бизнесменом и имея уже роскошную квартиру в Белгравии, он собирался купить большой загородный дом. Чтобы все было, как говорится, как у людей.
Да и вообще, в свои тридцать три года Джордж начал подумывать о необходимости продолжения рода. Теперь, когда им выстроен прочный материальный фундамент, можно начать планировать создание семьи. Вот только с кем? С Норой? Да, красавица. Да, искушенная любовница, очень опытная в сексе. Но хотел бы он, чтобы его женой, матерью его детей, была женщина, согласившаяся заняться любовью в первый же вечер знакомства, женщиной, сменившей уже, наверное, несколько десятков половых партнеров? Джордж в этом сомневался. Нора – такая женщина, с которой приятно появиться в обществе, похвастаться, что из всего множества своих поклонников она предпочла его. Нора – еще одна его победа. Он доказал уже и себе, и другим, что скромный, забитый мальчик из трущоб Ист-Энда стал шикарным мужчиной, мечтой всех женщин, даже таких роскошных и богатых, как Нора. Ну и что дальше? Сколько можно продолжать это всем доказывать?
Вот и дом собирается купить. Джордж сам еще не мог дать себе честный ответ на вопрос, для чего ему этот дом. Для престижа, для того, чтобы все еще раз убедились, что он успешный мужчина и умеет получать все, что захочет, или для будущей семьи? Не найдя пока ответов на эти вопросы, Джордж решил просто использовать осмотр дома, недавно предложенного агентом по недвижимости, для отдыха. В доме сейчас никто не жил и, следовательно, хозяева не смогут помешать спокойно прогуляться по всем его комнатам, а также по парку и окрестностям.
В конце концов, ему сейчас не помешает побыть одному на свежем воздухе, сменить ненадолго обстановку, проехаться с ветерком в своем новом «лексусе». Тем более что и ехать-то недалеко. В пригород Лондона. Смотается туда-обратно, развеется, а вечерком встретится с Норой. Хороший секс завершит разрядку после этого трудного дня. Но сначала – одиночество – его верное средство для восстановления душевного равновесия.
Джордж отпустил шофера. Он любил иногда сам водить машину. Это отвлекало его от деловых проблем. Джордж заехал за ключами от дома в риелторскую контору, отказался от сопровождения специалиста, и не прошло и часа, как его блестящий черный «лексус» остановился у ворот Торварси-холла.
– Желаете осмотреть дом и парк, сэр? – раздался рядом скрипучий старушечий голос. – Сразу видно: джентльмен. А вот подайте, будьте добры, бедной старой женщине сколько можете. И она вам что-то расскажет, что-то расскажет… – Старуха одной рукой опиралась на палку, другую протянула ладонью вверх к Джорджу.
«Как жаль ее, видно, что она уже еле стоит. Наверное, больна. А ведь на ее месте могла бы быть и моя мать, если бы я не выбился в люди», – подумал Джордж и протянул даме десять фунтов.
– Вы щедры, сэр. Спасибо. За это я вам…
– Ничего не надо. Что вы? – И Джордж направился к воротам парка.
– Нет, вы должны знать, сэр! – Старуха, к удивлению Джорджа, поспешила за ним, и он вынужден был остановиться, чтобы ее выслушать. – Это плохой дом, сэр. Я живу в деревне много лет и знаю, что все владельцы Торварси-холла сильно болели, многие вообще умерли не своей смертью, а в семьях у них постоянно были раздоры. Род их угас. Остался один сэр Эдмунд, сын последних миссис и мистера Торварси, которые здесь жили. Так вот сэр Эдмунд так и не женился. Он очень болен, ему нужна дорогая операция, вот он и продает отчий дом. Денег у него нет, он уже и дом-то содержать не может. Вот и продает. А вы не покупайте, сэр. Это – плохое место, гиблое. А вы, сэр, женитесь на хорошей девушке и будете счастливы. Но не здесь.
– Откуда вы знаете, что я неженат?
– Знаю. Я много чего знаю… – И старуха пошла прочь.
«Ну я все-таки посмотрю дом. Мало ли что говорят всякие старухи. Хотя, конечно, это плохой знак, – подумал Джордж. Он привык в делах полагаться на свою интуицию, и она его еще ни разу не подводила. Сейчас интуиция говорила: плохо, плохой знак. – Но осмотр дома меня ни к чему не обязывает. Пройдусь по парку, подышу воздухом, осмотрю планировку дома. Вдруг мне что-то из нее пригодится, если я решу не покупать готовый дом, а строить собственный новый?»
Он решил сначала погулять по парку. Парк был старый, деревьям было, наверное, больше ста лет. Агент по недвижимости говорил, что дом был построен в середине восемнадцатого века.
