старых добрых прериях ничего такого никогда не случалось. А сейчас маленьким девочкам нельзя кататься на велосипеде в одиночку или идти куда-то в группе меньше трех человек. Однажды Пэтти присутствовала на вечеринке, которую устраивала одна из коллег Дианы, — с продажей пластиковых контейнеров, которые распространяют исключительно на подобных мероприятиях, только на этой вместо контейнеров, не содержащих химических соединений, продавали приправу из мускатного ореха и протестовали против изнасилований. Она еще тогда пошутила насчет того, каким же надо быть кретином, чтобы тащиться в Киннаки кого-то насиловать, на что блондинка, с которой она там познакомилась, сказала: «Мою подругу однажды изнасиловали». Из чувства вины Пэтти тогда приобрела несколько баночек мускатного ореха.
— Меня считают плохой матерью. Так оно, наверное, и есть.
— Никто не считает тебя плохой матерью. Лично я считаю, что ты вообще супергероиня: содержишь ферму, ежедневно отправляешь в школу четверых детей и при этом капли в рот не берешь.
Пэтти тут же вспомнила об очень холодном утре две недели назад, когда от изнеможения она чуть не рыдала. Натянуть на себя одежду и отвезти девочек в школу показалось ей таким невозможным делом, что она оставила их дома, — они вчетвером целый день сидели перед телевизором, смотрели мыльные оперы и какую-то чушь. Бену пришлось ехать в школу на велосипеде, она закрывала за ним дверь, обещая, что обратится к администрации, чтобы в следующем году к ним заезжал школьный автобус.
— Нет, я плохая мать.
— Не говори глупости.
Дом Мюллеров стоял на приличном участке земли площадью не меньше четырехсот акров. Домик казался крошечным — ярко-желтое пятнышко на километры зелени озимых и снежной белизны. Ветер усилился, а по радио передали, что ночью ожидается обильный снегопад, после которого температура резко поднимется до весенней. Это обещание застряло у нее в голове: температура резко поднимется до весенней.
Они свернули с шоссе и поехали к дому по узкой негостеприимной дорожке мимо культиватора, который диковинным животным притаился в амбаре: его крючковатые лопасти отбрасывали на землю когтистую тень. Чтобы заполнить тишину, Диана громко покашляла, что она делала всегда, когда чувствовала себя не в своей тарелке. Они вышли из машины, не глядя друг на друга. На деревьях без умолку сварливо перекликались бдительные граклы. Один пролетел у них над головой, за птицей блестящей серебряной нитью плескалось на ветру рождественское украшение, которое она тащила в клюве. В остальном все вокруг было неподвижным — ни шума мотора, ни щелканья задвижки на заборе, ни звука телевизора внутри — тишина погребенной под снегом земли.
— Что-то я нигде не вижу велосипеда Бена, — только и сказала Диана, когда они постучались в дверь.
— Он мог оставить его за домом.
Дверь открыл Эд. Джим, Эд и Бен учились в одном классе, но братья не были близнецами, один из них (кажется, Эд) однажды оставался на второй год. А может, и дважды. Несколько секунд он удивленно на нее смотрел — мальчишка невысокого роста, но атлетического сложения, — потом засунул руки в карманы и оглянулся.
— Здрасте, миссис Дэй.
— Здравствуй, Эд. Извини, что беспокою во время каникул.
— Ничего страшного.
— Я ищу Бена, он не у вас? Ты его не видел?
— Бе-е-на? — протяжно произнес он, словно эта мысль его заинтересовала. — He-а, я его в этом году вижу только в школе. Он сейчас с другой компанией.
— С какой компанией? — спросила Диана, и Эд первый раз посмотрел на нее.
— Ну как ее…
Из глубины дома к ним двигался Джим — его силуэт вырисовывался на фоне кухонного окошка у него за спиной. Он выглядел неуклюжим и был больше и шире брата.
— Чем мы можем вам помочь, миссис Дэй?
Он подошел ближе и медленно оттеснил брата таким образом, что вместе они практически закрыли собой проход. Пэтти даже захотелось вытянуть шею и посмотреть, что там за ними находится.
— Я тут спрашивала Эда, не видели ли вы сегодня Бена, а он говорит, что в этом учебном году вы мало общаетесь.
— Мм, его у нас нет. Жаль, что вы не позвонили, а то столько времени потеряли.
— Нам очень нужно его найти, не знаете, где он может быть? Дела семейные, так сказать, — вмешалась Диана.
— Мм, нет, — снова сказал Джим. — К сожалению, тут мы вам ничем не поможем.
Эд уже успел отойти назад и теперь подал голос из тени гостиной.
— Пусть звонит в справочную и узнает, как связаться с дьяволом, — фыркнул он.
— Что?
— Ничего. — Джим смотрел на дверную ручку, словно размышляя, не пора ли закрыть дверь.
— Джим, помоги нам, пожалуйста, — бормотала Пэтти. — Пожалуйста.
Мальчишка нахмурился и постучал носком о пол, как балерина. Он упорно не поднимал глаз.
— Он сейчас в этой компании, которая общается с дьяволом.
— Что это значит?
— У них там главный один парень, не знаю, как его зовут. Он постарше нас. Наркотики у них там, кактусы с дурью — не знаю точно. А еще они убивают коров и других тварей. По крайней мере, я так слышал. Они все из другой школы, кроме Бена, конечно.
— Но может, ты все-таки кого-нибудь из них знаешь?
— Честное слово, не знаю, миссис Дэй. Мы не связываемся с этой фигней. Ничем не могу помочь, извините. Мы старались оставаться с Беном друзьями, но… Мы в церковь ходим, родители у нас строгие. Мм… честное слово, ничем не могу помочь.
Он уставился себе под ноги и замолчал. Пэтти не нашлась, о чем еще его спросить.
— Ладно, Джим, спасибо.
Он закрыл за ней дверь, но не успели они отойти, как услышали внутри злобный окрик:
— Ты, кретин, на фига было это говорить! — и тяжелый удар в стену.
Либби Дэй
Когда мы снова оказались в машине, Лайл произнес всего три слова: «Вот где кошмар». В ответ я только промычала нечто невразумительное. Крисси напомнила мне меня саму: алчная, беспокойная, что-то куда-то запихивающая про запас, на всякий случай. Взять хотя бы этот пакетик с чипсами. Нам, попрошайкам, нравится еда в небольших упаковках, потому что люди легче с ними расстаются.
Минут двадцать мы ехали почти молча. Наконец тоном телекомментатора, который подводит итог передачи, он сказал:
— Итак, совершенно очевидно, что она лжет: Бен ее не совращал и не растлевал. Отцу она тоже солгала. У Лу Кейтса после этого едет крыша, он убивает твою семью, а позже узнает, что дочь лгала. Значит, он ни за что ни про что уничтожил ни в чем не повинную семью. И что дальше? Распадается его собственная семья. Лу начинает пить.
— И что дальше? — передразнила его я.
— Версия убедительная, не находишь?
— Я нахожу, что тебе больше не следует со мной ездить. Ты создаешь лишние проблемы.
— Либби, я же обеспечиваю финансовую сторону дела.
— Да, но самому делу только мешаешь.
