рассмеялся и что-то сказал. Кузнец – дородный мужчина в кожаном переднике поверх одежды – подошел и встал прямо перед девушкой. Он стоял, скрестив руки на груди, глядя на Элдсуайт с нескрываемой враждебностью.
Элдсуайт стиснула зубы. Она мысленно приготовилась к противостоянию. От кузнеца неприятно пахло уксусом и гусиным жиром, Элдсуайт даже затошнило. Ее долг знахарки – объяснить, что от растираний уксусом и гусиным жиром нет никакого проку. Одна вонь.
В этот момент из палатки появился человек. Нет, скорее, он был похож не на человека – на сущего ангела во плоти. На Черного Всадника, описанного в Книге Откровений. Смуглый и загорелый. На подбородке – шрам, на щеках – щетина. Черты лица правильные.
Незнакомец был необычайно высокого роста – под стать своим богатырским коням. Его жакет – черный, как ночь новолуния, – был распахнут. У мужчины были длинные стройные ноги с сильными бедрами.
От красоты незнакомца у Элдсуайт перехватило дыхание.
Когда она повернулась к мужчине, шум в лагере мгновенно стих. Элдсуайт в тот же миг позабыла о толпе, о солдатах и рыцарях. На секунду она позабыла даже о лошадях.
Мужчина шел к ней широкой размашистой походкой. На нем были высокие – выше колена – сапоги из оленьей кожи, выкрашенные в черный цвет. Сэр Роберт остановился перед ней, широко расставив ноги, и скрестил руки на груди. Он стоял с таким видом, словно весь этот берег принадлежал ему.
– Леди Элдсуайт? – спросил он, словно сомневался в том, что это в самом деле она, словно ожидал увидеть совсем другую женщину.
– Сэр Роберт? – Она взглянула на него в упор.
Он скривил губы, что, вероятно, означало вежливую улыбку. Взгляд сэра Роберта скользнул с лица Элдсуайт на ее плечи, затем ниже. Ее коса расплелась от ветра, и мужчина разглядывал ее растрепанные волосы. Помилуй ее Боже! Если бы монахини, которые всеми силами старались привить Элдсуайт скромность, видели ее в этот миг, они устыдились бы!
Элдсуайт потупила взор. Святые угодники! Она забыла надеть вуаль! Но откуда ей было знать, что сэр Роберт окажется таким соблазнительным и всколыхнет целый вихрь чувств у нее в душе? Ей захотелось прикоснуться к нему, проверить, существует ли он на самом деле или все это – волшебный сон? Вот он стоит перед ней и смотрит на нее так, словно ему нравится видеть женщину с растрепавшимися на ветру волосами. Элдсуайт бросило в жар.
– Я и подумать не мог, что дочка седого графа Креналдена такая красавица! – не скрывая своего восторга, воскликнул сэр Роберт.. – И уж тем более что вы – колдунья, заговаривающая лошадей.
Колдунья! Снова это обидное слово! Стоит Элдсуайт его услышать, как она теряет самообладание. Никак не может к нему привыкнуть. Колдунья, заговаривающая лошадей!
Колдунья? Умей она колдовать, непременно наколдовала бы себе дом, пригожего мужа и кучу резвых детишек.
Нормальную жизнь, которую ведут обыкновенные женщины.
Колдунья! Этим обидным словом разгоряченная толпа называла ее дорогую Сафию. В тот день, когда женщину изгнали из замка Креналден.
Пряча глаза, Элдсуайт покачала головой, прогоняя черные мысли и животный страх, который возникал всякий раз, когда она вспоминала о прошлом.
– Нет, я не колдунья. Я просто знахарка, помогающая лошадям. Знахарка! – повторила она, сжав кулаки, и подняла голову.
В темных, как угли, глазах сэра Роберта сверкнул вызов.
– Разве это не одно и то же, миледи?
Элдсуайт посмотрела на него и гордо вскинула голову.
– Колдуньи и ведьмы применяют магию и, если это им выгодно, могут напустить на животное порчу или навлечь другую беду. Я не использую магию, никогда не заставлю лошадь страдать и не причиню ей вреда.
Сэр Роберт прищурился:
– Не сомневайтесь, леди Элдсуайт, я слежу за каждым вашим шагом.
Элдсуайт охватило негодование. Он еще смеет ей угрожать? Она – дочь графа, и она явилась сюда по приказу самого принца. Возмутительно намекать на то, что она может навредить его лошадям.
Совладав со своим гневом, девушка попробовала улыбнуться.
– Сэр Роберт, повторяю: я – знахарка. Я никогда не причиню вреда лошади. Даже если эта лошадь принадлежит представителю семьи Бретонов. Но признаться, я удивлена не меньше вашего. Я и представить себе не могла, чтобы человек, который прославился не только своим искусством объезжать лошадей, но и своим распутством, подчинился призыву Господа и возглавил войска принца, чтобы нести другим народам христианскую веру.
Люди вокруг тихо ахнули. Королевский чиновник опустил глаза, делая вид, что внимательно изучает грязь на своих остроносых туфлях.
Сэр Роберт широко улыбнулся, обнажив белые зубы.
