, а о том оставаться ли в должности начальнику криминальной милиции области, хотя никто не мог объяснить, почему именно он должен нести ответственность за разных раздолбаев. И уж совсем необъяснимо было, почему штаб сразу же затеял масштабную проверку режима секретности во всех подразделениях области.
Проверку сотрудники убойного отдела прошли достойно, особенно оперуполномоченный Гусев, который в последний момент почти на глазах у проверяющего успел вытащить из ящика своего служебного
