«Наблюдать».
«А точнее?»
«Займетесь делами, Кэл. Мы придумаем вам кучу дел. И сами придумывайте что-нибудь такое, мозг не должен простаивать. Займете прежний кубрик или поселитесь в любом другом, не имеет значения. На крейсере сейчас не до вас. В судовую роль вы внесены под своим именем, для всех вы все тот же Кэл, ну, скажем… побывавший в переделке… А для нас вы – холодный наблюдатель, живой, все фиксирующий прибор. Как телескоп Хаббл или ускоритель Теватрон. Понимаете? К тому же, на крейсере вы будете не один».
«А кто еще?»
«Десантники Кокс и Рот».
«Они сейчас тоже на “Сограде”?»
«Наша инициатива, Кэл».
«Что они сообщают?»
«Пока ничего».
«То есть?»
«Связь с ними потеряна».
«Как такое может случиться? – не поверил Кэл. – Связь десантника не зависит от его собственного желания или нежелания. Связь включается и работает вне зависимости от его желаний. Все это знают. Или крейсер… или часть его… захвачен спейсвурмами?»
«Заметьте, я ничего такого не произносил, – сотрудник ВВР не спускал с Кэла глаз. – Но утечка информации отмечена…»
«В чем выражается эта утечка?»
«Ну, скажем, стоит нам расставить гравитационные ловушки, как время в занятом пространстве меняет ход. Не спрашивайте – как, мы этого тоже не понимаем. Просто появляются и исчезают “пылевые мешки”, проявляются незнакомые эффекты. Впрочем, это неважно».
Неважно? Кэл задумался.
Ну да, мы же на одной стороне.
Но офицер Сол будет счастлив, если я уберусь с Земли.
И Хлое будет спокойней. Она получит право чувствовать себя вдовой.
Я всем принесу успокоение. Ненавистники филзы оправятся от потрясения. И сотрудники ВВР почувствуют себя при большом деле. Возможно, я даже исчезну. Возможно, я даже навсегда исчезну. В этом тоже есть хорошая сторона. Хлою могут утвердить в статусе вдовы…
Вслух он спросил: «Медаль Дага останется за мной?»
«Разумеется, – подтвердил сотрудник ВВР. – Посмертно».
И добавил негромко: «Мы ведь вместе, Кэл. Мы на одной стороне. Нам важно оттеснить Чужих как можно дальше от Солнечной системы. Кем бы они ни были, мы должны оказаться на порядок сильнее. Если мы отступим хотя бы на шаг, если мы в чем-то проявим слабость, нам не устоять. Органика легко разрушается, Кэл. Чужие захватили несколько наших кораблей, значит, получили о нас достаточно полное представление. По крайней мере, знают, что органика легко уничтожается».
«А если новая “Сограда фамила” – всего лишь ловушка?»
«Поэтому мы и посылаем на нее опытного десантника».
Часть вторая
Военный ландшафт (Свои)
14
Никто Кэла не встретил, и первые два часа на «Сограде» он провел в полном одиночестве – на нижней кормовой палубе, на так называемом берегу Маклая. Длинная, округленная, эта палуба упиралась в керамитовую стену – опаленную, местами оплавленную, видимо, на нее пришелся главный термический удар, заодно выбросивший десантный модуль в пространство. Лифты, ведущие на верхние палубы, не действовали. Не обязательно потому, что были выведены из строя. У одного валялась на полу черная сумка.
В оплывшей стене Кэл увидел свое отражение.
Громоздкий, сбросивший скафандр человек. Конечно, человек, но стоял чуть наклонно, не очень, но это бросалось в глаза, лицо казалось широким и рыхлым. Впрочем, таким оно и было. И «Сограда фамила» за семнадцать месяцев, проведенных Кэлом на базах и на Земле, изменилась. Когда-то эти стены из-за множества тесных тренировочных лазов сравнивали со швейцарским сыром, теперь все лазы были закупорены.
Кэл толкнул дверь ближайшего кубрика.
Когда-то его занимал Рот. Может, он и сейчас на корабле?
15
Десантников на крейсере было семеро.
Бригадир Маклай; рядовые – Рот, Кокс, Фест, Скриб, Торстен, Кэл.
Десантникам не нужны длинные имена. Им вообще не нужны имена, надежнее короткий оклик. Правда, Скрибу это не помогло. В аварийном модуле он ослабел первый. Царапая нёбо обезвоженным языком, Скриб с трудом выдавливал нелепые обрывочные слова… «Бабушка…» Даже это давалось ему нелегко. «Кабанчик…» Нелепые слова всплывали из глубин подсознания. Скриб вспоминал то, чего сам никогда не видел. Ну да, бабушка… кабанчик… У кабанчика были красивые глазки… Зарезать кабанчика? Кажется, Скриб просил бабушку отдать ему его глазки. Прошлое неумолимо убивало десантника, к счастью, в раскаленном пространстве модуля появились неопрятные обрывки филзы…
16
В своем кубрике Кэл задержался.
Прошло не три дня, прошло семнадцать месяцев.
Вода в стакане давно должна была испариться, но она все еще на треть заполняла стакан. И заклепки, приготовленные для ремонта силового пояса, валялись там, где он их бросил, одна только скатилась на пол. Портрет Хлои висел на месте. Силовой пояс, кстати, принадлежал Маклаю. Бригадира Кэл недолюбливал, но приказы, тем более просьбы его выполнял незамедлительно. На берегу Маклая бригадир доводил десантников до полного изнеможения. А вот в модуле погас, тоже, как Скриб, бормотал что-то… Белая юбка выше колен… У каждого было что вспомнить… Топ-корсет в стиле пин-ап… черный-черный, в белый горох… И заткнулся бригадир только когда филза начала действовать…
Почти три месяца в раскаленном пространстве.
«Человек может вынести все, если его не остановить».
Бригадиру верили. Только Фест не удержался: «Вынести трудности? Или вещь?»
Впрочем, Фест и раньше недомогал умом. Зато десантник Торстен и в раскаленном модуле остался лучшим. Он всех землян считал своими, потому что чужих среди них быть не может. Все крепкие. Как яблоки налитые. Ни одного червивого! Старина Дарвин, конечно, прокололся: не все люди произошли от обезьян. Правда, и церковники облажались: не всех людей создал Бог…
17
В кубрике Кокса валялась грязная рубашка.
Наверное, Кокс собирался пустить ее в утилизатор, но не успел.
Но вообще-то он все успевал. В раскаленном модуле он первым распробовал филзу. Даже в судовой роли «Сограды» числился первым, хотя десантников обычно держат в тени, они, как правило, идут отдельным списком. Кокс, кстати, и с доктором У Пу подружился первым. Ученый китаец отличался нестандартными взглядами на жизнь во Вселенной. Это не все терпели. В отличие от общительного Кокса, Кэл, например, разговоров с китайцем избегал. Даже голос доктора – монотонный, уверенный – Кэла раздражал. О чем можно судить, собственно, на чем можно строить выводы, если единственный разумный вид (спейсвурмы), обнаруженный землянами в космосе, остается неуловимым?
«Что вы думаете об этом, Кэл?»
«Спейсвурмы везде, но никто их не видел».
Китаец улыбался: «А что вы думаете о наших возможностях?»
«Думаю, что они не безграничны».
