— Сколько ей? Несколько недель? — любезно спросил Джек, наблюдая, как она возится с ребенком. — У моей сестры четырехмесячный сын. Я прекрасно помню его в это время.
— Габриель!
В комнату влетела Колетт. Волосы взлохмачены, розовая шелковая блузка и модные брюки надеты явно впопыхах.
Габриель вздрогнула. Итак, она выбрала совсем не подходящий момент для визита.
— Колетт, извини меня за вторжение…
— Ребенок?! — воскликнула сестра. — Габриель, ты взяла ребенка для Констанс у мошенника юриста, о котором рассказывала? О, просто невероятно! Тебя же невозможно было найти! Но ты слышала новости?
— Какие новости? — спросила Габриель. Она была еще не готова рассказать, что Джейн принадлежит ей.
— Новости о Юджине и Констанс и их приемных детях, — объяснила сестра, усаживаясь рядом. — Им позвонили из агентства на прошлой неделе, сразу после твоего отъезда.
Колетт говорила с Габриель, но ее взгляд не отрывался от Джека Корсо, непринужденно поправляющего свою одежду.
— Четырехлетняя девочка и ее братья трех и двух лет от роду осиротели в прошлом месяце. Агентство хотело устроить их всех вместе, и Юджин с Констанс немедленно согласились. Они заберут их послезавтра.
— Какое счастье! У них наконец будет настоящая семья! Я уверена, что они станут замечательными родителями бедным малышам. — Габриель улыбнулась. — Я так рада, что готова расплакаться!
И она действительно расплакалась, качая Джейн. Слезы ручьями катились по ее щекам. То, что, возможно, началось как слезы радости за брата и его жену, быстро перешло в душераздирающие рыдания. Колетт старалась успокоить ее, перемежая нежные банальности тактичными вопросами о Джейн.
Джек исчез из комнаты и вскоре появился полностью одетый.
— Дорогая, я вижу, что у тебя и без меня полно дел, — сказал он бархатным голосом. — Ты необходима сестре, так что я попрощаюсь, и…
— Нет, подожди! Пожалуйста, не уходи, Джек! — Колетт соскочила с софы.
Ее отчаяние было таким явным и сильным, что Габриель вынырнула из глубин собственного несчастья. Ее сердце сжалось. Глаза сестры сияли любовью к мужчине, стремление которого уйти было столь же очевидным, как желание Колетт удержать его.
О, Колетт, когда приходит пора расставания, все, что ты можешь сделать, — это отпустить, уныло подумала Габриель. Я узнала эту горькую истину на собственном опыте всего несколько часов назад.
— Мы еще не обедали, — задыхаясь, продолжала Колетт. — У меня в морозильнике чудные блинчики с курицей. Я могу…
Ее прервал настойчивый звонок в дверь.
— Я открою, — быстро сказал Джек.
Габриель ожидала, что он выскочит за дверь, как только такая возможность представится. Но этого не произошло, потому что дверной проем был заблокирован двумя внушительного роста и вида мужчинами.
Габриель с трудом удержалась от того, чтобы не вскрикнуть. Нет, не может быть! Сердце ее упало. Она была так уверена, что в квартире Колетт их с Джейн никто не найдет.
Лицо Джека Корсо осветилось восторженной улыбкой.
— Вы Майкл Колфилд! — воскликнул он, обращаясь к пожилому мужчине. — Я узнал вас по журнальным фотографиям, на финансовых страницах, разумеется, — добавил он, почтительно протягивая руку для рукопожатия. — Джек Корсо. Ужасно рад познакомиться. — Он повернулся к Колетт, его красивое лицо раскраснелось от восторга. — Дорогая, я не знал, что ты знакома с самим Майклом Колфилдом.
Колетт перевела ошеломленный взгляд с Джека на Габриель, затем на двух мужчин, преграждающих путь ее возлюбленному.
— Я с ним незнакома.
Александр вошел в квартиру. Его глаза встретились с глазами Габриель, и она быстро перевела взгляд на Джейн, лежащую у нее на коленях.
— Отец, почему бы тебе не пойти с Колетт и Джеком пообедать, а мы пока с Габриель поговорим. — Голос Александра был тихим, но таким непреклонным, что Габриель задрожала. Инстинктивно, из чувства самосохранения она встала и начала медленно отступать к двери в спальню, прижав девочку к себе.
— Хорошая мысль! — подхватил Майкл Колфилд. — Колетт, Джек, уверен, вы можете порекомендовать хороший ресторан.
— Да, сэр, я точно могу, — просиял Джек Корсо. — Скажите, какую кухню любите, и я назову лучшее место. Колетт, дорогая, идем скорее.
Он протянул ей руку, и она колебалась лишь долю секунды, прежде чем взять ее.
— Что привело вас в наш ничем не примечательный городок, мистер Колфилд? — спросил Джек, включая свое обаяние на полную мощность. — Надеюсь, вы получите удовольствие от здешних достопримечательностей.
Корсо говорил не умолкая, когда все трое покидали квартиру.
Александр и Габриель остались одни. Она продолжала пятиться к спальне, слишком потрясенная его внезапным появлением, чтобы придумать что-нибудь другое.
— Кто этот сладкоречивый красавчик, прилипший к моему отцу? — спросил Александр, медленно, но целеустремленно приближаясь к ней.
— Я… я познакомилась с ним здесь только что, — неестественно высоким голосом произнесла она. — Думаю, он увлечен Колетт.
— Это Колетт, возможно, увлечена им, а он увлечен только собой, — заметил Александр.
— Как ты догадался, что я здесь? И почему решил отыскать меня? — прошептала Габриель.
— Хорошие вопросы, особенно последний, — задумчиво произнес он. — Конечно, хорошо развлекаться, веселиться, когда ты совершенно свободен и ни перед кем не отчитываешься. Никаких обязательств, никакой ответственности. Твое время и деньги принадлежат только тебе. И вдруг в какой-то момент все это начинает терять смысл. Ты осознаешь, что у тебя нет друзей, с которыми можно поговорить по душам и на которых можно положиться. Нет женщины, которой можно довериться и которая близка тебе. Вдруг даже секс теряет свою привлекательность, становится просто упражнением, способом снять напряжение.
— Александр!
— Надоел мой самокритичный монолог? — Он невесело улыбнулся.
— Ты все помнишь! — воскликнула Габриель. — Ты должен был вспомнить Колетт, чтобы найти меня здесь!
— Да, — кивнул он. — Я помню все, моя прекрасная нереида.
Габриель бросило в жар, потом в холод. Она не смела надеяться.
— Когда? — требовательно спросила она.
— Прошлой ночью. Это происходило постепенно. Сначала меня осенило, что ты не можешь быть девственницей, если мы женаты пять лет.
Она потупилась, и ее щеки залил жаркий румянец.
— Но только после того, как мы снова занялись любовью, после того как покормили ребенка в полпятого утра, я вспомнил все. Наш план с вымышленным браком, чтобы вывести Грегори на чистую воду. Единственный провал в моей памяти — от аварии до того момента, как я пришел в себя в больнице.
— Значит, когда мы гуляли утром, и во время встречи с отцом, и на пикнике… Значит, все это время ты все помнил? — прошептала она.
Он снова кивнул.
— Почему же не сказал мне?
— Я пытался. Ну, некоторым образом, — поправился Александр, когда она осуждающе взглянула на него. — Я же говорил, что тебе не стоит волноваться и что все будет хорошо. Я сказал, что ты моя и я никогда не отпущу тебя.