«Интересно, может быть, эта дубовая аллея помнит еще первых владельцев дома?» – размышлял Джордж. Трава и кусты нигде не были подстрижены, на деревьях было много сухих веток, однако дорожки все-таки посыпаны гравием, и вдоль них даже кое-где расставлены мощные каменные урны, которым, возможно, столько же лет, сколько и самому дому. Одна из таких урн привлекла внимание Джорджа. Откуда-то раздавался жалобный писк.
«То ли котенок, то ли щенок», – подумал он и стал внимательно оглядывать траву и соседние деревья, пытаясь понять, откуда издается звук. Когда он подошел ближе к одной из урн, он понял, что писк раздается оттуда. На дне урны шевелился маленький пушистый рыжий комочек. Джордж взял его на руки.
– Бедненький, какой же ты худой! – обратился он к своей находке. – Неизвестно, сколько ты тут просидел, тебя надо срочно покормить. Ну его, этот неблагополучный дом! Я все равно не буду его покупать. Поехали в ближайший магазин, малыш, я куплю тебе молочка.
– Возьмите ему лучше сливки, сэр, – посоветовала продавщица в сельской лавке, – маленьким котятам лучше давать сливки, а не молоко. Уж я-то знаю. В нашей семье всегда были кошки.
– Хорошо, давайте сливки. А чем его еще кормить? По телевизору рекламируют сухой корм…
– Пока не давайте, сэр. Давайте ему сливки, творожок попробуйте. А корм лучше не сухой, а в виде кусочков мяса. Вот и у нас такой в продаже есть. Возьмите, не пожалеете. Видите? Здесь так и написано: для котят от одного месяца до года. Не знаю, есть ли вашему месяц, но попробовать дать можно. Он такой худой. Я думаю, вы его только что приобрели, сэр.
– Нашел. У меня раньше никогда не было кошки. Не знаю, чем кормить, поэтому и спрашиваю. Только мне кажется, ему лучше прямо сейчас дать сливки: он какой-то истощенный, наверное, долго не ел.
– А вот возьмите одноразовую пластмассовую тарелочку, сэр. Она, конечно, великовата для такого крохи, но на первый раз сойдет. А потом пойдете в магазин для животных и все ему купите.
– Что все? – поинтересовался Джордж, наливая сливки в тарелочку.
Котенок стал жадно лакать жидкость. Он еще и лакать-то толком не умел, но голод, как говорится, не тетка. Сработал инстинкт самосохранения, и некоторая порция сливок все же перекочевала в желудок малыша.
– Я думаю, ему надо купить бутылочку с соской, у него плохо получается лакать, – сказал Джордж.
– Да, сэр. Вот у нас есть как раз такая детская бутылочка, но он все-таки справляется понемногу.
– Дайте эту бутылочку на всякий случай. Так что ему купить?
– Ну блюдечко для еды, миску для воды, домик, хотя он, может быть, будет спать с вами, сэр. Ну и игрушки: мячик хотя бы. Это же маленький ребенок. Ему игрушки нужны. А еще ему нужно внимание. Не оставляйте его одного, сэр. Котят нельзя одних оставлять.
– Спасибо за советы, возьмите деньги. Это все вам.
– Здесь больше, чем надо, сэр.
– Оставьте сдачу себе. Это вам за советы.
– Вы – настоящий джентльмен, сэр.
Джордж чувствовал себя счастливым. Кто бы мог подумать, что ему не хватало именно этого теплого комочка, прижавшегося к его груди? Сразу забыт был мистер Бакли с его идиотской подозрительностью, приятное тепло заливало всю грудь, в голове просветлело, и Хентли почувствовал невероятное умиротворение. Такого он не чувствовал никогда. Вся жизнь его была борьбой сначала за выживание, потом – за успех. Он постоянно шел к какой-то цели, не позволяя себе расслабиться и просто жить, ни к чему не стремясь. А такую нежность, которую он испытывал к спасенному им котенку, он вообще никогда ни к кому не испытывал. Родители его все время ругали, в семье не прекращались скандалы. До нежности ли тут? Все, что он хотел, находясь в родительском доме, – это не слышать криков родителей. Женщины? Это были просто любовницы, сексуальные партнерши. Он, бывало, увлекался, как сейчас Норой, но ни жалости, ни нежности, ни любви ни к кому не испытывал. А этого несчастного котенка ему было жалко, и он уже, кажется, любил его. В детстве Джордж был очень одинок. У него не было друзей. Родители не уделяли ему внимания, будучи заняты зарабатыванием на жизнь. Ему не с кем было даже поговорить. Как он мечтал в
