Лизавета всегда хотела стать королевой. Правда, с фамилией ей не повезло. В девичестве она носила фамилию, которая не только не была благозвучной, но и оскорбляла её обладателя. Фамилия у Лизаветы была Педерашко. В детстве это обстоятельство не имело особого значения, а когда девочка подросла и стала девушкой, тут-то и возникли проблемы. Одноклассники дразнила её до слёз. Поэтому при первой же возможности Лизавета выскочила замуж. Мужа она не любила, а выбрала его себе главным образом из-за очень подходящей фамилии – Царский.
Став Елизаветой Царской, выпускница института иностранных языков прекрасно понимала, что даже с такой роскошной фамилией ей до настоящей королевы Англии, до королевы Елизаветы, ещё, ой, как далеко, и поэтому она решила сделать следующий шаг к своей заветной цели – развестись и выйти замуж за иностранца. С первой половиной задачи она справилась великолепно, отобрав при разводе у бывшего мужа однокомнатную малогабаритную квартиру. А вот выйти замуж за иностранца оказалось не таким-то уж и простым делом. Поскольку, во-первых, Лизавета была некрасива, и богатые иностранцы не обращали на неё никакого внимания, а, во-вторых, те иностранцы, которые всё же обращали на неё внимание, были, как правило, альфонсами.
Во время знакомства с Артёмом Лизавета работала в школе скромной учительницей английского языка, ненавидящей весь мир: своих родителей – за то, что те имели такую дурацкую фамилию, и за то, что она родилась некрасивой, правительство – за то, что оно платило ей нищенскую зарплату, мужчин – за то, что те её не любили, и королеву Англии – за то, что та была королевой Англии, хотя на вид почти ничем не отличалась от престарелой матери Лизаветы.
После успешной продажи «Человека с лампочками» ещё одна невероятная удача улыбнулась мисс Царской. Ей наконец-то посчастливилось познакомиться в Сети с симпатичным богатым англичанином, с которым у неё завязалась длительная любовная переписка. Лизавете нравилось всё: внешность англичанина (он даже был чуть-чуть похож на Джеффа Линна), его хобби, его двухэтажный дом, его автомобиль, его туристический бизнес, а самое главное то, что он приходился дальним родственником некоей Кэролайн Фрэйд, ставшей относительно недавно женой Чарльза Спенсера, который в свою очередь являлся – о, боже! – братом покойной принцессы Дианы.
Такой уникальный шанс выпал в жизни Лизаветы впервые. И она готова была на всё, лишь бы приблизиться к особам королевской крови, то есть к своей мечте. Единственное препятствие заключалось в том, что наученная горьким опытом общения с мужчинами она решила перестраховаться и выслала своему любимому не настоящую свою фотографию, а обработанную на компьютере подделку. Англичанин, конечно же, влюбился в присланное ему фото. Но на самом деле для того, чтобы соответствовать представленному на нём изображению, Лизавете необходимо было снова посетить пластического хирурга, ранее уже придавшему её формам некоторую соблазнительную округлость, а денег у неё на эту операцию пока ещё не было. И она их собиралась взять ни у кого иного, как у Артёма.
7
– «Каждый раз, когда мы сворачиваем доллар в трубочку, мы душим президента».
– Нормально.
– А вот ещё: «Деньги можно швырять на ветер, пока ветер дует в твою сторону».
– Неплохо.
– «Зачем мне изучать эту грёбаную математику, если у меня достаточно денег, чтобы купить себе грёбаный калькулятор?»
– Оригинально.
– Но это так, для затравки. Сейчас поинтереснее прочитаю. «Библия – важнейшее литературное произведение, но когда люди умирают за слова, написанные на
– Угу. Это уже посерьёзнее будет.
– А как тебе такое высказывание: «Война христианства с дьяволом всегда была борьбой с самыми естественными человеческими инстинктами – потребностью в сексе, насилии и самодовольстве – и отрицанием принадлежности человека к миру животных. Идея рая – это просто христианский способ устроить на земле ад».
