следствие — будущую свободу планеты. Лейтенант Джонс спрятала гипернавигатор в карман.
— Пошли. Не годится заставлять капитана ждать.
Когда Джонс вместе с пехотинцами тронулись по коридору, доктор, взглянув на двух неуклюжих спутников помощника капитана и спрятав улыбку, спросил:
— Ждете неприятностей? — в его голосе сквозило любопытство.
— Нет. Но я к ним готова, — ответила Джонс. — Гипернавигатор — слишком ценная вещь, чтобы рисковать ею.
Ван Луун не мог с ней не согласиться. Чтобы заполучить устройство, они уже наделали немало дел.
У перекрестка их на некоторое время задержала небольшая транспортная пробка — матросы с “Рамиреса” катили на корабль тележки с трофейным оборудованием.
— Похоже на то, что мы забираем все, что не привинчено к полу, — заметил Ван Луун.
— Только то, в чем мы нуждаемся, — вздохнула Абигайль, не пряча нотку горечи и досады. Морякам, будь то в море или в космосе, идея пиратства здорово претила. — К тому же мы оставляем плату за все, что забираем.
— Плату? Ах да! Тулий… — припомнил Ван Луун. — Хватит ли его запасов, чтобы расплатиться за медицинское оборудование, которое я распорядился тоже конфисковать?
Вместо ответа лейтенант указала на космического морского пехотинца, который как раз показался со стороны “Рамиреса”, неся в руках пятисоткилограммовый стальной сейф.
— Мы оставляем им тысячу стандартных галактических фунтов.
Эта сумма заслуживала того, чтобы доктор удивленно присвистнул, что он и сделал. Этого должно было хватить, чтобы купить весь золотой дредноут вместе с планетой, на которой он был построен.
К вящему ужасу международной ассоциации банков и большинства ювелиров, редкоземельный металл тулий, а отнюдь не золото или серебро, оказался основой галактической экономики. Причин для этого было несколько.
Сталь была крепче, платина — красивее, алюминий — легче, серебро лучше проводило электрический ток, мышьяк был вкуснее. Фактически в мире не существовало такого устройства, в котором любой другой металл не оказывался бы более дешевым, более быстродействующим и лучше подходящим. Иными словами, тулий был совершенно бесполезным, но очень редким металлом, что и сделало его наиболее пригодным для того, чтобы служить в качестве валюты. Его стоимость была привязана непосредственно к его атомному весу. Одна галактическая унция этого металла, что было чуть меньше тройской унции, считалась очень хорошей месячной зарплатой, а “Рамирес” нес в своих трюмах больше десяти метрических тонн этого вещества, или 320000 унций. Этого количества могло хватить даже для того, чтобы дать Галактической Лиге взятку, а этой возможности пока никто не исключал.
Когда группа достигла воздушного шлюза, лейтенант Джонс ответила на приветствия часовых и четыре пары герметических дверей автоматически открылись перед ними, а затем закрылись.
— Как там Авантор? — поинтересовался Ван Луун, когда они вступили на палубу “Рамиреса”. — Пока я оперировал, я послал помощника, чтобы он ее осмотрел.
— Она все еще без сознания, — ответила лейтенант. — Мы разместили ее на гауптвахте. Надеюсь, ей там будет удобно.
Доктор Ван Луун схватил Абигайль за плечо и с силой повернул к себе.
— На гауптвахте? А почему, черт побери, не в медотсеке? Или вместе с Шестнадцатым?
Лейтенант Джонс многозначительно посмотрела на руку доктора, вцепившуюся в ее плечо, и солдаты подвинулись ближе.
Хирург смутился и убрал руку. Лейтенант повернулась и, как ни в чем не бывало, пошла дальше по коридору.
— Авантор и Шестнадцатый скоро снова соединятся, — произнесла она так, словно ничего не случилось.
Голландцу понадобилась почти минута, чтобы понять, что она имеет в виду.
— Вы собираетесь посадить их обоих под замок? Но мне казалось, что с ними надо обращаться как с дорогими и уважаемыми гостями! Мы потому и берем их с собой, чтобы они были наблюдателями Лиги у нас на боргу.
— Их камера оборудована видеомонитором, — спокойно пояснила Джонс. — Им будет отлично видно все, что происходит на мостике.
