колготками. Ненавижу летом надевать колготки, но у меня откуда-то есть представление, что без них в ресторан не пустят. Возможно, представление устарело лет этак на пятьдесят, однако лучше перестраховаться, чем опозориться перед валютными проститутками. Так, что еще? Белые туфли и белая сумочка. А с прической проститутки обойдутся. Распущу волосы, и достаточно. Волосы у меня хорошие, а некоторые парикмахеры даже уверяют, что их слишком много. Вот и продемонстрирую.
Глава 8
Когда на следующий вечер Ирина Витальевна Соболева у стен «Прибалтийской» выплыла из роскошного автомобиля, я остолбенела. Это была та самая блондинка, с которой в сексуальной позиции дважды сфотографирован Олег! Анатолий Анатольевич бегал вокруг нее, как кошка вокруг куска мяса, а я понимала, что в моей квартире лежит бомба. И бомба сия способна в единый миг разорвать не только красавца Олега, но вместе с ним и весь незадачливый «Сириус». Возможно, Ирина при этом сумеет уцелеть, а они — вряд ли. И, если кто-то из них знал о фотографиях, убийству удивляться не приходится. Однако кто мог знать? Олег? Я не хочу, чтобы убийцей оказался он! Я не верю! Человек, который так разбирается в колбасах и конфетах, не станет убивать старушек, обожающих цветение лип. Почему именно Олег? С тем же успехом это, предположим, Леня или Костик. Их обоих не устраивает развал конторы, который неизбежно последовал бы за обнародованием любовных снимков. Или все же снимки были тайной ото всех и хранились Софьей Александровной на всякий случай? Дома надо хорошенько обдумать ситуацию и постараться сделать выводы объективно. Здесь я мыслить ясно не в силах, слишком много впечатлений. К тому же Витя неумолчно бубнит мне что-то в ухо.
Между тем мы пришли в зал и расселись. Олег с Ириной словно бы почти не замечали друг друга. Казалось, красота молодого человека не производит на нее никакого впечатления, но в свете моих тайных знаний я понимала, что героиня вечера несколько переигрывает в своем равнодушии. Как если бы я обнаружила на столе бриллиантовое колье и демонстрировала, что мне нет до него никакого дела. Рядом с собой она посадила Михаила Григорьевича с женой — симпатичной пожилой женщиной, затянутой в кружевное платье, бывшее ей впору лет пятнадцать назад. Похоже, Татьяна Ивановна предпочла бы провести день рождения племянницы в халате за кухонным столом, а здесь робела и чувствовала себя мученицей на кресте. Анатолий Анатольевич приберег места у своего сановного бока для Костика и его жены. Жена оказалась не слишком хороша собой и не слишком молода, хотя одета роскошно. Видимо, главной ее добродетелью являлось безграничное терпение. По крайней мере, за весь вечер я ни разу не заметила, чтобы муж уделил ей хоть каплю внимания.
Только это не значило, что он напропалую ухаживал за Ириной. Когда он с нею танцевал, то держал ее, словно хрустальную вазу немыслимой ценности. И я в который раз убедилась, что главное в его жизни — работа, а бабы хороши, когда ей не мешают. Нет такой раскрасавицы, ради которой он и впрямь потерял бы голову.
Жена Лени, Лена, была выше его сантиметров на двадцать и худа, как жердь, однако по нынешним меркам, пожалуй, красива. Кстати, манекенщица по профессии. Мне довелось выслушать один из диалогов славной супружеской пары, после которого я решила, что наш коммерческий директор сам себя достаточно сурово наказал за все грехи. Звучало это примерно следующим образом.
И так она дергала его без устали и по любому поводу. Он, впрочем, в долгу не оставался и огрызался довольно грубо, громогласно извещая жену, что он думает по поводу ее умственных способностей и такта. В общем, не жизнь, а именины сердца!
Лерочка вырядилась в потрясающее платьице из… я бы сказала, из ворсистой резины. Я с трудом удержалась, чтобы не брякнуть, что сие весьма предусмотрительно в связи с Лениным неумением открывать бутылки. Впрочем, соблазнительна она была до последней степени. Надеюсь, все валютные проститутки грызли локти от зависти. А на Светлане Петровне красовался короткий серый замшевый костюмчик, отороченный мехом — это среди лета! Основной его особенностью был экзотический пиджачок, позволяющий видеть кусок голого живота. На фоне подобных изысков я, наверное, выглядела недавней выпускницей Смольного института. Ну и ладно!
Ирина держалась безукоризненно светски. Не имей я фотографий, в жизни бы не подумала, что с Олегом ее связывает нечто большее, чем шапочное знакомство. Разумеется, они станцевали вместе. Она станцевала со всеми мужчинами «Сириуса». И если уж кто вел себя с нею фривольно, так скорее Леня. Тем не менее до меня наконец дошло, чем вызвано странное приглашение в ресторан всех сотрудников конторы. Весьма умно! Не позовешь же одного желанного Олега — тут даже самый влюбленный муж что-нибудь заподозрит. Вот и сочинила Ирина хитрый ход. А Олегу, похоже, он не больно-то в радость. У Олега, видимо, нервы менее крепкие. По крайней мере, лицо у него напряженное, а в глазах страх. Как грустно видеть страх в таких красивых глазах!
Впрочем, если внимательно присмотреться, мало кто искренне веселится. Пожалуй, один Анатолий Анатольевич. Он рад, что его королева в хорошем настроении, и готов облагодетельствовать своим вниманием любого из гостей. Что касается этой королевы, она явно играет роль, а сама настороже. Михаил Григорьевич с Татьяной Ивановной ждут-не дождутся, когда можно будет снять парадную одежду и завалиться с ногами на диван. Леня с Леной раздражены друг на друга и на весь мир. Костик же с супругой, очевидно, считают, что они на работе, поэтому не теряют ни минуты, старательно ублажая благодетелей. Светлана Петровна пьет рюмку за рюмкой и исподтишка сверлит взглядом Костину жену. Впрочем, та, хоть и не красавица, но все же не так страшна, как наша бедная бухгалтер, и последней надеяться не на что. Безоглядно расслабилась, разумеется, Лерочка, только Юру ее расслабленность вгоняет в глубокий пессимизм. Кто там остался? Витя. Он раскраснелся и повествует мне о некоем восточном учении, позволяющем развить не только физическое, но и астральное и ментальное тела, а я притворяюсь, что слушаю.
В какой-то момент краем глаза я с удивлением заметила, что Леня отошел от нашего стола и беседует с мужчинами, чью национальность последнее время стали называть кавказской. Возможно, это предрассудки, однако я стараюсь не иметь дела с подобным типом людей, тем более, что данные конкретные экземпляры были в стельку пьяны и громко кричали что-то на своем языке. Именно поэтому короткий контакт с ними Лени сохранился у меня в памяти.
Я продолжала внимать ученым Витиным речам, когда один из кавказцев приблизился ко мне.
— Иди к нам, — без обиняков предложил он. — Мы тебя берем.