— Малышка, прости меня, — ворковал обладатель роскошных кудрей. — Послушай, моя сладенькая, я все объясню. Малышка, я вовсе не хотел тебе никаких неприятностей…
Ага! Должно быть, это Альдо, парень, который разбил сердце Сью.
Джоди подошла ближе к двери. Что сказала бы Сью, окажись она сейчас здесь? Да наплевала бы на Альдо — вот и все. Неслучайно же она сбежала на время из города, сбежала от этого самого парня.
Она набрала в легкие побольше воздуха и рявкнула:
— Проваливай отсюда или я вызову полицию! — Джоди даже удивилась: она не ожидала от себя, что сумеет отреагировать так быстро и так… «выразительно».
— Сладенькая моя, я понимаю, что ты сердишься. Но, пожалуйста, выслушай меня.
И он забормотал что-то глубоким бархатным голосом, от которого у Джоди сильнее забилось сердце: никто никогда так не разговаривал с ней! Может быть, ради Сью она должна выслушать Альдо?
— После того как я потерял работу в клубе, мне отчаянно требовались деньги. Войди в мое положение. Признаю, я был не прав, не прав, не прав! Я не только пал, я потерял себя.
Джоди с удивлением смотрела в глазок, как Альдо бил кулаком по волосатой груди, коря себя за те неприятности, что доставил Сью. О, это было лучше, чем в кино!
— Я сделаю все, малышка, чтобы вернуть твою любовь. Ты — мое солнце, моя луна, моя…
Однако, подумала Джоди, если он так любит Сью, то почему заставляет ее страдать? Похоже, этот Альдо такой же, как все мужчины, как Рик. Джоди всегда знала, что ее и сестру связывают крепкие духовные узы, но в этот момент она поняла: им нравятся и мужчины одного и того же типа. Красивые и эгоистичные. Такие легко предают женщину, а потом имеют наглость полагать, что их примут обратно с распростертыми объятиями.
В приступе гнева Джоди широко распахнула дверь. Альдо отпрянул и поморщился.
— Я плохо вижу твое личико, малышка… Выйди на улицу.
— Нет, — с долей злорадства отрезала Джоди. Ее устраивала занимаемая позиция — свет из прихожей падал на лицо Альдо, ее же «личико» оставалось в тени.
Сложив руки перед собой, как будто собирался молиться, Альдо смотрел на Джоди источающими нежность темными глазами и ворковал:
— Ты открыла мне дверь, значит, открыла и свое сердце.
— Ничего подобного, — холодно возразила Джоди. — Дверь — не сердце. Это всего-навсего дверь.
Она понимала, сейчас не лучшее время для мщения, но на душе, что называется, накипело. В конце концов, она просто обязана отомстить за Сью — объяснить этому парню, какой он паршивец. Она обязана отомстить за себя, за всех женщин! Ну и что, если она сделает это прямо в дверях, — на таком же месте несколько дней назад было разбито и ее сердце. Но теперь, Джоди знала это наверняка, она сможет быть сильной, жесткой, способной высказать самую нелицеприятную правду.
— Малышка…
— Для начала: не называй меня больше малышкой, — процедила Джоди и подумала: мне следовало сказать это Рику несколько лет назад. Пусть называет так свою любимую машину, а для меня придумает что-нибудь еще.
Альдо удивленно уставился на нее.
— Но тебе всегда нравилось, когда я называл тебя…
— Больше не нравится, — перебила его Джоди и скрестила руки на груди. Интересно, как бы поступила на ее месте Сью? А впрочем, какой смысл думать об этом? Она, Джоди, поступила так, как поступила. — И мне не нравится, когда ты меня подставляешь. — Джоди не знала точно, что произошло тогда на дороге, но фраза получилась ёмкой, включающей все, что угодно.
Альдо упал на колени и, виновато опустив голову, пробормотал:
— Мне очень, очень жаль.
До чего же трогателен этот парень! Мало того, что он извинился, чего Рик никогда бы не сделал, так еще и встал на колени. Мужчина у ее ног, умоляющий о прощении… Разве такое возможно? Джоди застыла. Не то что говорить, она дышать не могла!
А как бы повела себя сейчас Сью? — снова промелькнуло у нее в голове.
