Но рано или поздно он попадает в поле зрения правоохранительных органов.
Самая простая мера профилактики детского воровства состоит в том, чтобы его не провоцировать. Например, не разбрасывать деньги по квартире, а хранить в недоступном для ребенка месте. Может быть, такое место найти непросто, зато во многих случаях подобной меры вполне достаточно.
Помимо денег, иногда начинаются проблемы с вещами. Очень часто даже в самых обеспеченных семьях дети не имеют личных вещей — то есть не имеют возможности свободно распоряжаться вещами, в том числе дарить, портить и уничтожать. И поэтому не отвечают за них. В этой ситуации ребенок не осознает разницы между «моим» и «нашим». Он может взять из дома вещи, не воспринимая их продажу или дарение как кражу.
Важно четко очертить для ребенка границу между его собственными вещами и общими, которыми он имеет право пользоваться, но не имеет права распоряжаться. Многих родителей пугает идея, что часть вещей должна быть передана ребенку в «безраздельную» собственность. Им кажется, что таким образом они потеряют действенный рычаг контроля над ребенком — например, возможность отобрать у него велосипед, если он закончит четверть с тройками. Но именно отсутствие у ребенка опыта обладания собственностью провоцирует кражи.
Эффективным способом профилактики воровства является также выделение ребенку карманных денег. Собственные деньги воспринимаются детьми с большой ответственностью. Как правило, даже семилетние дети распоряжаются регулярно выдаваемой им суммой очень разумно, а лет с девяти начинают их копить на крупные покупки, что свидетельствует об успешном преодолении своей импульсивности. Поэтому из тех значительных сумм, которые тратятся на ребенка, стоит часть выдавать на руки. Это позволяет сэкономить не только деньги, но и нервы.
«Рыночное» воспитание
Основная «рыночная» черта — вера в собственный успех и в то, что судьба человека находится в его руках.
Та или иная система распределения, принятая в обществе (рыночная, уравнительная, патриархальная или корпоративная) диктует его членам определенные правила поведения и общения. Эти правила, в свою очередь, оказывают воздействие на привычки, вкусы, ценности и предпочтения людей.
Один из наиболее ярких примеров воздействия системы распределения на эволюцию культурных норм приведен в работе Эриха Фромма и Майкла Маккоби «Социальный характер в мексиканской деревне» (Fromm & Maccoby, 1970). Патриархальный уклад, сохранявшийся там до второй половины XX века, определял представления о наиболее уважаемых и достойных членах общины. Они должны быть трудолюбивыми, скромными, оказывать бескорыстную помощь соседям и не выделяться среди них ни достатком, ни образом жизни. Именно таких людей выбирали деревенскими старостами и именно им доверяли воспитание детей в местной школе.
Но с развитием товаро-денежных отношений все больше крестьян отправлялось в город на заработки. Это были те, кого считали «пропащими». В отличие от традиционных добродетелей скромности и отзывчивости, они демонстрировали амбициозность, индивидуализм и нежелание следовать предписанным нормам. Работая в городе, они больше не участвовали в общественных работах (ремонте церкви, строительстве дороги), но продолжали помогать своим семьям, посылая им деньги. В какой-то момент выяснилось, что общине гораздо выгоднее принимать от них денежные пожертвования, чем натуральные. Их стали больше ценить, а постепенно они завоевали уважение своим трудолюбием и достатком. Переворот в общинном сознании, который Фромм и Маккоби наблюдали в 1960-х годах, ознаменовался тем, что один из бывших маргиналов, вернувшихся в деревню, стал школьным учителем, то есть получил право прививать собственные ценности деревенским детям.
Авторы делают вывод о том, что в процессе социально-экономических изменений формируются новые экономические тенденции, к которым традиционный характер оказывается неприспособленным. А маргинальные типы, наоборот, могут найти себе оптимальное применение в новых условиях. В результате бывшие маргиналы становятся наиболее успешными членами или даже лидерами своего общества. Они приобретают власть изменять законы, системы образования и институты таким образом, что прежде второстепенные черты характера начинают получать социальную поддержку и воспроизводиться в следующих поколениях.
Выводы Фромма и Маккоби подтверждаются исследованиями, проведенными в Нигерии (LeVine, 1966), где было обнаружено существенное различие в уровне мотивации достижения и других ценностях между географическими областями страны. Эти различия объясняются проникновением в некоторые районы страны конкурентной экономики, основанной на рыночных отношениях. В таких условиях люди, ориентированные на личные достижения, которые в традиционной социальной системе не вписывались в норму, занимают ведущие позиции, а их тип личности становится предпочтительной культурной моделью.
Исследования в Мексике и Нигерии показывают, что экономические институты воздействуют на культурную эволюцию двояко: во-первых, увеличивая материальное благосостояние людей, проявляющих определенные черты характера, а, во-вторых, изменяя систему воспитания и сам процесс культурного наследования характера.
С точки зрения Фридриха Хайека, одна из привлекательных черт рынка — то, что он является «системой, в которой плохой человек может принести меньше всего вреда» (Hayek, 1948). Рыночные институты минимизируют требования к «человеческому капиталу», сокращая потребности общества в братской любви, патриотизме, милосердии и солидарности.
Условия, при которых благородное поведение вознаграждается, — это длительные взаимоотношения в узком кругу людей, где есть возможность применить санкции за нарушение социальных норм и где приобретает огромную роль репутация человека. Безличная и эфемерная природа рыночных отношений отрицательно влияет не только на «спрос», но и на «предложение» таких социально одобряемых черт характера, как надежность, великодушие или ответственность.
Чему же учит рынок? Многие исследователи считают основной «рыночной» чертой
To, чему учит рынок, зависит не только от успеха, измеряемого уровнем дохода, но и от позиции, занимаемой человеком в структуре рыночной ситуации. Существенной особенностью рынка труда является то, что наемный работник частично передает своему нанимателю контроль над своими действиями.
В течение трех десятилетий М. Кон и его соавторы изучали взаимосвязь между положением людей в служебной иерархии и их отношением к самостоятельности и независимости детей, их интеллектуальной гибкости, их собственной самостоятельности (Kohn et al., 1990). В результате исследователи пришли к выводу, что опыт служебной самостоятельности оказывает глубокое влияние на ценности, ориентацию и даже когнитивные процессы людей. Люди, проявляющие самостоятельность на работе, склонны также проявлять ее и в других областях жизни (в частности, в области досуга и воспитания детей). У таких людей меньше выражены авторитарные черты.
Воспитательные практики всех культур соответствуют их экономической организации. Изучение 79 дописьменных обществ (Barry et al., 1959) показало, что в обществах, где преобладают охота и собирательство, воспитание направлено на формирование независимости и самостоятельности, а в сельскохозяйственных обществах — на послушание.
