Он пририсовал ей еще одну звездочку…
Он откинулся в кресле, обдумывая случившееся. Ему очень хотелось повидаться с Пенсом, это стоящий парень. Он мог хоть чуть-чуть скрасить сегодняшний день. Практически, единственное светлое пятно за целый день. Бедняга. Для него это действительно катастрофа — обнаружить труп девушки. Как на нем это скажется? — обеспокоенно подумал Тигр. Останется ли он тем же? Будет жаль, если он изменится. Не просто жаль. Это будет настоящим ударом по всему Соерсвиллю. Он способен на многое. Особенно он полезен школе. Тигр надеялся на лучшее. Он надеялся, что у парня хватит сил преодолеть этот глубокий душевный кризис. Только несколько часов назад он пережил такой шок. Глубокое потрясение. Это была жизнь — самая грубая ее сторона. Этого вполне хватило бы, чтобы сломить вдвое старшего по возрасту человека. Это действительно тяжело вынести.
Телефон зазвонил снова.
Тигр поднял трубку. Раздался теплый, низкий, девичий голос. Он любил его, голос поднимал его выше и выше, прямо к солнцу.
— В котором часу, Тигр? — только и спросил голос.
Рошелл Хадсон. Как он ее любил! Его взгляд отыскал это имя в списке.
— В девять тридцать? — предложил он ей.
— Прекрасно, Тигр! — сказал голос, потеплев.
Телефон щелкнул и раздались короткие гудки отбоя.
Тигр положил трубку на аппарат.
Он молча посидел некоторое время.
Что за девушка!
Он поднял специальный синий карандаш и поставил еще одну полузвездочку рядом с ее именем, чтобы оценить ее по достоинству.
Он стал ждать посетителя. Понса.
14
История, случившаяся в Соерсвилльской средней школе, стала широко известна благодаря средствам массовой информации — и прежде всего, местным газетам и журналам. Весть об этом печальном происшествии докатилась до всех уголков штата и получила огласку даже в национальной печати и на телевидении Соединенных Штатов. Но именно местное радио и телевидение нанесли шефу полиции Джону Полдаски наиболее чувствительный удар. Они напрочь проигнорировали его, и он глубоко переживал по этому поводу, если не сказать больше. Он ни разу не услышал ни по радио, ни по телевидению, чтобы хоть раз упомянули его имя. Независимо от того, насколько мягко и деликатно Серчер сделал это, Полдаски все более и более сознавал, что напрочь отстранен от расследования. Его роль — это медленно доходило до его сознания — ограничивалась только ролью главного регулировщика городского транспорта, не больше. И это его возмущало. Потому что Полдаски был глубоко убежден, что обладает качествами, увы, не оцененными по достоинству, чрезвычайно одаренного сыщика, охотника за преступниками самого высокого класса. Правда, он действительно сам попросил Проффера позвонить в полицейское управление штата, чтобы вызвать оттуда работников уголовного розыска, но только для оказание ему технической помощи, а не для того, чтобы его задвинули в угол. И тем больше он чувствовал себя загнанным в угол, чем больше думал об этом. Все годы его честного служения обществу Соерсвилля, казалось ему, пошли коту под хвост.
И если выложить всю правду, то с самого первого момента, когда его срочно вызвали в школу, Полдаски считал расследование этого дела высшим пиком своей служебной карьеры. Он готов был энергично приступить к работе, возглавить расследование, конечно, с определенной помощью со стороны полиции штата, когда несколькими спокойно сказанными словами капитан Серчер отстранил его от дела. Его грубо вышвырнули вон, И естественно, шеф муниципальной полиции города Соерсвилля чувствовал себя оскорбленным до глубины души.
И вот теперь он был в баре Сельмо, расположенном рядом со школой, куда он сегодня, ранним утром, был вызван для принятия срочных мер по очень важному делу и оторван от обязанностей регулировщика дорожного движения. Шеф полиции беспрерывно курил, волновался и кипел от злости. Движение транспорта действительно значительно возросло, и прилегающая к школе Вашингтон-авеню была переполнена. Там, где эта прекрасная магистраль пролегала рядом со школой, все было забито машинами. Шеф полиции только что немного отвел душу, когда несколько полицейских из штата, в довершение всех обид, попытались заставить его убрать собственную машину с дороги. Эта просьба привела к жестокому столкновению между шефом полиции и полицейскими из штата, которое кончилось тем, что автомобиль Полдаски остался стоять там, где был припаркован, и будет стоять на том же месте, пока сам шеф полиции не пожелает убрать его. Рюмка виски и бокал пива стояли перед Джоном на стойке бара. Только несколько парней помогали Сельмо готовить восхитительные итальянские блюда, которые очень нравились посетителям этого заведения. Особенно хорош был соус, действительно настоящая услада для гурманов. Ответственной за приготовление этой великолепной приправы была миловидная и умная жена Сельмо.
— Как могли — мать их так и перетак! — эти парни даже подумать, что я им уступлю! — ворчал Джон Полдаски, стоя у бара и опрокидывая свою первую в этот день порцию виски с пивом. — Разве этот проклятый город принадлежит не мне, а им? — спросил он у Сельмо, предварительно всласть выругавшись, употребив крепкие слова и целые выражения.
— Я не знаю, Джон, — спокойно ответил Сельмо, не принимая ничьей стороны.
— Клянусь Богом, я прибыл как раз вовремя, пять минут после вызова, продолжал шеф полиции, приступая к пиву. — Я допросил малыша, нашедшего тело, потратив на это полчаса и записав очень важные сведения… — Он остановился, подумав, куда это он засунул свой блокнот.
— Ты прекрасно все сделал, шеф, — заметил Сельмо, наливая ему еще одну порцию виски с пивом, разлив остатки другим посетителям.
— Конечно же, ты прав, — сказал Полдаски, отпив пива. — Ты чертовски прав, это как раз то, что мне надо, — добавил он, допив остаток и дав Сельмо сигнал налить еще один бокал. — Дьявольски важные сведения дал мне этот малыш. — Он сделал паузу.
— Брось трепаться, Джон, — небрежно заметил Эйб Мувиц, стоявший рядом с ним. — Лучше скажи нам, это правда, что ее голова была засунута прямо в унитаз?
— Она согнулась кверху задницей? И совсем без трусов? — спросил Джейк Далтон, который стоял в углу стойки, недалеко от него.
— Трусики были на месте, — ответил ему шеф полиции. — Кто сказал тебе, что она была без трусов? — Он помолчал и добавил: — Правда, она действительно была кверху задницей, — что правда, то правда…
— Когда вы туда прибыли? — спросил Ральф Делано, один из завсегдатаев бара Сельмо.
Он ел спагетти.
— Это не я, — шеф полиции начал уже терять терпение. — Это малыш нашел ее… это он увидел ее в такой позе… дошло до тебя?
— Разве он первым обнаружил ее? — упорствовал Делано.
— Конечно же, именно он нашел ее, А кто же еще? Сельмо? Мальчишка обнаружил ее первым, черт тебя задери! — взорвался Полдаски.
— Ладно, будет тебе, Джон… не кипятись, — успокаивал его Делано.
— А допросил его я прямо на месте, хотя должен был доставить его в участок, — сказал шеф полиции.
— Зачем, Джон? — простодушно осведомился Датч Бельмонт со своего обычного места в центре бара, опрокидывая стопку виски.
Шеф полиции удивленно уставился на него:
— Ну и умник же ты, как я посмотрю?
— Ты шутишь, шеф? — спросил Датч.
— Ну, как ты думаешь, зачем я это сделал? А? Просто Ответь мне, зачем мне нужно было тащить
