не мой «сеньор».
– Я надеюсь, – тихо сказал Кент, когда она замолчала, – я надеюсь, что буду им.
Две слезы скатились из-под опущенных ресниц. Он видел, как дрожали ее губы, как она стиснула руки, чтобы победить волнение. Долго они сидели так, не шевелясь.
– Кент, – шепнула она, – разве не хорошо вокруг? Милое старое ранчо, и деревья, и сады, и пастбища, и дубы, и речка, и море, неизменное море, вон там, во мраке…
«И маленькая, потрепанная бурей морская чайка снова в безопасности в своем гнезде», – подумал он растроганно.
И, сидя рядом с ней, он представил себе все то, о чем она говорила, все, что составляло ее дом.
Долорес, спящая в душной хижине со своим малюткой у груди; Лола и Лолита, бранящиеся в кухне и жарящие лук у пылающего очага. Вся тихая усадьба со знакомыми, как близкие друзья, коровами, лошадьми, собаками. Свет месяца над пустынным берегом, над полями, изгородями, черные тени виноградных лоз и перечников, как испанское кружево, на смытых лунным сиянием плитах патио.
– Отпустите меня на пять минут, – сказала Жуанита, посмотрев в глаза Кенту, – только на пять минут, чтобы умыть лицо и поправить волосы. Потом мы будем ужинать.
– О, сколько хотите, не торопитесь! – и голос его выдавал ту бережную радость, что пела в его сердце. – Ведь перед нами вся жизнь, Жуанита.
Примечания
1
Миткаль – сорт хлопчатобумажной ткани полотняного переплетения, неотделанный ситец.
2
Каннибал – людоед.
