— Моего имени?
Дракон задрал голову и издал трубный, нестерпимый для уха звук. Потом, снова склонившись к Алеку, произнес:
— Как видишь, это немного сложно, так что можешь звать меня просто «Друг».
— Благодарю, — Алек не знал, что добавить: ему в жизни не приходилось обращаться к живой горе.
— Покажи-ка мне малыша, — попросил дракон.
Трясущимися руками Алек высвободил из петли рекаро.
— Это Себранн.
— Дра-кон, — повторил Себранн.
Дракон склонил голову на расстояние пары ярдов от них и Алек смог почувствовать исходящий от него жар и в отражении громадного глаза увидел себя и всех своих спутников. Застыв от страха, он слишком поздно заметил, как Себранн кинулся прямиком к дракону и схватился обеими ручками за огромный, подобный копью клык, торчащий из нижней челюсти исполина.
Алек ринулся было за ним, но Серегил ухватил его за руку:
— Всё хорошо.
Себранн казался совсем крошечным на фоне этой гигантской головы — даже меньше, чем зуб, скрытый под драконьей губою — однако его голос был громок и чист, когда он вдруг взял протяжную ноту. Настолько громок, что стало больно ушам.
— Клянусь Пламенем, что он делает? — попытался перекричать его Микам.
Неужели Себранн воспринял дракона, как угрозу, и теперь хочет его убить?
— Нет, Себранн! — завопил Алек, пытаясь высвободиться из цепкой хватки Серегила. — Пусти! Я должен…
Но внезапно дракон ответил ему другой, столь же глубокой и сильной нотой, голос его был не громче, чем голос Себранна. Все замерли, затаив дыхание и наблюдая этот невероятный, не слишком-то согласованный дуэт. Себранн коснулся драконьей морды, проведя по нероностям его чешуи, так спокойно, словно ласково гладил лошадь. А потом вдруг прижался щекой к щеке дракона и оба умолкли.
— И что это такое было? — прошептал Микам.
— Песня родства, — ответил ему дракон.
— Но Тайрус же утверждает, что он не дракон, — возразил Алек.
— Он — нет, но всё же нас связывает родство — по крови Первого Дракона. Вот откуда у этого малыша такая сила: это всё от того, что в нём течет твоя хазадриельфейская кровь.
— Вы хотите сказать, что у Хазадриель и её людей была… что в них течёт драконья кровь?
— У всех фейе, дружок. Просто у одних её немножечко больше, у других — меньше. Таков дар хазадриельфейе, и их тяжкое бремя.
— Так получается, что я…, — у Алека подкосились ноги.
Помнится, когда Сергил сообщил ему, что он наполовину фейе, Алек испытал жуткое потрясение. Но чтоб вот такое?
— От этого ты тоже не становишься драконом, — сказал ему исполин, издав что-то вроде смешка.
Это было уже слишком!
Алек отвлекся на то, к чему был более привычен: он опустился на колени и осмотрел Себранна. На его ручках были глубокие порезы от чешуи дракона и его колючек. Алек проколол себе палец ножом и дал Себранну крови, чтобы тот смог полечиться.
— О, понятно, — прогрохотал дракон. — Ты его лечишь, точно так же, как он лечит тебя, всё как положено.
— Так вы знаете о рекаро? — спросил Алек.
Разговаривать с глазом было не слишком-то удобно, но дракон был чересчур громаден, чтобы охватить взглядом его всего целиком.
— Они известны мне под разными именами. Но ни одно из них не было способно убивать.
— Но как же…, — Алек запнулся: да кто он такой, чтобы пытать дракона? — Это всё из-за моей тирфейской крови, да? Человек, сотворивший Себранна, говорил, что он испорченный.
Дракон немного отпрянул и обнюхал их. От его дыхания их волосы и одежда всколыхнулись.
— Ты не испорчен, дружок. Да, я чувствую запах смерти, от тебя и твоих друзей, но причина в ваших поступках, а не в твоей крови.
— Тогда почему же Себранн умеет убивать и воскрешать? Почему он оказался не таким, как хотел алхимик?
Дракон снова потянул ноздрями воздух.
— Вы несете в себе память иных Бессметрных — она в вашей тирфейской крови, хотя вы по- прежнему, являетесь и потомками Хазадриель. Быть может, этот алхимик и сам что-то напутал. Он мог не осознавать до конца, что именно делает. Он когда-нибудь делал их прежде, эти существа?
— Я знаю лишь об одном, но он убил его. Я был нужен ему, так как хазадриельфейе не найти.
— Да. Я хорошо помню Хазадриель. Очень грустная женщина, и в то же время отчаянно смелая. Я видел, как уходили её люди, как они шли на север. Их дар слишком отличает их от всех остальных.
— Тем, что они годятся для создания рекаро? — спросил Алек. — Что же это за дар такой?
— Их должны делать не во зло, Алек, Живущий Две Жизни. Я уверен, что ты и сам понимаешь насколько ценен рекаро, как и любой из них, даже те, что не обладают способностью убивать и возрождать к жизни, ибо изначально и не предполагалось, что они смогут это делать.
— Так может нам отнести рекаро Хазадриель? — спросил Алек.
Дракон задумался над его словами, затем вытянул свою необычайно длинную шею и обратил морду в сторону луны. Все замерли в молчаливом ожидании…
Теперь, когда свет луны стал ярче, Алек сумел разглядеть силуэт выступающего крыла и зубчатый хребет огромного дракона. Драконы поменьше — хотя и их вряд ли повернулся бы язык назвать маленькими — так и вились над ним, словно это и впрямь был огромный утёс, а не один из их породы.
Дракон-великан снова склонился к ним.
— Светоносный поведал мне, что на Севере притаилась смерть — ваша смерть. Но вы сможете её избежать, если сумеете вернуться к истокам этого существа. Если изберете такой путь, вы далжны уничтожить источник, позволяющий впредь возрождаться подобным тварям.
У Алека пересохло горло.
— Но… но я же и есть тот источник.
— Нет, ты всего лишь орудие, Алек, Живущий Две жизни. Слово — вот откуда алхимия берет своё начало. Уничтожь слова, и больше ни одно существо, подобное этому не возродится.
— Слова? — переспросил Микам.
— Книги! — воскликнул Алек. — В лаборатории Ихакобина не счесть книг. Одна из них — огромная, красная такая — всё время лежала на его рабочем столе. На ней был нарисован рекаро. Я ни разу не видел, чтобы Ихакобин пользовался палочкой или заклинаниями, всегда только своими символами, металлами и… мной. Но раскрытые книги обязательно лежали на его столе, и он частенько заглядывал в них во время работы. Но чтобы уничтожить её…
— Мы должны отправиться туда и достать её, — закончил за него Серегил. — А если мы не пойдём?
— Тогда вы не в силах её уничтожить, — сказал дракон.
Алек подозревал, что спешка, с каким бы по величине драконом ты ни имел дело, — не самое мудрое решение.
— Но что произойдёт, если мы не сделаем этого? — спросил он со сей вежливостью, на какую был способен.
— Будущее ещё не записано, Алек Две Жизни. Светоносный даёт увидеть лишь то, что возможно случится, а не то, чему непременно суждено быть. Уничтожить или нет — право выбора за тобой.
— Но даже если мы действительно достанем её, сможет ли она дать ответ на то, что же такое Себранн? — в полном замешательстве пробормотал Алек.
