было бы враньем.
Теперь вздохнул Джулс.
— Ладно. Выкладывай. Чувствую, нравится мне это или нет, а слушать все равно придется.
— Я думаю, гораздо разумнее было бы потратить сегодняшний вечер на разговор с Морин.
Джулс насупился.
— Господи, опять двадцать пять! Мы ведь это уже проходили. Некогда нам! С армией время поджимает. У меня там на трех баллонах таймеры тикают, вот-вот газ выпустят. Только бы успеть через чертов мост перебраться.
Дудлбаг расправил складки на платье.
— Ну, знаешь ли, особой трагедии не случится, если таймеры без тебя сработают. Власти расценят это как политическую акцию. Повернуть обратно в город еще не поздно.
— Почему ты так настроен против моего плана? Только потому, что классная идея пришла в голову не тебе? Я прав?
Дудлбаг сдвинул брови.
— У меня хватает собственных классных идей, и чужим я никогда не завидую. Почему я настроен против твоего плана? По двум причинам. Во-первых, никакая армия тебе не нужна. Во-вторых, если и была бы нужна, то не такая.
Джулсу прямо в глаза ударил дальний свет от фар встречного автомобиля, и он зажмурился.
— Значит, не нужна мне армия, да? Может, рассказать это десяткам убийц, которых Мэлис на меня науськивает?
— Тебе не надо бороться с десятками убийц, Джулс. Надо бороться с одним-единственным.
Джулс фыркнул.
— Плевал я на такую философию, ясно? И обсуждать тут нечего. Я тверд как камень. — Он глянул на часы, слабо освещенные зеленым светом от приборной доски. — Черт! Гляди, сколько времени! Торопиться надо, а то там вся толпа успеет без нас и заснуть, и проснуться.
Джулс еще сильнее вдавил скрипучую педаль газа в ржавый пол, подгоняя и без того обессиленный «линкольн». Дудлбаг вынул из сумочки пудреницу и подправил макияж.
— Ну, разумеется, не следует заставлять твоих неонацистов ждать.
— Никакие они тебе не неонацисты, а сторонники превосходства белых.
— Ах, простите! Как я мог не заметить столь существенной разницы?
Когда Джулс въехал на грязную стоянку перед зданием Союза американских ветеранов, она была заполнена примерно наполовину. Он посмотрел, нет ли тут грузовиков телевизионщиков. Если репортеры будут в зале, когда пойдет газ, их тоже придется вербовать, а там — будь что будет. К облегчению Джулса, ни грузовиков, ни фургонов с названием телекомпаний на стоянке не наблюдалось.
Он снова посмотрел на часы.
— Повезло. Газ пойдет в девять пятьдесят, а сейчас только девять сорок. Осталось десять минут.
— О радость! — изрек Дудлбаг, поправив платье.
— Пошли внутрь. Поглядим, что там происходит.
Народу на собрании было не так уж много. Джулс бегло пересчитал присутствующих — получилось человек двадцать — двадцать пять. Он с трудом отогнал разочарование. Ничего, хватит и столько. По крайней мере почти все они были мужчины. Женщин — только двое. На груди одной из них висела карточка репортера «Нью-Орлеан таймс», а на коленях лежал блокнот. На столике у задней стены Джулса ждал приятный сюрприз — кофейник и пластиковые стаканчики. Он встал рядом со столиком и стал слушать.
— По регламенту! По регламенту! — подскочив с места, закричал сидевший недалеко от Джулса человек — невысокий, круглый мужчина в потертой футболке с надписью «Бьюкенена в президенты». Весь потный, он говорил, активно размахивая руками. — Мы собрались для того, чтобы официально выдвинуть мистера Найта нашим кандидатом в члены окружного совета! Здесь не место и не время обсуждать создание этнического государства!
— Тут, Джордж, я не могу с тобой не согласиться!
На сцене стоял высокий, худой мужчина и говорил, орудуя руками так же яростно, как первый. Создавалось такое впечатление, будто эти двое через весь зал играли друг с другом в невидимый теннис.
— Чтобы мистер Найт включился в предвыборную гонку, а потом ее выиграл, потребуется новый подход! Старые лозунги — наши три «Р»: реформа соцобеспечения, разумный бюджет и радикальные меры — теперь не сработают! Люди устали от одного и того же! Устали! Им нужно новаторское мышление! Им нужен лидер, который не побоялся бы развернуться лицом к проблемам, стоящим перед Америкой!
Мужчина в кепке поднял руку и спросил:
— Вот я, например, хочу знать: неужто мы так и отдадим весь Манхэттен евреям?
— Билл, а чего это тебя так волнует? В конце концов, там слишком людно, полно грязи и всяких инфекций.
Несколько участников забормотали что-то в знак согласия с председателем собрания. Билл неловко переминался с ноги на ногу.
— Ну, понимаете, у меня тетя престарелая в Бэттери-парк живет. Почему бы нам не взять, да и не выселить евреев в Бронкс к пуэрториканцам, а Манхэттен не оставить для белых?
Худой человек на сцене устало потер переносицу.
— Надо помнить, Билл, что мистер Найт уже успел проявить огромную заботу о разумном географическом делении Северной Америки. Итак, если по этому пункту вопросов больше нет, двигаемся дальше. Нет вопросов?
Единственная участница собрания — потрепанная женщина на последних сроках беременности — подняла руку.
— Я вот чего скажу. Не то чтобы хочется десять раз повторять одно и то же, но проблема серьезная. Нельзя отдавать Миссисипи черномазым! Игорные дома в Галфпорте и Билокси — лучшее, что было в этом штате за многие годы. Будь я проклята, если проголосую за человека, который отдаст наши прекрасные казино черномазым!
Зал наполнила какофония из одобрительно-гневных выкриков и одновременно призывов к порядку. Джулс посмотрел на часы и пихнул Дудлбага локтем.
— Нам пора на перекур, приятель.
— Слава тебе господи! Еще немного, и пришлось бы мне отмываться щелоком.
Они вышли на улицу и встали в тени сосен. Джулс нервничал, нещадно потея. Сработает или не сработает? Через три минуты Малыш Айдахо целиком и полностью подтвердил заслуженность своей высокой репутации. Шум и крики из здания неожиданно сменились безумным сиплым хохотом. Через тридцать секунд остались слышны только стрекотание сверчков и гул машин с автострады.
Джулс ликующе потер руки.
— Получилось! Ну что? Гений я или как?
Они вернулись в зал. На стульях, на столах и просто на полу неуклюже раскинулись бесчувственные сторонники превосходства белых с перекошенными от смеха лицами. Джулсу эта картина напомнила последствия бойни, которую устроил коварный Джокер в одном из комиксов о Бэтмене выпуска сороковых годов. Невероятно гордый собой, он быстро пересчитал тела (их оказалось двадцать три) и опять направился к двери.
— Что теперь? — спросил Дудлбаг.
— Сейчас увидишь. У меня все продумано до мелочей.
Через минуту он вернулся со стопкой одноразовых алюминиевых форм для пирога. Отставил их в сторону и занялся сонными телами, укладывая каждую жертву на сдвинутые стулья так, чтобы голова свисала вниз.
Джулс лукаво посмотрел на спутника.
— Ты мне помогать собираешься? Или так и будешь стоять и смотреть?
— Ни то, ни другое, — ответил Дудлбаг, сел возле двери и вынул из сумочки сложенный номер
