Удивительное чувство рождала эта степь. Нигде и никогда не переживали они такого. Густая тьма лежала внизу. Ехали без дороги. Степь гладка, как лист. Небо опрокинулось гигантской чашей над ними. У земли на горизонте оно светлело, выше было темно, а самая вершина вновь делалась светлой. В чистом воздухе Даурского плоскогорья звезды горят необыкновенно ярко. Небосвод весь был заткан созвездиями, как восточный ковер цветами. Каббалистические древние знаки! Вот серебряный ковш! Вот светящееся ожерелье! Из края в край протянулась серебристая дорога Млечного Пути. Вот одиноко сверкает и лучится огромный драгоценный зеленоватый камень!
Передняя лошадь вдруг шарахнулась. Какая-то тень промелькнула у ней под ногами.
– У, проклятущая!
– Лисица мышкует! – объяснил Попрядухин.
И опять молчание. И ароматы степи, и курения трав и цветов, благовонные и густые, как запахи парфюмерного магазина, по несравненно прекраснейшие, текут по воздуху.
Никому не хотелось говорить.
И только от скрытого восторга кто-нибудь пробормочет:
– Ну и ночь!
Брякнет случайно кинжал о седло, да раздастся фырканье лошади.
До Гусино-озерского дацана от Селенгинска двадцать пять километров.
Незаметно проехали добрую половину дороги.
Ближе к рассвету низкий огромный багровый шар луны всплыл на горизонте, и от этого степь стала совсем сказочной. Казалось, сейчас вылетит еще и ведьма и вещий ворон.
Вот огонек! Костер ярко освещает скуластые косоглазые желтые монгольские лица в остроконечных шапках, дальше темнеют фигуры лошадей и юрты. Над ними, над степью висит оранжевая луна – чем не половецкий стан?
Чем ближе подъезжали они к дацану, тем чаще попадались эти костры. Скоро вся степь была запружена ими.
– Паломники-ламаиты, – заметил Вампилун.
– Трудненько будет незаметно увезти Урбужана при таком количестве народа, – вздохнул Попрядухин.
В это время до них донесся низкий густой звук. Он повторился несколько раз.
– Что это? – удивился Аполлошка.
– По случаю праздника, – сказал Вампилун, – в храме всю ночь совершается богослужение, сопровождаемое музыкой. Этот звук медной трубы в две с половиной сажени длиной, называется ухэр-бурэ «рев небесного слона».
Скоро в сумерках рассвета они увидели высокое здание с оленем наверху. В рогах оленя находился золоченый круг.
Это был знаменитый Гусино-озерский дацан.
Монастырский двор был полон паломников – ламаитов. Посредине помещалось здание главного храма, окруженное множеством сумэ – небольших храмов, посвященных отдельным божествам.
Путники отправились искать Доржи. Около сумэ расположились домики, где жили ламы и хувараки. Они зашли в сумэ Майдари[35]. В нем было темно. Огромная статуя Майдари, до десяти метров вышины, производила величественное впечатление. Вокруг стояли изображения «амурлингуй бурханов» и «докшитов». Заглянули в главный храм, где ревел ухэр-бурэ. Там шло богослужение. На скамейках друг против друга сидели в золотых одеждах и таких же островерхих шапках ламы и нараспев читали какие-то книги и пели. Музыканты играли на огромных трубах.
Когда они вышли, было светло. Посреди двора уже делались приготовления. На песке каким-то белым веществом, насыпанным узкой полосой, было образовано два круга – внутренний и внешний. В центре внутреннего круга был устроен небольшой навес, одетый шелковыми материями; под ним находился столик, покрытый барсовой кожей.
В эту минуту к Вампилуну подошел молодой бурят.
– Доржи!
Хуварак поздоровался со всеми. Он, оказывается, следил за Урбужаном и предполагает, что вечером бандит один, без охраны, будет на короткое время в доме ламы, где его удобно схватить.
Доржи играл в маскараде богов ацзара (слугу) докшитов. Он пообещал сделать знак, проходя мимо Вампилуна. Если он дотронется до своей маски, значит надо идти в домик ламы, Урбужан будет там.
Доржи располагал свободным часом, после чего должен был заняться костюмировкой лам. Воспользовавшись этим временем, он повел их показать домик ламы.
Скамьи, навесы для лам, богомольцев и зрителей, находившиеся неподалеку от внешнего круга, были полны монголами и бурятами в ярких восточных костюмах. Издали на фоне степи это была необыкновенно красивая картина.
Наши путешественники поместились впереди, чтобы хорошо видеть Доржи.
Лама с большой палкой в руках ходил по рядам и кое-где энергично поколачивал публику.
– «Гэбгуй», – водворитель порядка! – улыбнулся Вампилун.
Раздались музыка и пение. Из храма показались ламы с кадильницами и лампадами. В середине их несли трехгранную сквозную пирамиду величиной около метра, каждая грань ее была ярко-красного цвета, на вершине находилось изображение человеческого черепа.
