ветер дует и откуда солнце светит? Знать-то надо, но этого ж мало.
– Слушай, у тебя мопс нормально пашет? У меня как-то странно глючить начал.
– Перезагрузи. Ты с чего бутил?
– Загружал, как все, левую. Дали флэш-булавку, воткнул и забутил.
– Ну, да. Не приведи Бог видеть русский boot… Антисеттер-то хоть обновляешь?
– Да я, в основном – по сети, на институтском сервере, там обновляют.
– На сервер надейся, а сам обновляй. Да и не очень-то надейся. Ты посмотри, куда указывает вектор развития. Связи, коммуникации все сильнее, а люди существуют все изолированнее. И это не противоречие, именно благодаря связям они и могут теперь так существовать. Это у нас еще есть присутственные дни, а во многих конторах их уже нет, там и приходить-то некуда и незачем, все пашут дома. Мощность оснастки сделала отдельного человека малым предприятием – и идет атомизация общества. Это ж чистая физика: чем мощнее заряды, тем сильнее и дальше они расталкиваются.
– Если все одного знака.
– Ну, за этим у нас очень следят, и кто с другим знаком, тех быстро экранируют, а то слишком уж многие к ним тянутся. Но ты суть-то уловил? Раз общество, точнее, общежитие человеческое разлетается, значит, разлетятся и его пристанища…
– Развалятся?
– И разлетятся. Впрямую, городов не будет. Ты же Кендзо уважаешь? Он пятьдесят лет назад предсказал переход от точечных городов к линейным, вдоль трасс, но это только первый, еще ползучий шаг. Будущее жилище человека – перелетающий модуль. Все эти замки, пирамиды, небоскребы возникли под тяжестью земного притяжения и борьбы с ним. Оно будет преодолено, и небоскребы переделают в склады и воздушные причалы. А потом они растворятся во времени. Вообще, архитектура жилого массива умрет, передав свои функции дизайну. Будущая земля – это грибница коммуникационных сетей, к которым прирастают перелетающие дома-модули.
– Конец архитектуры?
– Промышленная и ландшафтная останутся, а эта часть отсохнет и отвалится, как наш хвост, когда мы поумнели и слезли с деревьев. Ладно, всё, отваливаюсь, как тот хвост. До связи.
– Пока… Поумнели и слезли с деревьев… чтобы вырубать их и строить башни… А древние говорили, что архитектура это искусство вписывать линии в небо. Значит, никуда она не исчезнет, пока есть искусство – и небо. Вот вечно ты спешишь, и я опять не успел сказать.
– Ну а дед Митяй-то жив еще?
– А яму сносу нет. Об ту зиму стукнуло – ничё, отляжался. Ногу токо приволакиват.
– Всё кадки строгает?
– Не. Играшки, на дороге продавать. Кадок ня нада ноне.
– Жаль, хорошо делал. Я, знаешь, Мила, даже сейчас помню запах этих свежеструганных плашек сосновых…
– Не. Сосновых клепок ня быват.
– Почему это «ня быват»?
– Потому. Смолой плачут.
– Ну, из дубовых, конечно, лучше.
– Ня знаю дубовых, дед с осины бочарил… Это чё за хавка?
– А Миха сейчас кого разводит?
– Ваня, ну дай человеку поесть. Попробуйте, Даня, это натуральный бифштекс с кровью, вам понравится.
– Миха-та… Яму жись не идет в руку. Што ни день, с утрянки уж настябавши. Много ня развядешь. К училке прибился, а и тама мима.
– Ну, ладно. Ешь, отсыпайся, дела обсудим завтра. Мне тут еще поработать надо.
– А где вы учились, Даня? У вас в деревне полная средняя школа?
– Не, ня полная.
– А какая?
– А никакой, закрыли. Им ня нада. В обитель ходил.
– О-о. И какую вам там программу давали?
– Руп за суп.
– …Не поняла.
– Русско православье и сетявой у них поиск.
– У них?.. А-а, это, надо понимать, Unix?
– Нада понямать.
– Да, я пытаюсь. Мне казалось, что поиск… ну хорошо. Но что же, окончившие такой курс, становились бакалаврами?
– Бакланами-то? Ага. Токо никто ня кончил. Разбяжались.
– Понятно… Но в Бога, значит, у вас еще веруют?
– Быват. Тока у нас ня больно видать, во что верить. В Москве, должно, вера вся. Тама, чай, есть во что. Аль у вас тута.
– Да-а… понятно, понятно… Как мясо, не жесткое?
– Такая яда для брюха бяда.
– Бя… почему? Вам не понравилось?
– Ничё, бацильно.
– Мила, ты дома? Чего ты там… Не знаю, когда, много еще. Ладно, брось это все, слушай, я тебе сейчас тезисно – основные положения.
– Ванечка, ну я же ничего в этом…
– Да тебе и не надо ничего понимать, просто слушай и смотри… – оставь это, ну? У меня же сплошняк, я завтра сдаюсь!
– А это мне когда делать? Женьке в пятницу надо отправлять ее любовь к Англии. Но мне не мешает, я слушаю.
– Значит, так. Пробный вариант – двухуровневая, вот эскиз. Не проходит: пропускной способности не хватает, особенно в расчете на перспективу… «Бэспэрспективно»!
– Что?
– Да так, вспомнил. Значит, основной вариант – три уровня. Одна линия опор – по осевой. Движение на нулевой отметке двухстороннее, на ярусах – одностороннее. Съезды асимметричные.
– Красиво! И эти ветвящиеся стоечки…
– С японцев содрали. Но съездов немного, а между ними – вот такие сервисные пристройки с подъемниками, станциями обслуживания, заправками, кафешками и прочей инфрой.
– А это – с кого?
– Не важно. Это у всех. Причем количество этих пристроек можно наращивать – пристраивать площадки, отстойники, гостиницы, рекреационные зоны, да все что угодно, хоть висячие сады, и возникает такой, приподнятый над землей, мир, в котором можно жить, не спускаясь на землю и, в принципе, даже не выходя из машины.
– Прямо рай… для внутреннего сгорания.
– А ты не смейся. Дорога – это зародыш. Она обстраивается, обустраивается, обрастает придорожными…
– Да-да, так в древности селились вдоль рек – и возникали цивилизации.
– Ну! Вот и это – первый шаг к будущей многоуровневой цивилизации. Типа слоеный пирог…
– «Наполеон»! Ваня, ты – Наполеон! Ты их всех победишь! Поезжай домой.
– Угу. Ладно, все пока.
– Ну что, три часа уже. Ты завтра – собственно, уже сегодня – будешь не в лучшем из возможных состояний.
– А?
– «Никакой» будешь!