Альдо поднял голову. Его карие глаза были влажными. Неужели он плакал?! — изумилась Джоди. Никогда не видела столь чувствительных мужчин!
— Ты не забыла тот вечер, когда я сделал тебе предложение?! — мелодраматически вопросил Альдо. — Я поклялся тогда любить тебя до конца моей жизни, до конца жизни наших детей и наших внуков! Я люблю тебя! И если потребуется вся моя жизнь, чтобы доказать тебе это, я готов.
«До конца жизни наших детей»… Джоди ощутила, что в ней зародилось теплое чувство к стоящему на коленях мужчине. На смену гневу пришло волнение. Не переигрывает ли она, изображая Сью? Альдо произнес сейчас те самые слова, которые отчаянно хотела услышать Джоди. Но ведь слова-то эти предназначены не ей?.. Не пора ли остановиться, вернуться к самой себе?
Но, с другой стороны, может быть, в первый и в последний раз в жизни она слышит искреннее признание в любви! И Джоди захотелось прожить этот момент, не снижая накала чувств, не торопя его, захотелось почувствовать, каково это быть любимой. И, кроме того, ей необходимо было выяснить еще одну вещь.
— Зачем ты это сделал? — прошептала она.
Задавая этот вопрос, Джоди будто спрашивала Рика, если бы тот вдруг набрался храбрости и признался в своем обмане. Что бы он ей ответил?
Альдо опять несколько раз ударил себя кулаком в грудь. Тряхнул головой, открыл рот, потом тряхнул головой еще раз, словно груз признания был так тяжел, что и сказать трудно.
Джоди позволила себе внимательнее присмотреться к человеку, которому удалось покорить своенравное сердце ее кузины. Она никогда не думала, что Сью способна на безоглядное чувство. Интересно, размышляла Джоди, что в данном случае было для Сью главным: чувственность, флирт, веселое времяпрепровождение? Вероятно, и первое, и второе, и третье. И еще — любовь. Глядя на влюбленного Альдо, который настойчиво добивался прощения, Джоди поняла, почему мятежное сердце Сью отозвалось на его чувства.
— Я… я хочу, чтобы у нас было будущее, — проговорил наконец Альдо.
Не такого ответа ожидала Джоди. Но, по-видимому, такой ответ как-то связан с тем, что он натворил, решила она. И, вероятно, это было что-то очень плохое, иначе Сью сама стояла бы сейчас на пороге и объяснялась с ним. Однако кузина все-таки любит Альдо. Джоди видела это в ее глазах, слышала в ее голосе. А потому ей очень хотелось чем-нибудь помочь Сью. К несчастью, Джоди не имела ни малейшего понятия о том, как это сделать.
Так она и стояла, скрестив руки на груди, скользя взглядом по этому кающемуся грешнику. Его кожа была богата оттенками, — светлого до самого темного. Пучки волос курчавились на всех открытых местах: на шее, на руках, на груди, на ногах. А когда Джоди взглянула Альдо в лицо, ее снова поразили на удивление нежные глаза, странно не соответствующие дерзкому жесткому выражению. Сердце ее дрогнуло.
Но он обидел Сью, напомнила себе Джоди, разбил ее сердце. А потому будь сильной — ради сестры. Говори с ним — ради сестры.
— Какое может быть будущее после того, что ты сделал? — Не мешало бы знать, в чем он провинился, подумала Джоди и, помолчав, добавила: — Все кончено.
Она не знала, кому говорит сейчас эти слова: Альдо или Рику, но слова уже прозвучали, ультиматум был выдвинут. Взгляд Альдо стал умоляющим.
— Не говори так, дорогая! — прерывисто прошептал он. — Я сделаю все, чтобы вернуть твою любовь. Вскарабкаюсь на самую высокую гору. Пройду сквозь бурю…
Джоди хотелось вновь и вновь слушать эту песнь любви, предназначенную, увы, не ей. Кто знает, споет ли кто-нибудь такую песнь для нее? Джоди машинально шагнула вперед, Альдо поднял голову, в его глазах засветилось любопытство.
— Малы… я хочу сказать, Сью. Что случилось с твоими волосами?
— Я… перекрасилась.
