– В городе их не может быть много. – Кэсси взяла телефонную книгу и положила на стол перед собой. – Я проверю их все.
Закончив разговор с Хитом, она тут же позвонила в офис врача. Время поджимало, рабочий день подходил к концу.
– Привет, – сказала Кэсси, когда ей ответили. – Это Ева Брукс. Я сделала ужасную глупость. – Она по- дурацки хихикнула. – Я потеряла карточку, где записано время моего следующего визита к врачу. Не могли бы вы мне подсказать? Пожалуйста.
– Брукс, вы сказали?
– Да. Ева.
Кэсси отчетливо слышала характерное клацанье клавиш.
– Вы пациентка доктора Соренсона?
– Да. – Не звучит ли ее голос слишком неестественно?
– А вы не записывались под другой фамилией?
Кэсси понимала, что настаивать не стоит. Возможно, это очередной обман Евы. В самом ли деле она беременна? Не было ли это планом, как выжать побольше денег из Хита? Не был ли это тонкий расчет на его уязвимость?
– Простите, вы сказали «Соренсон»? – спросила Кэсси. – Я не обратила внимания. Я неправильно набрала номер. Извините.
Она опустила трубку на рычаг и в задумчивости уставилась на телефон.
– Кэсс?
Она пришла в себя, только когда Джеймс Паладин постучал костяшками пальцев по ее столу. Как и ее, Джеми взяли девять месяцев назад следователем в открывшийся в Сан-Франциско Департамент расследований Красного Креста.
– Ты в порядке? – спросил он.
– Да. – Она потянулась и вернулась мыслями в кабинет. – Да. Тебе что-нибудь надо, Джеми?
– Твой совет по делу Кобьески. Если у тебя есть время.
Кэсси посмотрела на часы – ровно пять. Ей не хотелось говорить с Хитом по телефону. Своим присутствием она, по крайней мере, сможет смягчить еще один удар Евы. Но в это время движение по мосту из Сан-Франциско в пригород ужасно. А если она подождет часа два…
Из спальни на втором этаже Хит наблюдал, как Кэсси идет от машины к его дому. Ее походка энергична и уверенна. Несколько минут назад Кэсси позвонила и сообщила, что уже едет по мосту в Волфбек-Ридж. В таком предупреждении не было необходимости. Он никогда не выходит из дома. И она знает это.
Что же она обнаружила? Что-то важное, чего не могла сказать по телефону? Что-то хорошее?
Хит пытался заставить себя не воспринимать ее как женщину. И не мог. Кэсси была красивая, чистая и простодушная. И не сознавала этого. Она почти не пользовалась макияжем. Волосы заплетала в простую косу и закидывала на спину. Никаких капризов. Никаких фокусов. Никакой игры.
Это безумно привлекало его. А ведь еще недавно он убеждал себя, что всю оставшуюся жизнь проведет в одиночестве. И даже верил в это…
Помимо красивого лица и стройного тела у Кэсси удивительный ум. Ясный и решительный.
И она не хихикает.
Зазвонил дверной звонок. Хит открывал дверь с надеждой в сердце, но всякая надежда пропала, когда он посмотрел Кэсси в глаза.
– Скажите мне.
– Мы можем сесть? – спросила она.
– Скажите мне.
– Вы уверены, что Ева беременна?
Не умерла. Не умерла! Иначе Кэсси не говорила бы так. Облегчение разлилось по жилам, будто три глотка бурбона. Жаркие и дразнящие.
– Да.
– Абсолютно уверены? В офисе доктора Соренсона говорят, что Ева не была его пациенткой. Почему вы так уверены, что она беременна?
– Я чувствовал движение плода.
– Я не собиралась задавать вам такой вопрос, но…
– Она много раз позволяла мне положить руку на живот. Иногда она поднимала свитер, и я мог следить за движениями ребенка. Кэсси, я раньше уже видел беременных.
Она уперла кулаки в бедра, уставилась в пол и с силой выдохнула воздух.
– Я думала, она играет с вами. Играет как с…
– С дураком? Со слабаком?
Кэсси покачала головой.
