Она попыталась встать и доказать тем самым свою независимость, но, что более важно, установить безопасную дистанцию между ними. Его руки неумолимо вжали ее в стул.
— Правило номер один: если я говорю вам что-то делать, вы должны это делать. — Его голос был нежным, однако в нем звучала сталь. — Я буду руководить нашим расследованием, потому что знаком с преступным миром, где действуют такие опасные крысы, как Грегори Дортсман. Одной вам с ними не справиться. Ведь вы не привыкли к общению с подобными типами.
— Я не наивная дурочка, которую легко обмануть или запугать, особенно вам! — сказала она резко и попыталась подняться, на этот раз более энергично. Но все оказалось напрасно.
— Расслабьтесь, моя красавица, я не запугиваю вас.
Александр обошел стул и начал разминать напряженные мышцы ее плеч. Его голова склонилась, и он случайно коснулся подбородком гладких темных волос Габриель. Или неслучайно? Ее волосы были мягкими, блестящими и чудесно пахли. Он глубоко вздохнул и прикрыл глаза. У него закружилась голова.
Сначала Габриель попыталась успокоиться и привыкнуть к мысли, что ей не удастся сдвинуться с места без его разрешения. Его руки демонстративно напоминали, с какой легкостью он может властвовать над нею, — вещь крайне неприятная для независимой женщины.
Но трудно было долго сердиться, ощущая прикосновения его больших теплых рук. То, что началось как расслабляющий массаж, постепенно переросло в возбуждающую ласку. Она старалась сидеть прямо. Но разве можно долго оставаться бесстрастной под его волшебными пальцами, чувствуя жар его тела и теплое дыхание на своих волосах…
Габриель глубоко вздохнула, ее сердце едва не выпрыгивало из груди. Ей показалось или она и в самом деле почувствовала, как его губы коснулись ее макушки? Так хотелось сдаться, закрыть глаза и расслабиться…
Александр меж тем тщетно боролся с собой. Он уже проиграл два главных сражения: первое — когда заглянул в эти огромные карие глаза и уступил непреодолимому желанию коснуться этой удивительной девушки, и второе — сейчас, когда продолжал ласкать ее.
Он почувствовал, как она медленно сдается: мышцы теряли напряженность, дыхание участилось. Словно под его руками оживала мраморная статуя.
В нем вспыхнуло жаркое пламя желания. Он чувствовал тепло и удовольствие, зародившиеся глубоко внутри него…
— Габриель! — раздался снаружи резкий голос Бетси Райс и сразу за ним громкий стук в дверь.
В одно и то же мгновение Александр опустил руки, а Габриель вскочила со стула. Когда секретарша постучала снова, они бросились в противоположные углы кабинета.
— Входите, Бетси! — крикнула Габриель голосом, прозвучавшим на редкость неуверенно. Ее щеки порозовели, и она старательно отводила взгляд от Александра.
Бетси вошла со стопкой видеокассет.
— Поскольку мистер Холидей интересуется американским кинематографом, я подумала, что он, возможно, захочет увидеть записи наших последних программ на эту тему. — Она сунула пленки в руки Александра. — Пожалуйста, мистер Холидей, берите и наслаждайтесь.
Александр растерялся. Габриель слабо улыбнулась.
— Спасибо, Бетси.
Секретарша кивнула и быстро вышла из кабинета.
— Она думает, что вы кинорежиссер, — объяснила Габриель прежде, чем Александр успел что-либо спросить. — Бунтарь из Голливуда. И она явно решила, что вы достойны сотрудничать с нашей студией.
— А почему она решила, что я режиссер?
Габриель молча пожала плечами, предпочитая не говорить об этом. Он мог бы сделать неверные выводы, если бы она открыто признала в нем сильно выраженное творческое начало. Странно он действует на нее. Но приятно ли ей самой это воздействие?
Она искоса взглянула на него и обнаружила, что Александр наблюдает за ней. Напряжение, сильное и обжигающее, осязаемо пульсировало между ними. Габриель чувствовала, что он, как и она, вспоминает те мгновения перед появлением Бетси. Ее снова охватил жар. Слава Богу, он не узнает, как близка она была к… к…
Она была готова поцеловать его!
— Извините, но я бы хотела закончить ланч, — быстро сказала Габриель. Надо взять себя в руки! Она не поддастся губительному обаянию Александра Холидея!
— Я подожду. — Он снова уселся на ее стул и взял материалы по истории американского кинематографа. — Когда закончите, мы отправимся к Беррику. Берти Беррику из «Любопытного».
— Я слышала это имя. Он, кажется, бывший диктор местного кабельного телевидения, которого все время пытались уволить то по одной неприглядной причине, то по другой. Он что, будет писать о проблеме усыновления?
Не сказать, чтобы ей это очень понравилось. Вздорный человек этот писака Берти.
— Беррик пытается исправиться. Он полон решимости искупить свои грехи и начать все заново, забыть о том, что он работал в «Параде звезд».
— Он работал в этой бульварной газетенке? Самой мерзкой и пошлой из всех?
— Дайте парню шанс, детка! Беррик делает все возможное, чтобы взлететь до таких морально- нравственных высот, какие и не снились многим его коллегам.
— Вы хотите сказать — вползти? Это обычный способ передвижения для рептилий.
Александр рассмеялся.
— О, да у вас острый язычок, моя прекрасная нереида!
— Да перестаньте же называть меня нереидой!
— А мне нравится. Вам так подходит!
— А вам удивительно подходит прозвище Змея, однако же я вас так не называю.
Он снова засмеялся, совершенно не обидевшись на ее замечание, уселся поудобнее на ее стуле и углубился в чтение. Габриель вынуждена была признать тот факт, что Александр Холидей останется здесь на столько, на сколько пожелает, а когда уйдет, она уйдет вместе с ним знакомиться со своим новым коллегой из «Любопытного».
Габриель не могла понять, как это произошло.
Как возможно, что она так быстро подчинилась ему? Неужели он воспринимает это как должное. О нет, она не воск и не позволит вылепить из себя послушную помощницу.
3
Вскоре Габриель стояла рядом с Александром в тесном кабинетике Берти Беррика, подвергаясь самому омерзительному в своей жизни осмотру. Она кипела от возмущения.
— Твоя новая крошка? — спросил хозяин кабинетика.
— Хотелось бы! — шутливо ответил Александр. — Но только у Габриель уже есть парень из высшего общества, и зовут его Билли Макдауэлл.
Беррик навострил уши.
— Сам Билли Макдауэлл?
— Неужели вы знаете Макдауэллов? — Габриель ни за что в жизни не поверила бы в то, что они могут быть знакомы.
— Я знаю всех, кто хоть что-то собой представляет, — похвастался Беррик. — То есть знаю о них. Это моя работа — чуять за милю любой потенциальный источник скандала.
— Хватит, Беррик. Теперь ты пишешь для «Любопытного», а не для «Парада звезд», — сухо заметил Александр. — Габриель тоже занимается Грегори Дортсманом. Мы решили, что нам лучше не мешать друг другу, а объединить усилия и прикрыть лавочку Дортсмана по продаже детей.
— Ах, Дортсман! — Берти понимающе кивнул. — Впервые вижу, чтобы ты так заинтересовался найденными фактами, проныра Холидей. По-моему, тебя несколько занесло. Просто отдай мне собранный
