Психолингвистика

общения, т. е. речевой этикет, принятый в данной среде, и т. д.

Прочтите следующие минидиалоги, записанные на магнитофон и приведенные в книге 'Русская разговорная речь. Тексты' (М., 1978) (курсивом выделены пояснения авторов книги; знак / указывает на неокончательную интонацию, // - на окончательную. Идеограмма угу условно передает утвердительное междометие, произносимое с закрытым ртом).

1. А. Я там (где спит ребенок) открыла (окно) / ничего?

Б. Где? У Кирилла?

А. Угу//.

Б. Хорошо / хорошо //.

А. Посмотри / не открылось бы много (широко) II.

2. А. А разрезать ему яблоко у тебя нет? Б. Как это нет // Вот // (дает нож).

А. Ты что его / с собой носишь?

Б. Я не с собой / а он у меня в сумке лежит //.

Ясно, что в диалоге (1) местоимение там в реплике А рассчитано на однозначное понимание со стороны Б. И Б переспрашивает не столько затем, чтобы уточнить, сколько для продолжения обмена репликами.

В диалоге (2) первая реплика А несомненно подразумевает нож, а не какой–либо иной режущий инструмент. Поэтому Б и отвечает Как это нет, имея в виду, что нож есть.

Представьте себе, что Б отвечает, как это называют учителя в школе, 'полным ответом': 'Нет, я не ношу этот нож с собой, он лежит у меня в сумке'. Мало того, что такая фраза звучит неестественно, она еще и двусмысленна: если Б ходит с сумкой, это, видимо, и значит, что нож она носит с собой.

Очевидно, что восполнение текста здесь излишне и ломает саму структуру диалога. В этом и состоит системность: 'пропуски' в РР — это не случайности, а закономерности ее структуры, иначе говоря, это вообще не пропуски, это структурные особенности PP.

3. РАЗГОВОРНАЯ РЕЧЬ И ПОНЯТИЕ 'НОРМЫ'

Отдельный вопрос — это пределы, в которых располагается в РР 'норма'. Ясно, что фраза А разрезать ему яблоко у тебя нет? является 'правильной' только в особых условиях. И если ее предъявить информантам изолированно, то образованные носители русского языка правильной такую конструкцию не признают. Однако эта фраза как раз характерна для 'хорошей', т. е. естественной РР: именно так говорят между собой хорошо знакомые люди в непринужденной ситуации.

Нормы РР высоко вариативны — в РР не только 'возможны', но именно необходимы синтаксические конструкции, лишенные союзов, с нехарактерным для КЛЯ порядком слов. В РР 'правильно' в смысле естественности и нормативности сказать (1) У меня двенадцатый английский / это в Германии не знаю какой //; (2) мне резалку / не мазалку //; (3) тетилидины куда / в маленькую //; (4) Ты включил? //; (5) Метро автобус / ничего //.

Здесь реплика (1) произносится в разговоре о размерах женской одежды — говорящая не знает, какому немецкому размеру соответствует двенадцатый по английскому стандарту. Реплика (2) произнесена в семье, где все ножи делятся на используемые для резания, т. е. острые, и те, которыми можно только мазать — масло, паштет, джем и т. п., — отсюдарезалки и мазалки. Реплика (3) содержит характерную для РР модель образования притяжательного прилагательного не от одного имени по типу мамин, петин, а от сочетания двух имен: дядиванин инструмент, бабыкатина подушка, васильсеменычево место. В (4) нормой является ненасыщенная валентность прямого объекта, поскольку обычно она ясна из контекста: едва ли отвечающий будет переспрашивать, что он должен был включить — телевизор или чайник. В (5) такой же нормой является бессоюзная структура фразы, где предикат подразумевается: очевидно, что темой является поездка на метро и затем автобусом, а ничего значит, скорее всего, что ехать либо не так долго, либо не так утомительно.

Тем не менее вариативность РР имеет достаточно четкие пределы, например, фраза У меня к вам опасение // не является нормативной даже для РР, поскольку нарушает нормы сочетаемости русского языка.

В то же время эксперимент, проведенный авторами книги 'Русская разговорная речь' (1973), показал, что определенные характерные для РР фразы и конструкции воспринимаются образованными носителями русского языка как естественные, когда их предъявляют в устной форме, но отвергаются теми же информантами как 'неправильные', если те же фразы предъявляются в письменной форме.

Это были фразы типа: носки я рада что купила //; принеси мне во что завернуть //; Родители что не сказали / это конечно очень нехорошо. Встречались даже случаи, когда именно отвергнутые формы записанного высказывания ранее были зафиксированы в устной речи того же информанта. Итак: то, что представляется нормой, будучи воспринятым на слух, воспринимается как неправильное или просторечное, будучи представленным в виде обычного текста.

Не менее интересно и следующее наблюдение, сделанное в рамках того же эксперимента. Исследователи интересовались, насколько 'приемлемыми' высокообразованным информантам представляются слова типа сгущенка и попутка (о машине), фразы во что завернуть и чем писать. С лингвистической точки зрения эти примеры дублируют друг друга: казалось бы, поскольку сгущенка и попутка — это одна и та же модель, то и отношение к ней должно быть одинаковым. На деле же это оказалось совсем не так. Ответы на однотипные в лингвистическом отношении примеры были разными: одни принимали попутку и отвергали сгущенку, другие — наоборот. Как мы видим, личные привычки и принадлежность говорящих к разным микроколлективам играют здесь немалую роль.

В РР силен элемент спонтанности, импровизации, пристрастий к использованию моделей, характерных для узкого круга людей, — например, данной семьи (ср. приведенный выше пример с резалками и мазалками).

Подход к РР как к особой системе, противопоставленной КЛЯ, позволяет под новым углом зрения изучать не только саму РР и стратегии общения, но и ряд других важных проблем. Одна из них — это проблема речевых ошибок. Ведь понятие ошибки содержательно только в сопоставлении с понятием нормы. Наличие в современном русском языке двух функциональных систем — разговорной речи и кодифицированного литературного языка — влечет за собой представление о наличии в нем двух различных норм и, как следствие, уточнение того, нарушение какой именно нормы стоит за той или иной ошибкой.

Грамматически правильные высказывания, следующие нормам КЛЯ, оказываются вычурными и неестественными, если они автоматически перенесены в ситуацию устного общения. Грамматическая норма сохранена, а стилистическая — нарушена, и притом грубо. Ведь образованные люди в непринужденной ситуации не говорят: 'Учитывая вашу неизменную аккуратность в соблюдении сроков возвращения взятых у меня на время книг, я, разумеется, не колеблясь, одолжу вам этот словарь на некоторое не слишком длительное время'. Вместо этого естественно сказать нечто вроде: 'Да / пожалуйста / возьмите / только ненадолго / я знаю вы человек аккуратный //'.

Итак, главный акцент при изучении РР и то новое, что удалось выделить на основе описываемого здесь подхода, — это системные свойства РР, обнаруживаемые при ее противопоставлении КЛЯ.

Среди важнейших системных свойств РР выделяются два противоположных по характеру, но безусловно типичных для РР явления — это синкретизм и расчлененность. Синкретизм — это, упрощенно говоря, стяжение 'многого' в одно, своего рода уплотнение; соответственно, обратный ему процесс — это расчлененность.