— Но потом мне ведь дадут конфетку, а?
Джессика легко ввела иглу.
О-ох! Да-а... И это называется «немного больно»?..
— Дадут, детка, конечно, дадут. Если не будешь хныкать.
— Постараюсь... Охо-хо! Кто же это придумал? Нацистские военные преступники?
Но тут новокаин начал действовать — кожа занемела. Фу-у... так-то лучше. Джесс отступила в сторону, ко мне приблизилась Тина и принялась что-то рисовать у меня на груди. Черт, щекотно... Следующим подступил Рауль и кисточкой обвел нанесенные прелестной чародейкой контуры. Несмотря на новокаин, я чувствовал, как шипит моя кожа при соприкосновении с колдовским зельем... Прощай, летний загар!
— Шрам-то останется? — полюбопытствовал я, когда он наконец опустил бронежилет.
— Дорогой босс, надеюсь, что да. — Рауль вылил остатки зелья в раковину — эмаль тут же покоробилась.
Невольно я перестал застегиваться.
— Как это? Почему?
— 'То ли еще будет, ой-ей-ей!' — ухмыльнулся маг, опуская кисточку в пустую банку, — клочок старой газеты на дне вспыхнул и превратился в пепел.
— Благодарю вас, мистер чародей.
Хорта отвесил низкий поклон, сложив ладони как факир:
— К вашим услугам, мой господин!
Проверив в последний раз «магнум», я склонил голову, и отец Донахью прочел надо мной молитву Потом я поднял брючину, и Джордж прикрепил мне к лодыжке еще одну кобуру. А Минди вручила целую пригоршню авторучек — самолично зарядила их взрывчатым веществом — чтобы без всяких накладок. Тина насыпала в мои пижонские туфли какие-то порошки, в рот влила неведомое снадобье, а спину намазала лосьоном. В общем, ребята меня снарядили: чувствую — грудь горит, голова болит, какая-то слабость... Вот дрянь-то! Но чего не сделаешь ради Америки. А тут еще Джесс дала мне сильнодействующий аспирин и велела запить стаканом воды. Господи, как я люблю эту женщину!
Снабдив всю компанию подробными указаниями и получив от Джессики прощальный поцелуй, я вышел на улицу, поймал такси, доехал до деловой части города, приобрел там автомобиль и отважно двинулся в сторону хорошо известного штаба наших заклятых врагов. По дороге я на какой-то короткий миг опять задался вопросом: что же такое чертовски важное и серьезное имел в виду отец Донахью?
Из стратегических соображений я, как обычно, припарковался в добром квартале от усадьбы, прямо под старым дубом, в тени: густые, раскидистые ветви скрывали машину от света уличного фонаря — любая мелочь может оказаться спасительной.
Самым ярким пятном на этой улице оказался эффектно освещенный рекламный щит: «Здесь находится Главное управление „Братства тьмы“. Мы — некоммерческая благотворительная организация; всем нашим членам — равные возможности!» Дело в том, что для непосвященных «Братство» — общепризнанная законная ассоциация, изучающая магию, парапсихологию и оккультные науки. Агенты ее — сама предусмотрительность: нигде не появляются без адвокатов, водят дружбу с репортерами и мало того что вечно окружают себя толпами добрых, мирных обывателей — грязный трюк, но всегда великолепно срабатывает, — но еще и прикрываются всякими благотворительными общественными объединениями. К примеру, база «Братства» в Канзас-Сити делит земельный участок с приютом для слепых и тренировочным центром для инвалидов. Оба эти заслуживающие всяческой поддержки учреждения и поддерживаются материально — трижды проклятыми деньгами «Братства». Оно, разумеется, вполне индифферентно к благополучию этих доверчивых людей — просто использует бедствия людские как ширму. Вот Бюро и не может, скажем, просто-напросто сбросить на усадьбу аэроплан с напалмом: ведь пострадают ни в чем не повинные очаги милосердия. Так что все продумано, причем в деталях.