Ван Луун вытаращился на первого помощника. Ксенофобия ксенофобией, но должны же быть пределы!
— Я собираюсь доложить об этом капитану, — сообщил он, сдерживая ярость.
— Пожалуйста, доктор. Только не забудьте сообщить ему также и то, что существо, обладающее неизмеримо большим опытом в отношении Великих Золотистых, а именно Старший техник Трелл, считает, что мы подвергаем нашу миссию опасности, позволив этим существам приблизиться к нам на расстояние меньше двух световых лет. Он считает, что мы должны сбросить обоих на ближайшее солнце, — она слегка наклонила голову. — Я же просто пыталась держаться золотой середины.
С этими словами Абигайль Джонс удалилась в сопровождении своих вооруженных охранников, оставив доктора стоять посреди коридора с разинутым ртом.
Когда весь личный состав вернулся на “Рамирес” и был тщательно сосчитан, два космических корабля вновь разъединились, и корабль землян снова проник в гиперпространство, медленно двигаясь по спирали в никуда, пока Трелл пытался расшифровать запись на кубе гипернавигатора для корабельного компьютера.
Капитан Келлер как раз принимал рапорт о наличии личного состава, когда на мостик поднялась лейтенант Джонс.
— Ну что, лейтенант? — спросил Келлер, вручая тонкую папку корабельному старшине. Старшина схватил бумаги и удалился. — Получилось ли что-нибудь? Я имею в виду — удалось ли нам извлечь из гипернавигатора хоть что-нибудь?
— И да, и нет, сэр, — грустно отозвалась Абигайль. — К несчастью, пищеварительные соки Шестнадцатого оказались столь едкими, что устройство серьезно повреждено. Фактически, насколько Трелл успел определить, сохранились координаты только шести планетных систем, а все остальное, за исключением разрозненных обрывков, необратимо разрушено.
Капитан задумчиво прикусил губу.
— Я думаю, бессмысленно спрашивать, помогут ли нам эти координаты добраться до Галактической Лиги?
— Боюсь, что не помогут.
— Можем ли мы извлечь какую-то пользу из этих планетных систем?
— Неизвестно, сэр. Трелл все еще устанавливает информационное соотношение и сверяет сведения.
— Проклятье! — Келлер фыркнул. По крайней мере, он знает свой следующий шаг.
Капитан ловко повернул правый подлокотник своего кресла и приподнял его так, что в кресле приоткрылась небольшая кубическая ниша. В нише, рядом с лазерным пистолетом, лежал крошечный микрофон. Кроме микрофона и пистолета, в нише помещались кофеварка, какой-то роман в мягкой обложке и две кнопки. Правая кнопка могла испарить корабль вместе с двигателями, запустив их на 100/100 мощности, левая служила для вызова писаря. Капитан всегда был предельно осторожен, чтобы их не перепутать. Закрыв нишу, капитан поднес беспроволочный микрофон к губам. Затем он нажал на микрофоне переключатель, помеченный полоской пластыря с карандашной надписью “интерком”.
— ВНИМАНИЕ! ПРОШУ ВНИМАНИЯ! — его слова разнеслись по всему кораблю и прозвучали во всех отсеках и каютах экипажа. Все, кто слышал капитана в этот момент, замерли, чем бы они не занимались — завязывали ли шнурки, жевали ли сэндвич, вскрывали ли замок — всем было любопытно, что скажет капитан.
— КАПИТАН — ЭКИПАЖУ. ПРОШУ СОБРАТЬСЯ В КАЮТ-КОМПАНИИ РУКОВОДИТЕЛЕЙ ВСЕХ СЕКЦИЙ. ЗАХВАТИТЕ РАПОРТЫ О ТЕКУЩЕМ СОСТОЯНИИ ДЕЛ. — Келлер дал им минуту, чтобы придти в себя и смириться с мыслью. — ДО СЛЕДУЮЩЕГО ОБЪЯВЛЕНИЯ НА КОРАБЛЕ ВВОДИТСЯ СОСТОЯНИЕ ГОТОВНОСТИ НОМЕР ДВА — ЖЕЛТАЯ ТРЕВОГА. КОСМИЧЕСКАЯ МОРСКАЯ ПЕХОТА ОСТАЕТСЯ В ПОЛНОМ ВООРУЖЕНИИ,
