Он мастерил свои ракеты, что называется, на коленке, между делом, из подручных материалов. Десятиунциевый баллончик с закисью азота покупал у байкеров, в супермаркете приобретал огромный пакет чайных свечек и вытапливал из них парафин, который армировал бумажной гармошкой, вытащенной из воздушного фильтра. В дело шли детальки от детского конструктора и автомобильные запчасти. Гибридный движок собирался и крепился скотчем, из скотча наматывался и корпус ракеты.
Конструкции Брауна отличались существенным недостатком – груз на орбиту они не выводили. Мощности не хватало. Резонатор подбрасывало на сто двадцать километров, и он работал за пределами экрана пару минут, пока не возвращался в атмосферу. За эти пару минут Браун выкачивал очередную порцию информации, исчезал, а потом, через день, находясь уже на другом конце континента, запускал следующую ракету.
Герк восхищался Брауном, хотя до самого финиша так и не разобрался, авантюрист тот, идейный противник системы или кто-то ещё. А разобраться хотелось. И ведь любой нелегал, едва установив контакт с небесами, мог легко узнать то, над чем Герк ломал голову годами.
Он часто ставил себя на место беглецов. Ничего противоестественного, такова обычная методика оперативно-розыскной работы, можно сказать, древнейший приём сыщиков. Но порой он подмечал, что с необъяснимым азартом ищет способ переиграть Пирамиду, а значит и самого себя. Мало того – где-то там, в глубинах сознания, искренне желает победы противнику. И это уже мало походило на технологию розыска и не являлось гимнастикой для ума, вроде партии в шахматы с самим собой. Шизофрения, вызванная издержками перевоплощения, или некая разновидность стокгольмского синдрома? Вряд ли. Подобных тараканов мозговеды Пирамиды вычисляют на раз и без лишних разговоров отстраняют человека от оперативной работы.
Герка не отстранили, да и сам он по окончании каждой операции возвращался к привычной дихотомии. Враг есть враг. Колебания вредны. Делай, что должно, и будь что будет. И никакой детектор лжи, никакой психолог, никакая контрразведка не могли пробить брешь в его стопроцентной лояльности.
Лишь в самые напряжённые моменты гонки Герк чувствовал за оппонентами некоторую правоту. Но именно что чувствовал. А вот в чём правота заключается, он ответить не мог.
Мотор урчал мощно, но без надрыва, как хищник, у которого не осталось больше врагов и конкурентов и посему некому доказывать превосходство. Настя хищника не дразнила, предпочитая получать от вождения удовольствие, вместо того чтобы лишать удовольствия соседей по трассе. Они были чем-то похожи – машина и девушка.
Дмитрий рассказывал ей о планете, где среди роскошных озёрных ландшафтов обитали существа, очень похожие на людей, и замолкал на время, когда Настя шла на обгон. Нормальной дороги здесь ещё не построили, а несущиеся навстречу грузовики пробуждали ассоциации с жестокими воздушными боями из мемуаров советских лётчиков.
– Забавная планетка, – сказала девушка, возвращая машину на правую полосу. – Любопытно, люди когда-нибудь доберутся туда?
– Вряд ли. Мы даже не сможем определить месторасположение планеты. Рисунок звёздного неба там не похож на наш. Млечный путь пересекает небо, но никакой конкретной привязки, созвездия чужие. Да и нечего там теперь делать.
– В каком смысле?
– Эта цивилизация погибла.
– Давно?
– Не знаю. Время тоже невозможно привести к единой шкале. Ноосфера сама ведь ничего не рассчитывает и летописи не ведёт. Цивилизация погибла. Последние её носители прибыли на небеса, интегрировались, и их время остановилось. Может, катастрофа случилась вчера, а может, так давно, что их солнце уже погасло или его высосала досуха какая-нибудь чёрная дыра.
Минут пять они ехали молча.
– Тебя ищут? – спросила вдруг Настя.
Он немало успел рассказать ей о ноосфере, а о демонах она догадалась сама. Слухами земля полнилась, а складывать два и два Настя умела получше многих.
– Наверняка ищут, – не стал отпираться Дмитрий. – Поэтому будет лучше, если ты высадишь меня где- нибудь в пригороде. Там легче затеряться.
– Будешь говорить глупости, пожалуй, что и высажу.
– Но они убьют и тебя.
– Неужели? А какова вероятность того, что они не узнают о нашей встрече?
– Не знаю. А что тебе грозит? Ты ни при чём. Допросят и отпустят.
– Ты слишком многое рассказал мне, так что, считай, сам сделал выбор.
– Ноу меня… у нас никаких шансов. Кто мы, и кто они?
– Шансы всегда есть. Надо только правильно разыграть партию.
– Это не игра.
– Да ну? Разница только в ставках.
– Ты авантюристка!
– Ну нет, Митя, в рулетку я не играю.
– А нам бы пригодилась как раз слепая удача, – Дмитрий задумался. – У меня пока что один только козырь – возможность получать знания, информацию. Любые знания, ну или почти любые.
– Вот и разыгрывай его.
– Да, но тут всё не так просто.
– Например?
– У них ведь тоже на руках эта масть и как бы не подлиннее моей. Пирамида двадцать лет как присосалась к источнику.
– Откуда ты знаешь?
– За двадцать лет умерло пятеро членов наблюдательного совета. Со всеми своими секретами. Так что я знаю.
Однако погасить оптимизм девушки оказалось не просто.
– Вот тебе и преимущество, – улыбнулась она. – Ты-то не умер, и они не знают, что именно известно тебе.
– Есть и вторая проблема.
– Ну как же без этого, – фыркнула Настя.
Дмитрий заткнулся. Нехорошо как-то получалось. Получалось, будто он жалуется, а жаловаться он не любил. Просто ему потребовалось с кем-то поделиться сомнениями. А с кем? Как в его положении найти единомышленника, если таковые и живут-то не дольше мотылька. И ведь Настя первой подняла тему, так что, пожалуй, тут он зря беспокоится.
Вторая мысль, возникшая одновременно с первой, раздражала куда больше. Настя вроде бы решила «взять над ним шефство». А Дмитрию претила любая опека. Тем паче опека дамы.
В сериалах из глянцевой жизни попадаются такие богатые упакованные куколки, что подбирают на улице человеческую дворняжку не столько из жалости, сколько от пресыщения породистыми кобелями. Вот только они не герои сериала, да и не походила Настя на таких куколок. Нет, она была красива и состоятельна, если судить по машине, по рассказам о поездках в Лас-Вегас. Но имелся в ней ещё и характер, стержень, какой не увидишь в размягчённых роскошью дамах.
С другой стороны, Дмитрий если и был дворняжкой, то такой, забредшей из любопытства в лес, за которой несутся теперь голодные волки. Так что интрижка могла выйти барышне боком.
– Ты что, вообще ничего не боишься? – спросил он.
– Я всего боюсь, – Настя перебросила рычаг на нейтральную передачу и отпустила педаль газа. – Но до тех пор, пока не придумаешь радикального решения проблемы, страхи следует рассматривать по мере поступления.
– И каков первый пункт повестки?
– Километров через десять будет блокпост автоинспекции. Подозреваю, что нас там ждут. Может, и не ждут, но рисковать глупо. Навигатор я на всякий случай отключила, но помню, что есть пара лазеек через заводские окраины. Проникнуть в город нетрудно, но что дальше? Там всюду камеры.