«Братство тьмы» для нас чертова заноза: изворотливы, хитры, используют против нас наши же законы. Попробуйте-ка примените к ним силу — на вас тут же набросится свора адвокатов в полосатых брючках, и каждый будет вопить о неприкосновенности личности, громогласно требовать предъявления ордера на обыск, на арест, а также значка вашей службы, водительских прав, лицензии на рыбную ловлю, свидетельства о рождении... да всего, что им взбредет в голову. А уж где какой шум — там «Теленовости» тут как тут, в считанные минуты. Так что грубая работа недопустима, все надо делать в бархатных перчатках. И незаметно не проскользнешь: они оснащены и магической, и технической защитой. Выход один — самый трудный и опасный: честно постучать со стороны парадного входа: впустите, мол.
Пересекая улицу, я отметил, что усадьбу окружает шестифутовая кирпичная стена — именно такую высоту разрешает закон, — но поверх кирпича протянута блестящая колючая проволока. А она пострашнее лезвия бритвы: с устрашающей легкостью рвет и руки и перчатки (тем более бархатные, даже если они «в переносном смысле»). Кроме того, через каждые метров восемь на двойной ограде висят гроздья галогенных светильников (их очень трудно вырубить). Ворота единственные, из нержавеющей стали, выкрашенной в несусветный черный цвет; никаких засовов: просто массивная, тонны в две металлическая плита поднимается и опускается на бетонированную площадку с помощью гидравлических двигателей — таких мощных, что они способны поднять не только ворота, но и саму ограду.
А вот и охрана: в аккуратной, маленькой кирпичной привратницкой (стены оклеены картинками, изображающими орудийную мощь Советской Армии) топчется парочка — мужчина и женщина в мешковатых формах, под ними, конечно, скрыто нательное оружие. На виду только служебные револьверы, все законно, не придерешься. Но в оружейном ящике здесь, несомненно, хранится приличный запас всякого мерзопакостного смертоносного оружия и такое количество тепловых бомб, что ими можно поджарить самого Господа Бога.
Не успел я приблизиться — военизированная дамочка забубнила что-то в радиопередатчик; видеокамеры отслеживали мой путь; верный страж засунул большие пальцы рук за ремень — удобнее выхватить пистолет.
— Добрый вечер, — вежливо поздоровался я, протягивая руку.
Поколебавшись, он протянул свою (о'кей, вот дурак!) и выдал сдержанное:
— Сэр?
— Мне бы хотелось встретиться с доктором Болтом. Он здесь?
— А вам назначено? — И он отдернул руку.
«Поздно хватился, растяпа!»
— Нет, не назначено.
— В таком случае, сэр, извините: доктор Болт — очень занятой человек. Вот если бы вы позвонили утром его секретарю и договорились о встрече...
«Скорее Ад вымерзнет, придурок ты этакий!»
— Боюсь, мое дело не терпит промедления, — дружелюбно проговорил я.
Охранница опять включила радиопередатчик.
— Ваше имя, сэр? — осведомился ее напарник.
Я небрежно сунул руку в карман спортивного пиджака и извлек новенькое удостоверение работника ФБР — вполне подлинное, со своей фотографией (но на том вся подлинность и заканчивалась).
— Особый агент Эммануэль Родригес. Федеральное бюро расследований.
Охранники сразу насторожились: ничего определенного «Братство» не знает, но вот чье подразделение Бюро-13 — это им отлично известно, так что соблюдать конспирацию, называя нас Федеральной службой безопасности, нет смысла.
— А какого рода дело у вас к доктору Болту? — Охранница подала голос впервые.
— Частное. — Я позволил себе подпустить в свою интонацию властные, ледяные нотки.
Они принялись тихо переговариваться, а я в это время разглядывал звездное небо: какая чудесная ночь! Почему бы на эту усадьбу не свалиться метеору? Но, к сожалению, так не бывает.
— Не могли бы вы минуточку подождать, господин офицер? — Он сохранял безукоризненную вежливость.
А она вошла в привратницкую и стала названивать по телефону. Кивнув, я опустил свое ослепительное удостоверение в нагрудный карман, так чтобы его краешек был всем виден.
— Конечно.
