– Несколько раз.
– Хорошо, – Себастьян поставил бокал. – Значит, вы сможете представить нас друг другу.
* * * * *
Когда они подошли к русскому полковнику, тот рассматривал массивный портрет Георга II в полный рост.
– Девлин? Я встречался с вашим отцом, – заметил Чернышев после того, как мисс Джарвис познакомила мужчин. – Граф утверждает, что является другом России. Однако когда речь заходит о Наполеоне, все, что нам готовы предложить – лишь слова ободрения. Но не солдат.
– Наши войска в настоящее время достаточно заняты, – возразил Себастьян, – сражаясь с французами на полуострове и защищая интересы Британии в Индии и Новом Свете.
– Вы и вправду считаете американцев серьезной угрозой? – усмехнулся полковник.
– Для Канады – да.
– Прошу извинить меня, джентльмены, – изящно отступила в сторону мисс Джарвис.
Чернышев проводил ее взглядом:
– Поразительная женщина.
– Безусловно, – согласился виконт и пристально посмотрел на полнощекое, жизнерадостное лицо, светло-голубые глаза и свисающие кавалерийские усы русского офицера. На вид полковнику не было и тридцати, и его высокий чин свидетельствовал скорее о знатности и богатстве, нежели об опыте на полях сражений. Если не во многом другом, то в этом вопросе между Британией и Россией прослеживалось сходство.
– Кажется, вы были знакомы с моим другом из министерства иностранных дел, Александром Россом? – поинтересовался Девлин.
Улыбка Чернышева угасла.
– Вы знали Александра? Такое потрясение, не правда ли? Как раз тем вечером мы должны были встретиться в пабе у Крибба[25].
– Но не встретились?
– Нет, – покачал головой русский, – Росс так и не пришел. Я, в конце концов, даже отправился к нему на квартиру, только на стук никто не отозвался.
– В котором часу это было?
– Около полуночи, может, чуть раньше или позже. Я тогда посчитал нарушение договоренности странным, но списал на недопонимание. Затем узнал, что Александра нашли мертвым в постели, и это удивило меня еще сильнее. А теперь… теперь вы расспрашиваете меня о произошедшем, а я прожил в Лондоне достаточно долго, чтобы догадаться, что сие означает.
Полковник выжидающе уставился на Себастьяна, но тот только спросил:
– Вы дружили?
– Да, уже несколько лет. Познакомились в Санкт-Петербурге, когда Росс служил в вашем посольстве. Это нелегко – быть чужаком в незнакомой стране. Теперь вот я оказался вдали от дома. Время от времени мы с Александром встречались пропустить по стаканчику, поговорить о России.
– А когда виделись в последний раз?
Чернышев на миг задумался:
– Кажется, в среду вечером в Воксхолле. Я сопровождал посла, а Росс был там со своей невестой и ее братом. Хорошенькая барышня – и сказочно богата, насколько мне известно. Знаете, – покаянно улыбнулся полковник, – я даже слегка позавидовал удачливости старого друга. И что ж… – поцеловав соединенные кончики пальцев, он растопырил их в ироничном жесте, – через несколько дней Александра не стало. Судьба – странная штука, не так ли? Переменчива и жестока.
– Не знаете, с кем Росс недавно поссорился? Кто мог бы желать ему смерти?
Взгляд полковника переместился на картину.
– Эта мысль сама напрашивается, правда?
– И?..
Собеседник не отводил глаз от портрета.
– Александр по роду занятий был дипломатом. А дипломатия может оказаться опасной игрой. Танцем теней в темноте.
– В каком смысле?
– В том, что я осведомлен о некоторых делах Росса. Однако не обо всех.
– Тем не менее, вам что-то известно.
Поколебавшись, полковник сообщил:
– Тогда, в Воксхолле, я случайно наткнулся на Александра, разговаривавшего на повышенных тонах с посланником Рамадани.
– Рамадани?
Чернышев бросил многозначительный взгляд на беседовавшего с маркизой Хертфорд черноглазого и темнобородого мужчину в длинном кармазинном одеянии, расшитых золотом шлепанцах и замысловато повязанном тюрбане.
– Господин Антонаки Рамадани. Посол из Константинополя.
Себастьян узнал мужчину. Он частенько встречал его, только в другой одежде, рано утром в Гайд- парке, катающимся на великолепном туркменском скакуне.
– Росс имел дело с османцами?
– Не знаю. Но вот с господином Рамадани несомненно был как-то связан.
– Есть предположения, что явилось предметом их ссоры?
– Извините, – покачал головой Чернышев, – я уловил только последние слова из разговора, но они, по меньшей мере, любопытны. Я отчетливо расслышал, как Рамадани сказал: «Не смей угрожать мне, английский щенок, не то первым пожалеешь об этом».
ГЛАВА 17
–Угрожать в связи с чем?
– Я так и не узнал, – пожал плечами полковник. – Спорщики меня заметили. Посол тут же ретировался, а Росс рассмеялся и постарался представить инцидент пустячным делом. Но было очевидно, что он обеспокоен.
Себастьян молчал.
Светло-голубые глаза собеседника блеснули сдержанным весельем.
– Не верите?
– Многовековая вражда России и Турции – факт общеизвестный.
– Это так, – признал русский. – Однако со времени заключения Бухарестского договора наши страны больше не воюют. Хотите – верьте, хотите – нет, – повел плечом Чернышев. – Но если Александр, вопреки всеобщему убеждению, не почил мирно во сне, вам не помешает присмотреться к некоторым более чем подозрительным действиям султанского представителя.
Положив ладонь на эфес своей церемониальной сабли, полковник коротко кивнул и отошел.
Виконт наблюдал, как Чернышев прокладывает себе путь сквозь людный зал, когда вернулась мисс Джарвис.
– Узнали что-нибудь? – полюбопытствовала она.
Повернувшись, Девлин глянул в проницательные серые глаза. Будучи дочерью лорда Джарвиса, Геро, пожалуй, более чем кто-либо в Лондоне имела представление о тонких дипломатических маневрах, окружающих смерть Росса. Но одновременно это означало, что Себастьян не мог ей доверять. И у него мелькнула мысль, что такое отсутствие доверия не сулит ничего хорошего их совместному будущему.
– Что? – вперилась в лицо виконта Геро.
