можно на плакат, на выставку пацифистов под названием «Ужасы войны».
Знаков различия красавчика снизу не было видно, но, судя по тому, как дернулся сидящий рядом десантник, перед Вольдемаром стоял офицер.
— Лейтенант Патрик. Ротный, — тихо прошипел десантник.
Надо подниматься, а так не хочется. Еще до того как Вольдемар успел шевельнуться, офицер задал вопрос:
— Кто из вас Вольдемар Дескин?
Секунд через десять Дескин утвердился на ногах и посмотрел прямо в глаза лейтенанту. Нет, чистенький камуфляж, пожалуй, не показатель. Взгляд у лейтенанта открытый и твердый, взгляд уверенного и знающего свое дело человека. Похожий взгляд был у сержанта Брауна, вот именно был, а может, все-таки есть. Будем надеяться.
— Я Дескин. Но откуда вы…
— Лейтенант Патрик. Командир первой роты первого батальона второй бригады. Это вы говорили с каким-то Радеком об уничтожении антенн комплекса ПРО? Первая рота она и есть первая, а если еще и из первого батальона, тогда вообще круто. Такими ротами кто попало не командует, только лучшие из лучших.
— Так точно. Задачей моей группы являлось уничтожение антенн.
— Вы знаете, где сейчас находится сержант Браун?
— Нет. После начала операции я его не видел. Его группа атаковала блокпост прямо в лоб. Там лежали несколько трупов, но они сильно обгорели, опознать кого-либо было невозможно.
— Уничтожение антенн должно было послужить сигналом к высадке, но сержант Браун молчал, а потом был перехвачен ваш разговор с Радеком. «Пегас» здорово рисковал, начиная высадку. Как только сбросили первый взвод, эскадру атаковали. Астенский штурмовик прорвался к транспортам. Пока его прихлопнули, успел повредить два. Суматоха была… Транспорты потом почти час собирали. Да, я должен вас поблагодарить за спасение первого взвода. Перкинс доложил мне о ваших действиях. Если бы не вы…
— А кто такой «Пегас»? — не удержал язык Вольдемар.
— Это позывной штаба бригады.
— А «Дельта один» — это позывной первого взвода вашей роты?
— Правильно. Что думаете делать дальше?
На эту тему Вольдемар ничего не думал. Сначала было некогда, а потом просто не было сил думать, тем более о дальнейших действиях. Поэтому он просто пожал плечами.
«Ох, чувствую, сейчас мне найдут занятие и, похоже, довольно пыльное…»
Так и оказалось.
— Рота понесла серьезные потери, в первом взводе в строю меньше половины осталось, ну, да это вы знаете. Поэтому сейчас она выведена в резерв. Три взвода прочесывают тылы батальона, выковыривая из щелей не успевших удрать астенцев. А вас я прошу собрать то, что осталось от первого взвода и вашей группы, и помочь эвакуировать раненых. Катера за ними уже вылетели.
Просит, не приказывает. Упасть бы сейчас минут на шестьсот, но раненые ждать не будут, раненые — это святое. Десант своих не бросает.
— Разрешите выполнять?
— Действуйте.
Так, теперь связаться с Перкинсом и Дувичем и уточнить, чем мы располагаем. Будем надеяться, что капрал Дувич уже остыл…
Трофейный бронетранспортер с укрепленным на крыше корпуса огромным республиканским флагом и наспех замазанными опознавательными знаками астенской армии пробирался по пустырю, объезжая огромную воронку на месте дороги. Для пятнадцати человек транспортный отсек был маловат. Те, кому не хватило места внутри, сидели сверху. Вольдемар сидел на крыше, держась за приваренную к броне скобу. Трясло немилосердно, но лучше плохо ехать, чем хорошо идти. Вольдемар Дескин был сытым, отдохнувшим, а главное — живым и, в общем, целым. Ему посчастливилось пережить самый длинный день в его короткой жизни.
