Дэн Браун, храма тамплиеров в Росслине, некогда принадлежащего графам Сент-Клерам (в английский транскрипции — Синклерам), появились бы изображения растений алоэ и початков кукурузы?
Так же, как и странные люди, странные растения, неизвестные европейцам, на тамплиерских храмах могли появиться лишь в одном-единственном случае — если их видели. А для того, чтобы их увидеть, рыцарям нужно было всего лишь переплыть океан.
И то, что они его переплыли, сегодня отрицать уже нельзя. Потому что на американском берегу, в Норфолке, нашел покой один из рыцарей Храма. Существует его могила с изображением. Рыцарь стоит в полный рост и в полном вооружении, в руках у него простой меч тамплиера, а рядом изображен герб — одномачтовый парусник, плывущий на Запад, к звезде. Такая же могила есть и на английском берегу, в бывших владениях Сент-Клеров: почти идентичный рисунок, но корабль в гербе идет под поднятым парусом. Хорошо, рыцари из Росслина плавали в Северную Америку. Но рыцарям Ла-Рошели было гораздо ближе плыть в Южную! И, скорее всего, они так и делали. Во всяком случае, там, по ту сторону океана, в Перу, где в свое время обосновались скандинавские викинги, тоже прекрасные и смелые мореходы, в археологическом комплексе Серра-Кора, была найдена форма для отливки металлов. Места добычи серебра находились вдали от залива Сантоса, поэтому туда были проложены удобные дороги. Очевидно, расфасовка серебра в слитки происходила именно в Серра-Кора. Но кому нужно расфасовывать серебро, да еще и поближе к берегу океана? Явно уж не индейцам, которые флота не имели. А вот рыцарям металл был нужен. И не в виде груды руды, а желательно в более компактной форме — то есть в слитках… Недаром местные легенды гласят, что до 1290 года по дорогам от гор на берег океана постоянно двигались груженные серебром ламы. Другой порт — Парнаиба — был расположен на 800 км южнее устья Амазонки, из него тоже уходили корабли, груженные серебром. И для того чтобы сделать доставку серебра к берегу океана удобнее, местным жителям (а это, как считают ученые, могли быть потомки викингов, возглавившие и подчинившие себе племена индейцев) пришлось построить невероятно сложную систему каналов, прорубив в скальной породе тоннель, чтобы воды нескольких рек смогли образовать удобную для судоходства лагуну и прочно связать места добычи серебра с портом на берегу Атлантики. Кроме тамплиеров в Европе не было ни единой организации, тайной или известной, которая могла бы совершать постоянные рейсы на Запад, в Америку. И именно в XII–XIII веках Европу буквально наводнило серебро, хотя своих серебряных рудников не было ни во Франции, ни в Англии, ни в Германии… Мексиканская хроника Чалько Чимальпахина упоминает о двух волнах тамплиерской колонизации, обе — в конце XIII века. Хроника рассказывает, что белые люди с Востока жили вместе с ними, а другие отплыли на свою родину, по которой тосковали, но обещали вернуться. Они не вернулись. В начале XIV века им уже было не до перуанского серебра. Вместо них на Американский континент высадились конкистадоры… Они принесли смерть и разрушение — своего рода миссионерскую инквизицию. Но все это случилось уже после знаменитого плавания Христофора Колумба. Между прочим, корабли Колумба отправились к неизвестному европейцам материку под алым восьмиконечным флагом тамплиеров!
А если не Америка? Тогда — Азия. Тамплиеры успели стать там своими людьми и подружились с могущественными ассасинами. Они оказались отличными банкирами и великолепными торговцами. Причем, последним они занимались с такой самоотдачей, что их крестоносные товарищи из других орденов считали рыцарей изменниками: вместо того чтобы вырезать сарацинов и брать в плен — они торговали. В Европу благодаря рыцарям шли драгоценные товары средневековья. И стоили они немалых денег. Да и жертвовали рыцарям гораздо охотнее, чем церкви. Но то, что сделало их могущественными и спесивыми, в конце концов их и погубило.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
СУДИЛИЩЕ
Завистливый красавчик
Филипп Четвертый, получивший впоследствии прозвище Красивый, взошел на престол Франции в возрасте семнадцати лет. Был 1285 год. Благодаря удачной женитьбе на Жане Шампанской, наследнице наваррского престола, он неплохо увеличил размеры своего королевства. Если взглянуть на карту современной Франции, то относительно самостоятельными оставались только Фландрия и Бретань на севере и Аквитания и Бургундия на юге. Все прочие французские земли попали под его божественную власть. Казалось бы, государь, имеющий столь обширные владения, должен быть невероятно богатым. Как бы не так! Доходы молодого короля зависели от поступлений в казну с принадлежавших ему земель, и хотя земель было много, но доходов — мало. Филипп создал целую армию чиновников, которая вводила все новые и новые налоги, буквально выбивая последнее не только из владельцев богатых замков, но и из полунищего народа — толку не было. Чем больше становилось чиновников, тем хуже шли денежные дела в королевстве. Все правильно: чиновники кормили сами себя. И хотя король попробовал регламентировать чеканку монеты (этим правом обладал каждый крупный феодал), введя королевские деньги, которые называли в народе «золотыми стульями» и «золотыми барашками», казна пребывала в состоянии уныния. При его предшественниках огромные суммы пошли на войну с Арагоном, но благодаря тамплиерам, занявшим сторону арагонского короля, война была проиграна. Больше всего Филипп мечтал присоединить к себе Аквитанию, вассальную землю английского короля, богатую и прекрасную страну, и Фландрию, которая вызывала колкое чувство зависти — находящийся совсем рядом, необычайно жирный, но не принадлежавший Филиппу кусок. Эти земли просто не давали ему покоя. Но у короля не было денег, чтобы начать завоевательные походы! Опять — не было денег!
Оказавшись у власти, молодой король решил, что вся беда в плохих советчиках. Поэтому он избавился от заслуженных придворных прошлого и приблизил к себе троих реформаторов — одним из них был Гийом де Ногарэ, странный человек, деятельный, умный, хитрый, но происходивший из рода, сильно потрепанного альбигойскими войнами, — его предки принадлежали к катарам; вторым — юрист Пьер Флоте, а третьим — блестящий экономист Анжеран де Мариньи. Сначала Флоте, а после его смерти Ногарэ занимали место хранителя печати, то есть что-то вроде министра юстиции. Именно эти товарищи и придумали, как можно пополнять казну, вводя все новые и новые налоги.
Первый налог, озвученный королевскими указами, составлял сотую часть рыночной стоимости имущества для феодалов, с горожан брался налог в размере одного денье на ливр с оборота, а церковь должна была выплачивать королю десятину. В результате этого нововведения страна застонала. Казна собирала налог не только с феодалов и священников или богатых городов, но и с крестьян, налог для них именовался «налогом с очага», то есть с каждого дома. Кроме этого Филипп ввел особые налоги на «нацменьшинства» — ломбардский налог для итальянцев, в основном банкиров и купцов, и еврейский налог — для детей Израилевых. Заработанные в основном на «ломбардцах» и «евреях» деньги тут же были спущены на войну с Аквитанией. Военные действия против английского короля оказались предельно неудачными. Мало того, что Филипп кампанию проиграл, так еще и потратил гораздо больше, чем получил в виде налогов и прочих поступлений в казну. Он был вынужден срочно придумывать, как выйти из неприятного положения. Ему пришлось брать займы у обеспеченных слоев населения — конечно же, это оказались все те же ломбардцы и евреи; а также некоторые феодалы, государственные чиновники и