– Церковники на него не обиделись?
– Папа Римский предал анафеме.
– Прекрасно. Нынешний Папа предаёт анафеме рок-музыканта, а во время Второй мировой тогдашний Папа с Гитлером дружил.
– Нет, тогдашний Папа с Гитлером не дружил, хотя к фашистам относился лояльно. Приятелем Гитлера был муфтий Иерусалима. Но не всё так однозначно. С одной стороны, тысячи католических священников в концлагерях сидели, а с другой стороны, высокопоставленные чиновники Ватикана помогали скрываться от правосудия нацистским преступникам, в том числе Адольфу Эйхману и доктору Йозефу Менгеле.
– А ты в курсе, что на оккупированных советских территориях при поддержке немецкого командования открылись десятки тысяч церквей?
– В курсе… Я тут недавно выяснил, за что именно католическая церковь судила Галилео Галилея. Оказывается, его утверждение, что Солнце неподвижно стоит в центре мира, а Земля движется вокруг Солнца, прямо противоречило Святому Писанию, где говорится совершенно обратное.
– То есть Библия не в курсе, что Земля вертится.
– Выводы относительно компетентности «единственного истинного учения» напрашиваются соответствующие. Но мы отвлеклись. Напоследок ещё одна цитата Мэнсона: «Почти все, кого я встречал в своей жизни, не понимали, что сатанизм состоит не в ритуальных жертвоприношениях, раскапывании могил и поклонении дьяволу. Дьявол не существует. Сатанизм – это поклонение самому себе, потому что только ты ответственен за свои собственные добро и зло».
– Верно подмечено… Вообще, Саша, ты меня удивил. Я полагал, что, кроме истории Третьего рейха, ты больше ничем не интересуешься.
– А меня удивил Мэрилин Мэнсон. Ведь музыку его я терпеть не могу. А ещё удивил ты. Не думал я, что так быстро восстановишь своё материальное положение, найдёшь высокооплачиваемую работу, долг мне вернёшь. Ты свои вещи у Рок-н-ролла выкупил?
– Не успел. Умер Рок-н-ролл…
– Да ты что!
– От разрыва сердца. Пришёл он как-то раз домой, а всё его годами нажитое имущество исчезло. Расстроился он и умер.
– Нашли воров?
– Странное дело. Ни взлома, ни отпечатков пальцев. Ничего обнаружено не было.
– Ситуация… Белые тапки – эмблема печали. Слышь, Арт, а что с телефонной будкой? Чем история-то закончилась?
– Ничем. Я будку вместо шкафа использую.
– Прикольно. Ну, ладно, спасибо, что позвонил, поздравил с юбилеем. Юбилей – репетиция похорон.
– Ха-ха-ха! Как появишься в городе, заходи. По стаканчику опрокинем… Эй, погоди, не отключайся. Забыл тебя спросить: если бы у тебя была машина времени, и ты бы встретился с Гитлером, какой вопрос ты бы ему задал?
– Какой вопрос? Почему он в сорок третьем не заключил мир со Сталиным? А зачем тебе?
– Просто хотел узнать.
8
К трём часам ночи они закончили съёмки Крабовидной туманности и пошли отдыхать, поскольку в журнале наблюдений время с трёх до пяти значилось, как резервное, и никаких дополнительных программ на этот период там запланировано не было. Оба они, обсуждая новые возможности телескопа в связи с установкой на нём мультиобъектного спектрометра ближнего инфракрасного диапазона во время недавнего техобслуживания «Хаббла» экспедицией «Discovery», удалились в соседнюю аудиторию, а я остался в аппаратной, потому что был так потрясён панорамой глубокого космоса, что спать мне пока не хотелось.
Я приготовил кофе, устроился во вращающемся кресле за рабочим столом и посмотрел на экран