После выхода из боя ему удалось собрать четырнадцать бойцов: восемь космодесантников и шесть партизан из своей группы. Зато было целых два капрала. Почти все имели легкие ранения или полученные в бою травмы, но отправиться на госпитальное судно не захотел никто. Несмотря на усталость, все включились в работу по спасению пострадавших. Сначала носили к катерам раненых, скопившихся в подвале административного здания. Потом их сменил прибывший санитарный взвод, и они начали выносить раненых непосредственно с мест боев. Тогда же удалось разжиться транспортным средством. Вытаскивая очередного раненого, капрал Перкинс и трое десантников были вынуждены укрыться за астенским бронетранспортером, стоявшим прямо посреди проезда. Створки заднего люка были распахнуты настежь. Очевидно, все решили, что брошенная машина неисправна. И только капрал Перкинс догадался отдать приказ проверить это. Осмотр показал: машина цела и совершенно исправна. Более того, баки были почти полными.
Само название «бронетранспортер» говорит о назначении машин данного типа. У них тонкая броня, способная выдержать максимум взрыв ручной гранаты и огонь легкого пехотного оружия, а также слабое вооружение. Тем не менее редко кто из командиров сумел избежать соблазна использовать БТРы не только для перевозки солдат, но и для их поддержки в бою. Если у противника находилось что-нибудь более серьезное, чем лазерная винтовка, то результаты таких опытов оказывались весьма печальными для экипажей и тех, кому не повезло оказаться в транспортном отсеке. Астенцы быстро убедились, что попадание кумулятивной гранаты превращает БТР в братскую могилу, а снаряд, выпущенный из электромагнитной пушки БМПД, пробивает броню в двенадцати случаях из дюжины, главное — попасть. Между тем появление бронированной машины моментально притягивало огонь всего бронебойного, что было у десантников, со всеми вытекающими для экипажа. Срок их жизней в узких проездах, где видимость ограничивалась десятками метров, исчислялся минутами. Поэтому данный экземпляр был просто брошен, его даже не потрудились взорвать.
Какой же десантник не любит быстрой езды и не умеет управлять всем, что имеет колеса или гусеницы? Раненого погрузили в БТР, один десантник сел за руль, второй остался с раненым, а третий вместе с капралом сидел на броне, кричал «свои!» и размахивал руками. Именно наличие на броне двух клоунов неоднократно спасало БТР на пути к месту погрузки раненых. Увидев этот цирк, Вольдемар запретил использовать бронетранспортер до тех пор, пока не найдут республиканский флаг, и побольше. Лишние потери, тем более от собственного огня, никому не нужны. Их сегодня и так было достаточно, от первого взвода осталось всего одно отделение. Эпопея с поисками дошла аж до штаба бригады. В конце концов флаг нашелся на одном из транспортов, и его доставили вместе с грузом снарядов для БМПД и банкой черной краски, другой не нашли. Флаг привязали к антенне радиостанции, опознавательные знаки астенцев замазали, в транспортный отсек загрузили снаряды, и машина отправилась в обратный рейс.
Семитонная шестиколесная машина имела электротрансмиссию и топливные элементы на водороде в качестве генератора. От него же питался установленный во вращающейся башне лазер, по мощности раза в три превосходящий республиканскую винтовку нового образца. На башне мог крепиться ПТРК. Транспортный отсек вмещал двенадцать пехотинцев с полным вооружением. Машина могла разогнаться до ста километров в час и пройти на одной заправке больше тысячи километров. Вполне достойные характеристики для машин данного класса. Республиканские БТРы были лучше вооружены, имели лучшую броню и электронику, но были существенно дороже, притом что основную функцию — перевозку солдат — обе машины выполняли одинаково.
До ночи трофей как челнок мотался между посадочной площадкой и местами боев. Туда — снаряды и ручные гранаты, обратно — раненых, туда — воду и продовольствие, обратно — раненых… И так до самой ночи. К ночи наступление десантников выдохлось. Сказались потери и усталость. К тому же, как выяснилось, численность атакующих была ненамного выше, чем обороняющихся. На стороне десантников оказались лучшая подготовка к бою в городских условиях, лучшая связь и большие возможности управления боем, а также бронетехника, специально предназначенная для огневой поддержки десантников.