– А что, если я решил замолить свои грехи перед Господом? – Он показал пальцем на небо. – Да! Этот крестовый поход я совершу в знак своего покаяния. Наверняка, леди Элдсуайт, вам понятно, сколь тягостен для души грех плотского желания?
Толпа загоготала. На щеках Элдсуайт заалел румянец смущения.
Сэр Роберт снова принял серьезный вид, а затем показал на своих лошадей:
– Бедняги так истерли ноги, что не могут идти и их приходится везти на телеге. Поскольку с другими лошадьми все в порядке, я пришел к выводу, что их кто-то отравил. А вы что на это скажете, леди Элдсуайт?
– Сначала я должна их осмотреть.
Она хотела пойти к лошадям, но, нечаянно наступив на подол, упала на колени в песок, прямо перед сэром Робертом. От унижения она готова была сквозь землю провалиться и ухватилась за протянутую ей руку.
Это сэр Роберт помог Элдсуайт подняться. А потом слегка пожал ее руку. У него были теплые ладони. Глаза Элдсуайт и сэра Роберта встретились. Затем взгляд Роберта нечаянно упал на их соединенные руки, и на лице у него отразились замешательство и удивление одновременно. Словно сэр Роберт Бретон испытывал те же самые чувства, что и Элдсуайт. Она высвободила руку, надеясь, что никто не заметил эту сцену.
– Благодарю вас, – пробормотала Элдсуайт, жалея о том, что ее служанка, благочестивая и набожная Бертрада, не смогла пойти вместе с ней.
Не сказав ни слова, сэр Роберт повернулся и поспешил к своим лошадям. Подойдя к повозке, он погладил гнедую и ласково растрепал ей челку. Лошадь наклонила голову и закрыла глаза. Казалось, руки хозяина ее успокоили.
Боже милостивый! Понятно, что чувствует сейчас эта лошадь. Стоило Элдсуайт подумать о сильных руках сэра Роберта с длинными пальцами, как по спине у нее побежали мурашки.
Стоявшие рядом громадный вороной и серая в яблоках тихо заржали, словно желали обратить на себя внимание хозяина и тоже требовали ласки. Если бы на месте сэра Роберта стоял любой другой человек, Элдсуайт непременно спросила бы у него, как ему удалось добиться от лошадей такой трогательной привязанности. Однако в данный момент Элдсуайт была не расположена потворствовать его и без того раздутому самомнению.
Она гордо расправила плечи. Недоброжелательная толпа медленно начала расступаться, пропуская девушку. Элдсуайт видела, с какой неохотой они это делали. Она и раньше сталкивалась с подобным неприязненным отношением окружающих. Однако они побаивались демонстрировать откровенное неуважение, когда поблизости находился ее отец. Элдсуайт редко жаловалась отцу: она боялась, что он вызовет на бой ее обидчиков и будет драться до тех пор, пока не убьет их, либо сам не погибнет в поединке.
– Расступитесь! Дайте леди Элдсуайт пройти! – раздался громкий голос сэра Роберта.
Гогот толпы прекратился. Люди расступились.
Элдсуайт остановилась перед повозкой и стала внимательно разглядывать коней. Она заметила, что лошади дрожат и их передние ноги подгибаются.
Тихо и ласково разговаривая с лошадьми, она засучила рукава и вскарабкалась на повозку. Опустившись на колени, девушка пощупала у каждой копыта. Они были почти горячими – дурной знак.
Элдсуайт опустилась на корточки перед серой в яблоках и, трогая пальцами небольшой мягкий участок кожи возле щетки волос за копытом, нащупала пульсирующую жилку. Не обращая внимания на сильный запах навоза и лошадиной мочи, она еще ниже наклонилась, чтобы рассмотреть копыта лошади. Серая в яблоках понюхала ее волосы.
– Что она там делает? – спросил кузнец. – Слушает их голоса?
Окружающие тихо засмеялись. Сэр Роберт что-то недовольно пробурчал им в ответ.
Элдсуайт ущипнула лошадь за переднюю ногу, и та неохотно приподняла копыто. Девушка вынула из сумки специальное приспособление для копыт – с заостренным концом – и поскоблила им копыто, затем похлопала по нему. Лошадь махнула хвостом, прижала уши и выдернула свою ногу из рук Элдсуайт.
Девушка убрала приспособление для копыт в сумку.
– Я согласна с вами, сэр Роберт. Ваших коней отравили. У них воспаление копыт.
Раздался чей-то тихий голос:
– Это не я. Я только дал им кашицу из яиц и ячменя перед тем, как их погрузят на корабль. Я знать ничего не знаю о яде.
Солдаты бросили к ногам сэра Роберта босоногого мальчишку, который дрожал от страха.
– Пощадите, сэр Роберт, – взмолился мальчик. – Я не травил ваших лошадей. Я только хотел помочь.
Взгляд сэра Роберта был холодным как лед.
Элдсуайт соскочила с повозки и встала перед сэром Робертом, заслонив собой мальчика. Ребенок дрожал и прятался за ее юбками.
– То, чем он накормил лошадей, не могло вызвать их отравления. Я в этом уверена.
– В таком случае что, леди Элдсуайт, могло вызвать их заболевание?
Она опустила глаза. В голове проносились тысячи причин того, почему это могло произойти, но ни на одной из них Элдсуайт не могла остановиться. Она отряхивала юбки от остатков
